— Обязательно. — И есть доказательства ее вины? — Найдутся. — Вряд ли Ольга согласится повторить для официального следствия то, что она рассказала нам о своих преступлениях, — вздохнула Леся. — Она бы и с нами не стала откровенничать, если бы не была так уверена, что мы полностью в ее руках! Евдокия Николаевна, слушая молодых людей, лишь качала головой. — Мне стыдно, — призналась она, — если бы вы знали, как мне стыдно, что эта девушка тоже происходит из нашего рода. Сергей Иванович ничего не сказал, но в его глазах стояли слезы. Видно, старику было и жаль свою непутевую внучку, и, с другой стороны, он не мог не понимать, что отчасти тоже виноват в том, какой она выросла. Видя смятение стариков, подруги постарались перевести разговор в другое русло. Тоже очень их интересующее. — А сокровища? Их вы нашли? — Да, — сказал Пантелеймонов. — Они хранились в банковском сейфе. Он был арендован в одном из частных банков нашего города на имя Оливии. — Оливии? А это кто же такая? — Вот те раз! — рассмеялся Пантелеймонов. — Сами ее столько дней искали. — И нашли! — Нет, — помотала головой Кира. — Мы нашли Ольгу. При чем тут Оливия? — Псевдоним вашей знакомой — Оливия, — сказал Магомет Али. — По паспорту она Ольга, а на подиуме ее знали под именем Оливия. Своему жениху, а как оказалось, брату, она представилась этим же именем. Так он ее и звал. — Сейчас среди моделей пошла такая мода — брать себе псевдонимы. Подражают эстрадным звездам и проституткам. Присваивают звучные имена и думают, что это прибавит им шарма. — И что, Ольга сама назвала вам банк, где хранила драгоценности? — Зачем? — спокойно возразил Пантелеймонов. — Ценность коллекции слишком велика. Она находится в розыске почти пятьдесят лет. Так что, когда возник вопрос, куда Ольга могла перепрятать выкраденные ею у Петеросяна драгоценности, сразу же решили проверить банки и банковские ячейки. Подруги были поражены. Они-то считали, что тайна банковского вклада — вещь священная и неприступная. А оказывается, дело обстоит несколько иначе. Что же, тем хуже для воров и прочих преступников. — Но как же Ольге удалось обратно выкрасть у Петеросяна драгоценности своей бабки? — Вместе с пистолетом, из которого она пыталась вас застрелить, Ольга забрала у убитого ею Петеросяна также ключи от его квартиры. Она бывала у него в гостях, так что проникнуть в дом для нее не составило большого труда. — И что? — И потом она обыскала квартиру и забрала все то, что считала своей собственностью. — Это были не ее драгоценности! — встрепенулась Евдокия Николаевна. — Никто и не спорит! Но она считает иначе. — Глупая девчонка! — проворчала Евдокия Николаевна. — Так бы ее и выдрать! Пантелеймонов помрачнел и сурово покачал головой. — Боюсь, что ваше желание осуществится лет только через десять-пятнадцать, — сказал он. — Так много? — Убийство одного Петеросяна суд, быть может, Ольге бы и простил. Или, во всяком случае, учел бы смягчающие вину обстоятельства. Но убийства Кати Гладковой и супруга Жанны Альбертовны — нет. — Тут уже никаких смягчающих мотивов придумать невозможно. Кира снова задумалась. — Выходит, после того как Ольга убила своего брата, обыскала его квартиру, она вернулась к Кате? — Да, она была на свадьбе и следила за своим братом. И видела, как Катя выскочила из павильона, а на ее руке поблескивал браслет бабки — графини Ольшан. Сложить два и два для нее не представляло никакого труда. — Но как же так? — заволновалась Леся. — Мы с Кирой тоже были на этой свадьбе. — И Ольгу там не видели! — Не забывайте, кто Ольга по профессии, — снисходительно посмотрел на подруг Пантелеймонов. — Для нее нарисовать себе другое лицо — пара пустяков. Она вращалась в мире, где все темы и разговоры так или иначе сосредоточены на том, как человек выглядит. И как сделать, чтобы он выглядел лучше, а в нашем случае — просто иначе. — Значит, она замаскировалась? — догадалась Леся. — Вот именно! Да так хорошо, что даже Петеросян ее не узнал. — А куда делась со свадьбы сама Катя? Куда она пошла. — Просто ушла. — Да, но со свадьбы она ушла около одиннадцати часов вечера. Еще до убийства Петеросяна. А к себе домой явилась около трех. — Где она была все это время? Почти четыре часа? — Боюсь, что этого мы с вами так никогда и не узнаем. Но думаю, ей было о чем подумать. — Я знаю! — подал голос Магомет Али. — Она сказала, что взяла со свадьбы бутылку водки и бродила по городу, пока не почувствовала, что сию минуту упадет. Тогда она поймала такси и вернулась к себе домой. — А там у нее еще было шампанское. — И Ольга. — Сначала я принес Кате шампанское, хотел отпраздновать свадьбу соперника. А потом, уже после моего ухода, там появилась Ольга. — И в этот напиток Ольга добавила снотворное. — Так и было, — подтвердил Пантелеймонов. — Потом она дождалась, когда Катя заснет в ванной. Сняла с руки спящей девушки браслет и ушла. — Но она ее не топила? — По словам Ольги, нет. Но тот факт, что она настучала прощальное письмо от имени Кати, а потом протерла все места в квартире Гладковой, к которым прикасалась, подтверждает, что смерть Кати — это целиком и полностью вина Ольги. — Да, жаль, что она не ограничилась одной жертвой — Петеросяном, — вздохнула Кира. — За этот поступок ее бы оправдали. Возможно. А вот Катю жалко. — Эдик — паршивая овца в стаде! — с горечью в голосе произнесла Евдокия Николаевна. — Впрочем, для нашего рода это не редкость. — В самом деле? — Да, кровь нашей легендарной прабабки время от времени дает о себе знать. В каждом поколении Ольшанских есть один, а то и два отщепенца, которые живут по своим собственным законам, повинуясь лишь своим прихотям и желаниям. И никто им не указ. Подруги переглянулись. С Петеросяном им теперь все было ясно, кроме одного вопроса. — А зачем Петеросяну понадобился ребенок? — И столь экстренно, что он готов был украсть его у своей любовницы? — У бывшей наркоманки! Как ни странно, но на этот вопрос подругам дал ответ Магомет Али. Со свойственной ему обстоятельностью он выяснил все, что считал нужным про своего бывшего соперника. И теперь мог дать подробный отчет не только о жизни господина Адвоката, но и о его неосуществившихся планах. — До Адвоката дошли слухи, что его уход из наркобизнеса прошел не так гладко, как он на то рассчитывал. И он додумался подарить все свое имущество ребенку. — Зачем? — Дарственная, оформленная на несовершеннолетнего, обратного хода не имеет, — сказал Магомет Али. — Петеросян планировал спрятаться за ребенка. Или хотя бы попытаться это сделать. — Какой ужасный человек, — вздохнула Леся. — Да, приятно, что хоть одно доброе дело, но Ольге все же удалось совершить, — сказала Кира. — А какова теперь будет судьба сокровищ? — Они принадлежали нам троим, — решительно вмешалась в разговор Евдокия Николаевна. — Мне, Ольге и Маше. И по справедливости должны быть разделены между нашим потомством. — Евочка, но у тебя нет детей!