— Кто — я? — Ты! И мои мама, отец, сестра и даже мой брат! Вы все отшвырнули меня! — По-моему, ты все путаешь! — гневно произнесла женщина. — Валишь с больной головы на здоровую? При чем тут я? — Ты же моя сестра! — воскликнул Петеросян. — Понимаю, родственники вынуждены были из-за моей выходки переехать. Вообще уехать из Еревана! Мама боялась выйти на улицу, стыдясь смотреть в глаза соседкам! От сестры отказался Армен. — Но при чем тут я? — Хотя Армен всегда был дураком, — брезгливо произнес Петеросян. — И неудачником. Уверен, он так и сидит в своей сапожной мастерской в Ереване! — И что с того? Эдик, о чем ты вообще говоришь? При чем тут семья? Я же тебя любила, ты это знаешь! — Любовь ничего не значит. Жениться и выходить замуж надо по расчету. — Как ты? — зло спросил у него женский голос. — Как ты, мой дорогой братец? — Тебя это не касается, сестренка! — Ошибаешься! — произнес голос. — Как раз это меня и касается! Я давно поджидаю тебя тут! И я видела, как ты подарил своей девке браслет бабушки! Семейную реликвию! Какое ты имел право так поступить? — А почему нет? Драгоценности теперь мои! — Нет! — Да! — Если уж так рассуждать, тогда они принадлежат всей нашей семье! — Но не тебе! — Я еще понимаю, если бы ты подарил его своей жене, а та отдала бы потом вашей дочери. Но не этой девке! Кто она тебе? — Почему ты думаешь, что у этой девки, как ты ее называешь, не может быть от меня детей? Женщина замолчала. Петеросян тоже молчал. А на берегу появилась какая-то компания. И Малика поторопилась уйти прочь. Ей не хотелось ни с кем разговаривать. И, подобрав свои покрывала, которые она использовала в качестве сценического костюма, Малика постаралась как можно быстрей и незаметней покинуть свадьбу. — Вот и все, — закончила она. — Больше я ничего не знаю. — Петеросян как-то обращался к этой женщине? — Не слышала. Он называл ее сестрой. Но ее имени я не слышала. — И не видела ее? Малика молча покачала головой. — Последний вопрос, — произнесла Леся. — Людмила, ты когда-нибудь от Петеросяна слышала имя — Оливия? — Никогда! — ответила Людмила и протянула руку, чтобы взять кокаин. Но Кира ее опередила и первой схватила пакетик со стола. — Эй! — возмутилась Малика. — Ты обещала! Отдай! — Извини, обманула. — Так нельзя! — негодующе вскочила на ноги Людмила. — Рассказ ваш того не стоит, — холодно ответила Кира и вышла, брезгливо держа пакетик с кокаином на вытянутой руке. Оказавшись в коридоре, она огляделась по сторонам. — Что ты ищешь? — спросила у нее Леся. — Туалет, чтобы избавиться от этой дряни, — ответила Кира. Туалет девушки не нашли. Во всяком случае, не так быстро, как им хотелось бы. Пришлось на глазах у изумленных студентов спускать наркотик в слив кухонной раковины. Избавившись от порошка, Кира символически отряхнула руки и выкинула пустой пакетик в окно. — Ну вот, — с удовлетворением произнесла она. — Теперь мы можем идти отсюда! Внизу их встретил сияющей улыбкой охранник. — Так быстро управились? — Никто из ваших студентов нам не понравился, — ответила Кира чистую правду, а Леся только мечтательно вздохнула. Дома подруги оказались уже через полчаса. Они успели, мосты еще не развели. А город в этот ночной час почти весь спал. И машин на улицах было очень мало. Так что ни пробок, ни красноглазых светофоров на пути подруг не возникло. Все перекрестки мигали желтыми огнями, предоставляя автовладельцам самим выбирать приоритеты проезда. У дверей подруг встретил орущий и озверевший от голода Фантик. Вся проблема заключалась в том, что, уходя, девушки без напоминания с его стороны забыли насыпать коту в миску сухого корма. А сам Фантик проспал тот момент, когда они ушли из дома. И не успел напомнить о своих нуждах. И теперь голодный кот, как и полагается настоящему мужчине, буквально бесился от злости, прыгая от одной стены к другой. Кира торопливо прокралась на кухню к миске и насыпала корма. И Фантик, сердито урча, принялся с хрустом уминать его. По мере того как его желудок заполнялся, урчание становилось все более и более мирным. А шерсть на загривке у кота уже не топорщилась столь воинственно. — Знаешь, мне иногда кажется, что иметь мужчину в доме не такое уж большое счастье, — заметила Леся, наблюдавшая эту сцену. Но как раз в этот момент Фантик закончил свой ужин, попил водички и, удивительно быстро сменив гнев на милость — он все-таки очень любил Киру, — пришел благодарить хозяйку. Запрыгнув к ней на колени, он принялся мурлыкать и мяукать, переступая бархатистыми лапками по ее коленям. Кира рассеянно погладила Фантика по макушке. — Может быть, нам с тобой тоже чего-нибудь перекусить? — предложила она подруге. — А разве что-то есть? Кира заглянула в холодильник и удрученно заявила, что ничего подходящего она там не видит. Во всяком случае, ничего, что бы подошло в это время девушкам, заботящимся о своей внешности. — Те котлеты, которые мы скормили Пантелеймонову, лежали у меня почти год, — призналась она. — Есть еще антрекоты того же срока давности. Но ты же не всеядный мужик, ты — моя подруга, тебе я не могу предложить такое на ужин. Леся растрогалась. — Ты так меня любишь? — спросила она. — Да уж побольше Пантелеймонова, — отозвалась Кира, деловито ковыряясь в холодильнике и пытаясь выяснить, не примерзло ли чего вкусненького к стенкам. — Его-то я знаю без году один день, а с тобой мы на один горшок ходили. И в любом случае ты — моя подруга. А мужчины, они сегодня есть, а завтра их уже нет. Между прочим, вместе с той жратвой, которую они успели слопать. — Кушать хочется, — заметила Леся. — Угу, — все так же деловито ковыряясь в холодильнике, отозвалась Кира. — Кажется, я что-то нашла. Леся встала рядом с ней и скептически воззрилась на то, что же откопала Кира в глубинах своего морозильника. Это выглядело как ледяной ком, твердый, жесткий и бесцветный. — А это что? — с опаской осведомилась Леся. — Не знаю. И Кира отнесла это ископаемое к мусорному ведру и с отвращением вышвырнула его туда. — Делать нечего, пошли в магазин, — со вздохом произнесла она. — Похоже, у меня есть нечего. Или у тебя есть? — У меня тоже нет! Я же на диете! Кира только рукой махнула. Леся страдала хроническим пристрастием к диетическому питанию. И в данный момент, благо на дворе стояло жаркое лето, питалась одними абрикосами. Кира, которая вообще предпочитала питаться не у себя дома, а у подруги, их уже видеть не могла. Абрикосы в виде пюре, пирожков и жаркого достали ее настолько, что, когда один, местами даже симпатичный парень у ларька с фруктами заговорил о том, что, дескать, на его родине абрикосы урождаются размером с лимон, Кира чуть не вцепилась тому в глотку. Так ее достала тема абрикосов. В магазин подруги взяли с собой Фантика. Кире показалось, что она преступно мало держит своего питомца на свежем воздухе. — Он и так у тебя шляется по всем окрестным кошкам, — пыталась вразумить ее Леся. — Скоро все котята в округе будут наполовину бирманцами или сиамцами. Кто он у тебя там? Но Кира, хотя и не была до конца уверена в происхождении Фантика с вьющейся на ушках и груди шерсткой, на этот раз оказалась неприступна. — Сейчас на улице днем жуткая жара. Бедный Фантик совсем не гуляет. Пусть хоть до магазина прошвырнется. Ночью не так жарко. Ему не повредит. Леся только с сомнением покачала головой. — Ты становишься похожей на старую деву, — сказала она подруге. — Тебе самой так не кажется? Отсутствие постоянного мужчины дурно на тебе сказывается. В ответ Кира разразилась саркастическим смехом. — Все мужчины — козлы! — заявила она, не желая признаваться, что у нее уже давным-давно вообще не было никакого мужчины, ни постоянного, ни приходящего, ни вообще какого-нибудь. До магазина подруги добрались без проблем. Но затем, то ли возбужденный видом ветчинных деликатесов, то ли соблазненный сладким видением пятнистой кошечки, сидящей на прилавке гастронома, Фантик выкинул удивительную штуку. Едва только Кира оказалась за порогом магазина, Фантик дико взвыл и, оцарапав Киру, метнулся за чудным видением белоснежного хвостика.