Он сидел за рабочим столом и рассматривал висящие на стене картины. Было немного жутковато понимать, что на них изображен человек, которого больше нет в живых. На самом деле эти снимки – единственное, что осталось от него. Снимки и маленькие отпечатки, которые он оставил в этой жизни после себя. Но этот человек провел всю свою жизнь в постоянном страхе. А насколько он понимал, подобная жизнь просто невыносима. Это был урок, который ему предстояло пройти самому, особенно, когда он увидел всех этих пауков. Он никогда не боялся их, но смотреть на тех, самых крупных, и как они движутся, дышат… Это нечто совершенно иное. Он сидел в своем подвале, освещенном лишь маленькой настольной лампой и светом от экрана ноутбука. Только что он досмотрел последний отчет об Альфреде Лаунбруке. Власти до сих пор понятия не имеют, где искать. Никаких зацепок или хотя бы намеков. И это потому, что он позволил паукам сделать всю работу. В конце концов, ему даже не пришлось притрагиваться к Лаунбруку. Позади что-то громыхнуло. Он обернулся и посмотрел на старую клетку, стоявшую на полу. Внутри лежала пара веточек и куча травы. Белка становилась более требовательной, бегая по своему заточению и отчаянно пытаясь найти выход. Он подошел к клетке, распахнул дверь и залез рукой внутрь, быстро схватив зверька за шею. Эта маленькая тварь в прошлый раз успела укусить его за палец, поэтому стоило быть аккуратнее. Белка все еще крутилась у него в руке. Он чувствовал ладонью ее сердцебиение, словно барабанные палочки отбивали дробь. Именно для этого он и завел зверька, чтобы наблюдать, изучать. Насколько он знал, белки были одним из самых пугливых видов животных в мире, они вечно чего-то боялись. И, раз уж он пытался понять состояние страха, то что могло быть лучше? Он отнес белку к столу и наклонился за старым ведром, которое стояло за вогнутой частью для стула. Оно было до краев наполнено водой. Медленно человек опустил хвост зверька туда. Белка судорожно дернулась, пытаясь высвободиться. Затем он опустил ее чуть глубже, пока задние лапки и таз не оказались в воде. Глаза зверька стали дикими и он начал издавать жалкие звуки, больше похожие на мяуканье. Сейчас белка была в ужасе, боролась за жизнь. Он с таким восхищением наблюдал за ней, что на мгновение потерял бдительность. Зверек вывернулся таким образом, которым могут изворачиваться лишь грызуны, и укусил его за внешнюю часть руки. Он вскрикнул и бросил ее в воду. Зверек заметался и попытался плыть к краю, но не мог ни за что уцепиться. Все еще злясь из-за укуса, он подтолкнул белку. Все это время он наблюдал, как та барахтается и пускает пузырики воздуха. Он окунул ее с головой и удерживал под водой до тех пор, пока та не перестала двигаться совсем. И еще немного для подстраховки. Закончив, он оттолкнул ведро к стене и проверил руку. Эта тварь прокусила ее до крови. Скорее всего, придется делать укол от бешенства. Он вздохнул и снова уселся за стол. Не обращая внимания на сочившуюся из руки кровь, он начал срывать снимки Альфреда Лаунбрука, сминая их и бросая рядом с ведром. Когда все было кончено, он посмотрел на стену и улыбнулся. Затем он открыл ящик стола и достал следующую кучу фотографий, положив их рядом со скотчем. Не обращая внимания на все еще капающую кровь, он начал приклеивать новые снимки. Фото его следующего эксперимента, следующей жертвы. ГЛАВА 8 Как только все собрались в конференц-зале для проведения брифинга, Эйвери осознала, что люди, находящиеся на данный момент вокруг нее, были рядом постоянно с момента смерти Рамиреса. Конечно, в продуктовом магазине, куда она ходила время от времени, людей было значительно больше, но они встречались ей лишь там. Здесь же все сидели в одной комнате. У нее даже возник небольшой приступ клаустрофобии, но так же, как и в момент получения значка и Глока сегодня утром, это чувство быстро переросло в ощущение привычного комфорта. О’Мэлли пожал ей руку, войдя в зал. Глядя на то, как он готовится к совещанию, она вдруг поняла, насколько все в А1 были потрясены случившимся после ее ухода. Пока кэп подготавливал свое видение ситуации, Эйвери уловила, что он находится в состоянии стресса, что подсказало ей о его причастности к еще нескольким делам, помимо текущего. Финли сел напротив нее, окруженный двумя другими копами по бокам. Также тут присутствовали еще двое офицеров, один из которых явно был новичком. Молодая сотрудница, которой явно было не более двадцати пять лет, села в конце стола. Она заметила, как Эйвери задумчиво осматривает помещение, и слегка кивнула ей. – Ладно, парни, – произнес О’Мэлли, севший во главе стола. – Давайте перейдем к делу и начнем вот с чего: мы снова заполучили детектива Эйвери Блэк. Она согласилась помочь нам в этом деле, поскольку, честно говоря, я начинаю чувствовать, что мои руки связаны. Послужной список детектива Блэк говорит сам за себя, и я уверен, она станет прекрасным дополнением к этому расследованию. Блэк, у тебя есть, что добавить? Она лишь покачала головой, ожидая продолжения. – Сегодня мы начнем с нуля, – начал он. – Повторим все шаги, идеи, теории. Все мы знаем детали преступления, поэтому я не стану утомлять вас. Но есть и новые лакомые кусочки, о которых стоит упомянуть. Первое и главное – сегодня утром мы получили результаты проверки районов Бостона на предмет взлома зоомагазинов или крупной скупки пауков. Ничего интересного. Конечно, учитывая легкодоступность Интернета в нынешнее время, это ничего не означает, но как минимум, мы можем уже что-то вычеркнуть из списка. Мы пообщались с семьей и опять же, ни к чему не пришли. Все, что мы знаем наверняка, так это тот факт, что Альфред Лаунбрук жил довольно неприметно. Его мать призналась, что он страдал гермофобией и был очень пугливым. По этой причине у него не было настоящих друзей и проживал он один. Теперь, детектив Блэк, ты была самой последней из тех, кто присутствовал на месте преступления, съездив туда буквально сегодня утром. Есть чем поделиться? – Ничего существенного, – ответила Эйвери. – Я не нашла ни единого следа взлома, что лишь отбрасывает нас на шаг назад. Это означает, что Лаунбрук сам впустил убийцу. И, если тот действительно принес всех этих пауков с собой, то стоит задаться вопросом, насколько они были связаны друг с другом. Вероятно, Лаунбрук ожидал какую-то посылку. Может убийца знал об этом и использовал в своих целях, заполонив ожидаемую жертвой коробку пауками. Или же Лаунбрук попросту знал убийцу. Сейчас все это лишь предположения. – И на этом стоит остановиться подробнее, – взял инициативу О’Мэлли. – Все алиби арендодателя, семьи и единственного друга проверены. Есть еще одни соседи, с которыми стоит переговорить, но они сейчас в другой стране, что само по себе, насколько я понимаю, подходит для алиби. Семья на то время уже восемь дней как была в Испании и вернется лишь на следующей неделе. – Кто-то путешествует в Испанию на столь длительный промежуток времени, но живет в такой забитой квартире? – спросила молодая девушка с конца стола. – Немного не складывается. – Именно так, – согласился О’Мэлли. – Именно поэтому мы планируем допросить их после возвращения. – Нам известно, как долго тело Лаунбрука пробыло там, прежде чем его обнаружили? – Согласно отчету коронера, максимум пять дней. А сейчас… Давайте посмотрим, сможем ли мы разобраться в этом, чтобы я перестал представлять себе пауков абсолютно повсюду. Как только О’Мэлли дал задание на день, Эйвери тут же переключилась в режим решения головоломок. «Так или иначе, – размышляла она, – у убийцы был легкий доступ в квартиру. У него был доступ и он не боялся переносить с собой ядовитых пауков. Возможно, стоит поговорить с энтомологом или арахнологом. Если я узнаю более точно, о каких пауках идет речь, получится хоть как-то охарактеризовать самого убийцу». Вслед за этой появилась и другая идея. И у этой, казалось, было больше шансов на существование, поскольку засела она в голове крепко. «Почему именно эти пауки? Чтобы выбрать настолько экзотических насекомых, убийца должен был что-то знать о жертве». Как только офицеры начали подниматься со своих мест для выполнения задач, молодая девушка, сидевшая в дальней части стола, подошла к Эйвери. У нее были короткие черные волосы и темные красивые глаза, которые сильно выделялись. Кожа выглядела довольно бледной, контрастируя с темными волосами. Она слегка неловко улыбнулась и протянула руку. – Привет, – произнесла девушка. – Я Кортни Келлэвей, перевелась из Нью-Йорка три недели назад. – Рада знакомству, – пожала ей руку Эйвери, тут же задумавшись, не нанял ли ее Коннелли, решив полностью заделать дыру, возникшую от ухода Блэк. – За эти три недели я не услышала о Вас ничего, кроме каких-то нереальных вещей, – сказала Келлэвей. – Рада наконец-то встретиться лично. – Взаимно, – кивнула Эйвери, поднимаясь со стула. Стараясь не показаться грубой, она отвернулась от девушки и направилась к голове стола, где О’Мэлли собирал бумаги. – У меня же полная свобода действий, так? – уточнила она. – В основном, да, – вздрогнул он от такого подбора слов. – А что? Что ты задумала? – Я знаю, что вы, ребята, уже пообщались с экспертами по паукам, но я хотела бы встретиться с ними лично. – Арахнология, – произнес О’Мэлли с неким отвращением. – Я даже не слышал о подобной науке до этого безумства. И да, зачем бы то ни было, можешь съездить. – Думаю, сначала я прокачусь в Бостонский музей науки. У них есть сад бабочек, так что логично присутствие энтомолога, верно? – Понятия не имею, – ответил он. – Почему бы тебе не проверить? Но попрошу тебя заняться этим без Финли. Он нужен мне лично на полдня. Всегда предпочитая работать в одиночку, Эйвери изо всех сил старалась не проявить радости от услышанного. Вместо этого, выходя из зала, она достала телефон. Набрав номер Музея наук, она двинулась навстречу потенциальной зацепке. ГЛАВА 9 Пришлось сделать несколько звонков и побегать между отделами, но Эйвери все же смогла договориться о скорой встрече с энтомологом. Она надеялась на арахнолога, но в штате музея таких специалистов просто не было. В результате, Блэк добилась того, чего хотела и, в конце концов, была вполне довольна и даже немного ощутила себя… Вернувшейся. Дональд Йоханссон представлял собой шестидесятилетнего харизматичного мужчину с очаровательной улыбкой и толстыми очками на носу. Когда Эйвери постучалась в дверь, он ответил приятным, довольно громким голосом. Войдя внутрь, она поняла, что каждый квадратный дюйм этого кабинета был завешан фотографиями разных насекомых. Среди них она заметила нескольких пауков. – Детектив Блэк? – спросил Йоханнсон. – Да, это я. Спасибо, что согласились встретиться со мной так скоро. – Без проблем. Как Вы наверняка представляете, специалист в моей области, как правило, не так уж сильно востребован. Поэтому мне даже приятно чувствовать себя нужным. А теперь… Мне сказали, у Вас какая-то срочная ситуация. Могу я рискнуть предположить, что дело касается этой неприятной ситуации в новостях по поводу мужчины, который был найден мертвым и покрытым пауками? – Именно так, – кивнула Эйвери. – Хотя, я заранее прошу прощения. Я понимаю, что Вы энтомолог, а не арахнолог. Вы хорошо разбираетесь в пауках? – Да уж. В пауках и во всех других паукообразных формах, – ответил Йоханссон. – Честно говоря, Вам будет достаточно сложно найти арахнолога. Тем не менее, есть некоторые вещи, которые объединяют наши науки. Как энтомолог, я знаю обо всем, что связано с мелкими жуками. А поскольку пауки технически являются не насекомыми, а паукообразными, я достаточно хорошо разбираюсь и в них. – Отлично. Что Вы можете рассказать мне о коричневом пауке-отшельнике и воронковом пауке? Эти два редких вида были обнаружены на месте происшествия. – Что ж, коричневый отшельник на самом деле достаточно распространен. Не так уж сложно найти подобную особь, но довольно опасно гоняться за ними и ловить, если Вы не знаете основных правил. Этот вид известен тем, что имеет на спине символ в виде скрепки. Хоть они и кусают, кстати, достаточно больно, но это очень редко приводит к летальному исходу. Их яд вполне может разрушить кровеносные сосуды, окружающие пораженную область, что вызовет небольшие язвочки на коже, но это все. Касательно воронкового паука ситуация интереснее. Они получили свое название из-за вида паутины, которую плетут. Насколько мне известно, они обитают в основном в Австралии и Южной Америке, хотя были известны случаи их небольших скоплений вдоль западного побережья США. Их укусы вполне могут убить человека. Они достаточно злобные негодники. – Соответственно, Вы считаете, что укус воронкового паука действительно мог убить жертву? – уточнила Эйвери. – Да, конечно. Я только не уверен, сколько времени это займет. Смею предположить, что час или два, если жертву не начали спасать. Кстати… Это, конечно же, интересно. У Вас случайно нет полного списка найденных там пауков? Вполне возможно, я смогу помочь чем-то еще, если увижу его. – Список есть, но я не уверена, что он полный. Она открыла письма Финли, которые он переслал ей чуть раньше, и отыскала нужное. Открыв документ, Блэк передала свой телефон Йоханссону. Он просмотрел его, периодически кивая. – Я вижу здесь черную вдову. Их укусы также могут привести к летальному исходу, но большинство их семейств вдоль восточного побережья безопасны, чего нельзя сказать о западе или других странах. Тем не менее, если он укусит Вас, легко не отделаетесь. Умереть возможно, но это займет немало времени. Также в списке фигурируют тарантулы. Довольно кусачие существа, но не смертельно. Хотя, ранят хорошо. Меня как-то цапнул один. Он вернул ей телефон и, хотя его поведение все так же оставалось обаятельным, Йоханссон вдруг забеспокоился. – Вы выглядите смущенным, – произнесла Эйвери.