— А комната? — Выбирайте любую, — хмыкнул охранник. — Всюду вам будут рады. — Скажите, а та женщина в фиолетовом, которая зашла перед нами, она тоже туда пошла? — Говорю вам, туда. Куда же еще! И охранник бережно подтолкнул подруг в спины. — Идите, идите, — велел он им. — Потом еще придете. Подруги покорно поднялись на второй этаж. А что им оставалось делать? — Ничего-ничего, — шептала Кира в утешение самой себе. — Это только для пользы расследования. На втором этаже они свернули налево и оказались в коридоре, в который выходили многочисленные двери. По коридору взад и вперед сновали темноглазые молодые люди. Главным образом африканцы с густыми черными волосами и блестящими в полумраке глазами. Многие улыбались подругам, некоторые подмигивали, а кое-кто даже приглашающе распахивал перед девушками дверь своей комнаты. — Кира, куда мы с тобой попали? — шепотом спросила у подруги Леся. — Чего они все от нас хотят? — Мне кажется, эти ребята хотят оказать нам кое-какие сексуальные услуги, — поделилась с подругой Кира. — Подарить радость любви, так сказать. — Ой, — испугалась Леся. — Слушай, но они мне совсем не нравятся. Не хочу я от них никаких подарков! Но в этот момент ей навстречу попался стройный высокий араб с потрясающе красивым лицом. И Леся замерла. Заметив ее интерес, араб сделал шаг в их направлении. — Привет, — произнес он, и его глаза влажно блеснули. — Кого-то ищете? — Да, — ответила за онемевшую подругу Кира. — Нам нужна Людмила. Женщина в фиолетовом костюме. — А! — произнес явно разочарованный араб. — Она пошла к Малике. Третья дверь направо. И одарив Лесю на прощанье таким взглядом, что у той по спине пошла сладкая дрожь, араб выразительно причмокнул губами и сказал: — А я живу вот тут. Леся машинально кивнула, все еще таращась на него, как кролик на удава. — Пошли! — потянула ее за руку Кира. — Хватит тут стоять истуканом. — Кира, ты видела! Какой красавец! И как он на меня смотрел! — Ты снова за свое? — возмутилась Кира. — Тебе не хватило прошлой истории с Женькой и ее Азизом? — Но не могут же все арабы быть плохими! — Не могут. Но тебе обязательно попадется именно такой. — Почему ты такая злая? — Я не злая, я мудрая! — рассердилась на нее Кира. — Не с твоим счастьем тут мужика искать! — Но он мне так понравился, этот араб! Что ты там говорила про радость любви? — Вот найдем Людмилу и эту Малику, а потом можешь влюбляться хоть во всех студентов подряд! И Кира потащила подругу дальше. Третья дверь направо была закрыта изнутри. Но в комнате кто-то был. Подруги явственно слышали два женских голоса. И потому постучали погромче. — Да иду я! — раздался незнакомый им звонкий голос. — Иду! Кто тут такой нетерпеливый?! Дверь распахнулась, и подруги оказались лицом к лицу с той самой мулаткой из торта. Она их явно не узнавала. И недоуменно разглядывала припозднившихся гостей. Занавеска за ее спиной была задернута, отделяя жилое помещение от прихожей. Поэтому подруги не могли видеть, что происходит внутри. — Вы ко мне? — спросила у них девушка. — Если вы по поводу танцев, то я больше не танцую. — Нет? — Нет, — покачала головой Малика. — Но вы можете обратиться к моей подруге. Она танцует ничуть не хуже меня. Сейчас дам вам ее адрес. И она шагнула обратно. Занавески на мгновение распахнулись и снова сомкнулись. Но и секунды хватило, чтобы подруги сумели разглядеть в глубине комнаты фиолетовый костюм. И они бросились следом за Маликой. — Нет, вам сюда нельзя! — воскликнула та. — Девушки, куда вы?.. Но договорить она не успела. Ее перебила Людмила. При виде ворвавшихся в комнату подруг та дико заверещала и кинулась в угол, словно это могло спасти ее. Подруги заботливо выудили Людмилу из угла, где она пыталась укрыться за стоящим там диванчиком. И водрузили обратно на тот коврик, где она сидела перед их приходом. — Люда, кто это такие? — изумленно переводя взгляд с дрожащей Людмилы на подруг, спросила Малика. — Ты их знаешь? Трясущаяся мелкой дрожью и бледная Людмила все же кивнула. — Они из милиции, — прошептала она. Теперь наступил черед Малики побледнеть и задрожать. Вид у обеих женщин был до того преступно-виноватым, что не надо быть психологом, чтобы сразу понять: им есть что скрывать! — Я ни в чем не виновата! — пролепетала Малика. — Можете обыскать меня и мою комнату, у меня ничего нет! Людмила судорожно прижала к себе свою светлую сумочку и кивнула. Глаза ее приобрели настолько затравленное выражение, что Кира просто не могла не отреагировать. — Можно? — протянула она руку к сумочке Людмилы. Та еще сильней прижала ридикюльчик к себе, но затем ее руки бессильно разжались. И сумочка обязательно шмякнулась бы на пол, если бы Кира вовремя не успела подхватить ее. — И что тут? — поинтересовалась она, встряхивая содержимое сумочки и при этом изнывая от невольной зависти. Сумочка Людмилы не была дешевой турецкой подделкой. Нет, это был настоящий «Луи Вюиттон». Кира внешне невозмутимо, но в душе трепеща от одной только мысли о стоимости этой вещи, вывалила из нее на обшарпанную поверхность низкого столика с многочисленными следами от потушенных сигарет все содержимое. И принялась его сортировать. — Ага! — воскликнула она наконец. — А это у нас что такое? У нее в руках покачивался маленький прозрачный пакетик с белым кристаллическим порошком. Людмила застонала и закрыла лицо руками. Малика с ее смуглой кожей казалась зеленой. Она нервно хрустела пальцами и кусала свои полные губы. — Это не мое, — глухо произнесла она. — И наверное, тут просто немножко питьевой соды? — ехидно предположила Кира. — Люда заскочила к тебе за ней, потому что ей пришла охота испечь домашнего печенья, а ближе соды не оказалось. Так ведь? Или тут соль? На гуляш не хватало? Малика промолчала и отвернулась. — Слушайте, девочки, — сменила тон Кира. — Мне нет дела до вашего баловства. Хотите рисковать и травиться наркотиками — дело ваше. Вы обе взрослые и, надеюсь, понимаете, чем может закончиться употребление этого порошка! И она потрясла пакетиком. — Что тут у вас? — спросила она. — Героин? Малика покачала головой: — Кокс. Не выпуская пакетик из рук, Кира обратилась к Людмиле: — Поэтому ты не хотела признаваться, что знаешь Малику? Из-за наркотиков? Она их тебе продает? Людмила молча кивнула. — Понятно, — произнесла Кира. — Веселенькое дело. Ну а при чем тут Петеросян? — Он тоже, — отозвалась Людмила. — Тоже употреблял? Или продавал? Снова молчаливый кивок. — Понятно, — снова произнесла Кира. Ситуация ей с каждой минутой нравилась все меньше и меньше. Если этот Петеросян был завязан на торговле наркотиками, то его за какую-нибудь провинность могли убить его сообщники — наркодельцы. И в таком случае расследовать это преступление Кире совсем не хотелось. Несмотря на всю ее бесшабашность, иногда здравому смыслу и осторожности все же удавалось взять верх. А от дела, в котором завязаны наркотики, ничего хорошего ждать не приходилось. — Ничего вам не понятно! — неожиданно взорвалась Людмила. — Это он меня посадил на них! — Петеросян? — Да, он! — Но зачем?