– Да я, собственно говоря, на секунду. – Здесь я запнулась, а потом выпалила: – Мой муж в командировке? – Владимир Николаевич находится в командировке в Санкт-Петербурге, – отчеканила Кира Андреевна, не глядя на меня. Я подумала, что теперь про меня в офисе будут слагать анекдоты. Жена не знает, где муж. Просто умора. Инна Викторовна Дымова, про которую скоро сочинят байки. – Я знаю. Но… – Что «но»? – Я звоню ему на сотовый, а он не подходит. Кира Андреевна пожала плечами, как будто бы это была типично семейная ситуация, которая ее никак не касалась. Впрочем, так оно и было. – Ничего не могу сказать по этому поводу. Наконец я присела на диван в приемной, и вокруг моих ботинок мгновенно образовалась лужица воды. Зазвонил телефон. – Простите! – бросила в пустоту Кира Андреевна. Я сидела и лихорадочно обдумывала ситуацию. Самое разумное – встать и уйти. Мне дали ясно понять, что Дымчатый – в командировке. А все остальное – наши семейные разборки, которые не имеют никакого отношения к фирме. – Марк у себя? – кивнула я на соседнюю дверь. – Марк Игоревич будет через час, – сказала Кира Андреевна, сосредоточенно смотря на экран компьютера. – Не раньше, – прибавила она. – Можно кофе? – неожиданно попросила я. Мне не хотелось идти домой; здесь я могла что-то узнать о Дымчатом. А дома меня никто не ждал, кроме Леди Ди. А я не могла быть долго в пустой квартире: меня охватывала нечеловеческая тоска. А здесь я сижу с Кирой Андреевной, хотя я для нее – пустое место. – Одну минуту. Она встала со стула, ловким движением достала из шкафчика чашку и включила электрический чайник. И здесь еще издали я услышала громогласный веселый смех и голос Марка Калмановского, и увидела, как изменилась в лице Кира Андреевна. Она хотела обмануть меня и выпроводить из офиса, ей не хотелось, чтобы я торчала здесь и разговаривала с Марком. Я метнула на Киру Андреевну ледяной взгляд и выпрямилась. – Марк Игоревич вернулся раньше, чем предполагал, – объяснила секретарь. Я даже не удостоила ее ответа. Марк распахнул дверь, и сразу все пространство заполнилось им: высокий блондин с красивым породистым лицом: нос с легкой горбинкой и светлые голубые глаза, чувственные губы, капризно изогнутые в вечной усмешке. Марк чем-то напоминал древнеримских патрициев, какими их изображали в исторических киносагах. Он был в распахнутой на груди длинной светло-бежевой дубленке. Там, где Марк, там всегда были женщины. Так было и сейчас. Его сопровождали две рыбки-прилипалы: одна совсем молоденькая, слишком молоденькая, чтобы знать о всех подводных камнях отношений с противоположным полом, и другая, грудастая, высокая, с бумагами в руках. – Марк! Здесь документы, – она махала ими в воздухе. – Нужно срочно подписать. – Я понял, но он мне говорит… – дальше следовала фраза, которая мне мало что объясняла, но обе дамы залились смехом. Молоденькая – высоким и тонким, как будто бы она задыхалась от щекотки, а вторая – громким, с раскатистыми руладами. Сам Марк смеялся глазами, cмеялся губами. Его смех был опасно-соблазнительным, таким опасным, что это почувствовала даже я – человек, на которого чары Марка абсолютно не действовали. Вначале меня никто не заметил: я, сcутулившись, сидела в углу дивана и молчала. Внезапно взгляд Марка упал на меня, и Марк остановился посередине приемной, споткнувшись. Общее веселье смолкло, как по команде. Возникли неловкость и тяжелое молчание. – А это Инна Викторовна дожидается вас, – обратилась к нему Кира Андреевна. – Меня? – на секунду Марк удивился, а потом быстро оправился и сказал насмешливо-тягучим голосом: – Ну тогда прошу в кабинет. Две прилипалы осматривали меня цепкими взглядами. Грудастая, очевидно, была наслышана о «серой мышке» – жене Дымова Владимира Николаевича, и в ее взгляде отразилась откровенная насмешка: я сидела в черной куртке, трехцветном шарфе и тяжелых ботинках, которые с удовольствием носят подростки. Вторая меня раньше не видела; она была новенькой, и в ее взгляде читалось любопытство, смешанное с презрением. Я подняла вверх голову и встала. – Вы… разденьтесь, Инна Викторовна, – предложил Марк. И не дожидаясь моего ответа, подскочил ко мне. Я сняла куртку, которую Марк повесил на вешалку в углу. – Прошу! – несколько грассируя, сказал Марк и распахнул дверь в свой кабинет. Он шел сзади, на ходу скидывая дубленку. – Как-то все это неожиданно, Инна! Что-то случилось? – самым любезным тоном осведомился он. Я молчала. Честно говоря, не знала, с чего начать. Мой муж не отвечал на звонки полдня. Может быть, я сумасшедшая, что подняла эту панику и примчалась к нему в офис? Может быть, зря я подняла эту бучу? И как отнесется ко мне Марк, когда я изложу свои опасения? Как к чокнутой бабе? Тем более он меня и раньше недолюбливал… – Сядьте! – учтиво сказал Марк, придвигая стул к своему столу. Я села, cцепив руки на коленях. Он опустился в вертящееся кресло и слегка крутанулся в нем. – Итак, что привело вас ко мне? – Володя… не отвечает на мои звонки, – вырвалось у меня. Брови Марка насмешливо взлетели вверх. – Ну, Инна! Он занятый человек. Мало ли что… Он находится в Питере по важному делу: подписание многообещающего контракта. Вполне возможно, что он занят, и поэтому вырубил свой сотовый. У Марка зазвонил телефон. – Извините, – бросил он мне. – Да… – услышала я… – Конечно, договорились – в пять. Поговорив еще несколько минут, он повесил трубку и повернулся ко мне. – Я не очень понял, Инна! В чем причина вашего беспокойства? В глазах Марка я выглядела явной дурой. Это было видно по тому взгляду, которым он окидывал меня: начиная с моих грубых ботинок на тракторной подошве и кончая спутанными белесыми волосами. Любитель женщин и тонкий ценитель дамской красоты Марк Калмановский изо всех сил старался быть со мной любезным и галантным. Но боюсь, что получалось это у него плохо, как он ни старался. – Просто Володя находится «вне зоны доступа», – отчеканила я. – Надеюсь, причина моего беспокойства понятна? – Не совсем. Я же говорю: Володя – занятый человек, бизнесмен. У него дела… – Но раньше я могла с ним связаться. Без проблем. – Инна, – он запнулся. – Давайте договоримся так. Я попробую сам связаться с ним. И позвоню вам. Вечером. – А почему не сейчас? – Что – сейчас? – на лице Марка появилось раздраженное выражение. – Попробуйте связаться с ним сейчас. При мне. На лице хозяина кабинета возникло легкое замешательство. Он быстро поглядел на часы и улыбнулся. – Боюсь, что это невозможно. Владимир сейчас находится на переговорах. Как раз в это время, – и для большей убедительности Марк постучал по часам. Я по-прежнему сидела и смотрела на Марка. Я не хотела говорить ему о ночном звонке: это было наше, семейное. Но уходить вот так я не желала, хотя понимала, что чем больше сижу, тем больше Марк раздражается, не зная, что со мной делать. Не выпроваживать же меня из кабинета!.. В кабинет вплыла Кира Андреевна. – Ваш кофе, – обратилась она ко мне. Передо мной мелькнула рука с аккуратно подстриженными ногтями. – Спасибо. Поставив чашку с кофе, она ушла, а Марк откинулся в кресле, cловно в изнеможении, и посмотрел на меня. – Устал! – доверительно сообщил он мне. – Да еще погода бр-р… В Питере еще хуже… сплошные снежные заносы. – Он подался вперед. – Закажу-ка я тоже кофе. Он позвонил по селектору. – Кира Андреевна, можно мне кофе? Я пила медленными глотками. Я не знала, почему я так часто действовала людям на нервы. Может быть, дело в том, что я редко считалась с условностями, не любила никому подыгрывать и обычно говорила то, что думаю. Это качество жутко раздражало Володю: «Ну, ты могла бы промолчать! – взвивался он. – Кто тебя просит лезть вперед? Инна! Ты совершенно невыносима». – «Да, – соглашалась я. – Невыносима». В кабинет вторично вплыла секретарь. Чашка с кофе перекочевала с подноса на стол Марка. – Ваш кофе, – объявила она, как управляющий пятизвездочным отелем. – Благодарю, – пробормотал Марк. – Продрог, как собака. Я пила кофе и разглядывала Марка. Я его не любила, а вот для Дымчатого он был первым приятелем. И я никогда не могла высказывать свою критику в адрес Марка. Марк для него был почти святой. Они с Марком были знакомы вот уже лет двадцать, Володя привык во всем полагаться на него, и когда встал вопрос о создании фирмы, то кто будет компаньоном – вопросов не возникало. Только Марк! Однажды я с раздражением сказала мужу: у меня такое впечатление, что если бы тебе пришлось выбирать между мной и Марком, то я бы проиграла. Муж схватил меня за руку: «Никогда, слышишь, не говори так». – «Марк – это… святое», – подхватила я. Больше на эту тему мы не говорили, но моя неприязнь к Марку после этого только усилилась. Вероятно, я была к нему несправедлива. Вероятно, моя антипатия базировалась на том, что к нему муж прислушивался больше, чем ко мне. Кроме того, однажды сразу после свадьбы я подслушала их разговор. – Слушай, старик, – со смехом сказал ему Марк. – Я, конечно, понимаю, что любовь зла, но все же… – дальше я не могла разобрать cлов, я услышала только краткий смешок Марка и ответ мужа: – Давай не будем об этом. А то рискуем поссориться всерьез и надолго.