— Откуда мне знать? Он обожал всеми манипулировать! Это была его страсть! Сейчас Людмила ничем не напоминала ту бесцветную особу, которая раньше представала перед подругами. То была лишь защитная маска, под которой пряталась сильная и умеющая помнить обиды натура. — Сам он никогда их не принимал! — продолжала изливать душу Людмила. — Но умел использовать. Меня на иглу посадил. И с Маликой тоже он меня познакомил. — Через него я получала наркотики, — по-прежнему глухим голосом произнесла Малика. — То есть привозил мне их другой человек. Но шли они именно от Эдика. — А потом ты распространяла их по студенческому городку? — Да, тут и на факультете, — призналась Малика, стыдливо опустив глаза. Кира промолчала. Наркотиками она заниматься упорно не желала. Ее интересовало убийство. — И поэтому ты пригласила ее к вам на свадьбу? — обратилась она к Людмиле. — Чтобы напугать Петеросяна? — Я хотела посмотреть на его лицо! Чтобы этот гад хоть на секунду потерял свою обычную самоуверенность! Чтобы хоть на мгновение ему сделалось скверно! — Что же, — вздохнула Кира, — тебе это удалось. Он потерял не только самоуверенность, но и жизнь. А уж как ему было скверно, и не передать! И присев, она посмотрела на двух замерших девушек. — Ну, кайтесь! — сказала она им. — Кто из вас его прирезал? Малика и Людмила обменялись испуганными взглядами. — Это не я! — хором произнесли они. — Мы его не убивали! Кира покачала головой и обратилась к Малике: — Тебя видели, когда ты шла следом за ним в павильон, — сказала она ей. Малика молча кивнула. Губы она искусала так, что они у нее начали кровоточить. — Я просила, чтобы он прислал очередную партию товара, — сказала она. — Мой порошок весь кончился. Клиенты нервничали. Да что клиенты? Я сама осталась без дозы. — Но сегодня же у тебя наркотик был, — сказала Кира. — Я нашла другой источник, — отвела глаза Малика. — Только там человек сам перепродает. Поэтому выходит дороже. Я взяла только себе и Люде. — Да, — подтвердила Людмила. — Это так. Все верно. И Малика согласилась прийти на свадьбу и станцевать, чтобы иметь возможность поговорить с Эдиком. — А ты сама не могла? — Он отказывался со мной обсуждать эту тему, — сказала Людмила. — Требовал, чтобы я бросила употреблять наркотики. Говорил, что после нашей свадьбы все изменится. Но неделю назад он просто заявил, что наркотиков ни в его, ни в моей жизни больше не будет. И все… — Значит, он решил выйти из этого бизнеса? — задумалась Кира. — Не желал больше торговать наркотиками? — Да. Сказал, что ему как будущему депутату ни к чему подобный риск. — Кто бы его выбрал в депутаты! — хмыкнула Кира. — А кто знал, что он завязан с этим бизнесом? — пожала плечами Людмила. — Во всяком случае, избирателям бы этого никто не сказал. Мой отец собирался отвалить достаточно денег на предвыборную кампанию Эдика, чтобы заткнуть рты всем ушлым журналистам. — И Петеросян решил, что быть депутатом выгодней, чем торговать наркотиками? — Вот именно. Он совершенно завязал со своим прошлым. Дескать, уже не мальчик, чтобы так рисковать. — А его сообщники? — Не думаю, чтобы они были в восторге от решения Эдика. Если он вообще поставил их в известность. — А мог и не поставить? — Мог. Ого! Ничего себе мотивчик для убийства адвоката! Если, конечно, эти женщины не лгут! Но что-то подсказывало Кире, что Малика и Людмила говорят чистую правду. Они и сдружились-то только на почве любви-ненависти к Петеросяну. Ну и на общем пристрастии к кокаину. — Хорошо, — сказала Леся. — Мы вам верим. Вы Петеросяна не убивали. У Людмилы и Малики вырвался вздох облегчения. — Но все равно, расскажи нам: когда ты пришла за Петеросяном в павильон, где он хотел переодеться? — спросила Кира у Малики. Малика задумчиво посмотрела куда-то на потолок, словно надеялась прочитать там ответ. — Так нечего рассказывать, — произнесла она. — Он несколько раз повторил, что наркотиков от него ко мне больше поступать не будет и что я должна искать себе другой источник. А про него забыть. Совсем забыть. — А потом? — Я не отставала, и он меня прогнал, — ответила Малика и замолчала. — Нет, — покачала головой Кира. — Не так. Расскажи подробнее. Нам сейчас важна любая деталь! — В павильоне был кто-нибудь, кроме вас двоих? — Нет, никого там не было, — ответила Малика. — Я и не входила внутрь. Он меня не пустил. — Почему? — Сказал, что я ему надоела. И что он мне и Люде еще припомнит эту выходку с тортом. — А потом? — Потом он вошел внутрь, а я вернулась в зал, взяла свои покрывала и ушла. Можете спросить у охраны! Они меня запомнили. Еще бы им не запомнить эту полуголую шоколадку в цветастых покрывалах! Но, для того чтобы ударить человека в грудь ножом, много времени не надо. Хотя опять же, где Малика могла спрятать нож? В павильон она шла только в своих расшитых блестками трусиках и в такой же крохотной накидке. — Поблизости от павильона видела кого-нибудь? — Нет. Подруги приуныли. Но внезапно Малика добавила: — Видеть, я никого не видела, но слышала голоса. — Где? — Чьи голоса? Видя их заинтересованность, Малика мастерски выдержала паузу. — Могу я забрать вот это? — спросила она у подруг, показывая на пакетик с порошком. — Если рассказ будет того стоить, — сказала Кира. — Будет! Глава 9 И Малика не обманула. Рассказывала она очень старательно, словно примерная ученица в школе. После того как Петеросян чуть ли не пинком вышвырнул ее из павильона, она еще медлила, надеясь найти какие-нибудь аргументы, которые бы позволили ей переубедить мужчину. Увы, ничего подходящего в голову молоденькой мулатки так и не пришло. И она уже хотела уйти прочь, но в это время до нее донесся чей-то голос. Голос был женским, и в нем отчетливо слышался гнев. — И даже не думай! — произнесла женщина. — Ты не можешь так поступить с нами! — А вы? — услышала Малика голос Петеросяна. — Вы — моя родня, вы могли так поступить со мной?