«Это пирс, я на пирсе. Здесь вода… В этом весь смысл. Но где мы? Господи…» Она с трудом могла дышать. Страх словно тисками сдавил ее легкие. На Эбби пока не было ни капли воды, но ей казалось, словно она уже тонет. Он не стал ломать ей руку. Вместо этого, он сильно ударил ее по спине, прямо по почке. Эбби согнулась и упала. Не дав ей оправиться, он потащил девушку вперед. Ее ноги царапались о дерево то ли небольшого пирса, то ли пристани. Даже в тот момент, когда он тянул ее за собой, она была способна думать лишь о воде. Вода… Она ждет ее. Она собирается поглотить ее в свои бескрайние глубины. Эбби задрожала и попыталась закричать через кляп. Ей хотелось, чтобы он просто убил ее. Пристрелил. Зарезал. Разнес ей мозги по стенке… «Господи, только не вода, пожалуйста». Вдруг он зачем-то снял повязку. Эбби поняла, что остальные чувства ее не подвели. Она действительно находилась на краю небольшого пирса, лицом прямо к воде. Ночь еще не закончилась и блики света на воде были бы прекрасны… Если бы это не была вода. Эта темная, смертоносная жидкость. Как только Эбби взглянула на нее, ее внутренности содрогнулись, а легкие, казалось, сжались. Грудь словно стиснули и девушка начала всхлипывать. – Я знаю, что ты боишься, – раздался голос мужчины позади. – И это нормально. Нет ничего плохого в том, чтобы быть напуганной. Вдалеке Эбби смогла рассмотреть уличные фонари, вероятно, только включившиеся. Она задумалась, сможет ли издать достаточно шума через кляп, чтобы кто-то смог услышать. Она думала о том, где они. Где в городе было столько воды? Это точно была не городская гавань. Здесь было слишком красиво… И слишком тихо… Ее мысли были прерваны, когда Эбби ощутила, как его руки сжали ее шею. Она снова попыталась отбиться, но на этот раз была вознаграждена жестким ударом ногой по голове. Девушка согнулась и, упав на колени, рухнула на пирс менее чем в метре от воды. Она ахнула, сердце бешено заколотилось и… В этот момент он пнул ее прямо в спину. Она свалилась в воду, практически сделав сальто. Услышав всплеск и ощутив, как вода коснулась головы, поглощая все ее тело, Эбби попыталась закричать. Но мешался кляп, а давление воды сделало это совершенно невозможным. Девушка начала барахтаться ногами в попытке плыть, понимая, что ее руки все еще связаны за спиной. Она дергалась и плакала, осознавая, что поверхность где-то рядом. Она могла и умела плавать, но паника была слишком сильна. Все же ей удалось всплыть. Она увидела парня, который ранее, по ее мнению, был вполне симпатичным и доброжелательным. Он с улыбкой сидел на пирсе, наблюдая за ней сверкающим, напряженным взглядом. Его лицо было последним, что увидела Эбби. Паника и страх были слишком велики. Окунувшись в воду еще раз, она больше так и не всплыла. ГЛАВА 16 Уже к 19:30 догадки Эйвери подтвердились. У Стефана было не одно, а целых два алиби касательно его местонахождения во время убийства Альфреда Лаунбрука. Куча видеофайлов, которые были сохранены на его компьютере и подверглись серьезному монтажу, потребовали бы как минимум три дня, что основываясь на новой информации от коронера, полностью захватывало время убийства Альфреда Лаунбрука. Эти видео, конечно же, касались пауков и в особенности трех тарантулов, которые находились в аквариуме в гостиной подозреваемого. Второе алиби подтверждалось Клариссой, которая с радостью предоставила офицерам свой iPhone, показывая переписку со Стефаном в это же время. Кроме смс, которые могли быть отправлены откуда угодно, там также было два длинных телефонных разговора, гораздо лучше подтверждавших его непричастность. Стефана отпустили и он спокойно ушел домой. Эйвери практически ощутила необходимость извиниться перед ним, но не стала делать этого. Она бы не стала извиняться три месяца назад и, честно говоря, не понимала, откуда возникло это чувство сейчас. Может три месяца как-то смягчили ее? Либо так, либо повлиял весь этот эмоциональный ад, который она пережила за последнее время. Освобождение Стефана вернуло Эйвери в самое начало. Все, что оставалось у нее, так это несформулированные вопросы и пара теорий, которые даже не в силах были развиться. Она уселась в своем бывшем кабинете с Келлэвей, Финли и О’Мэлли. Места не хватало, но, казалось, Финли был рад тому, что они находятся именно тут. Что касалось Кортни, она, судя по всему, была благодарна за участие в таком громком деле, однако, все еще показывала свое недовольство по поводу маленькой вспышки Эйвери с утра. Постепенно она все больше начинала нравиться Блэк. – А что насчет наркотиков? – спросила Келлэвей, пока они пытались найти хоть какую-то зацепку. – В смысле? – не понял О’Мэлли. – В теле Лаунбрука были найдены какие-нибудь вещества? – уточнила она. – Судя по токсикологическим отчетам, нет, – пояснил он. – Где-то должна быть лазейка, – влезла Эйвери. – Стефан утверждал, что Лаунбрук стремился преодолеть свой страх перед пауками. Также он намекнул, что занятия сексом в комнате с пауками могли быть шагом к этой цели. Также я узнала, что есть небольшое онлайн сообщество одержимых пауками. В общем, я задумалась… Если Лаунбрук решился поделиться своим секретом со Стефаном и прибегал к любым способам, чтобы перебороть это в себе, то, вполне вероятно, он мог сообщить это и другим. Может быть, он знал убийцу. Может они познакомились в Интернете, и встреча с пауками была не случайна? Может просто все вышло из-под контроля? – Безусловно, это стоит рассмотреть, – согласился О’Мэлли. – Да, но он получил сердечный приступ, – вставил Финли. – Всем же кажется, что станет гораздо легче, если встретиться со своими страхами лицом к лицу. Блэк кивнула. Хорошее замечание. Тем не менее, идея по поводу преднамеренного окружения пауками, имела право на существование. Особенно, если учитывать слова Стефана по поводу того, как сильно Лаунбрук хотел перебороть себя. – А что, если жертва сама это сделала? – предположила Келлэвей. – Что, если Альфред неспешно собирал их, чтобы преодолеть свой страх и произвести впечатление на Стефана Скотта? – Возможно, – ответил О’Мэлли. – Финли, можешь привлечь кого-то для проверки? Кого-нибудь, кто прошерстит Интернет в поисках этих странных сообществ? Может удастся найти какую-то связь с Лаунбруком? – Я привлеку пару человек, – кивнул Финли, вставая из-за стола. – А я пока съезжу домой, – сказала Эйвери. – Хочу покопаться немного сама. Она слегка кивнула Келлэвей в знак прощания и вышла из кабинета. Сделав всего около пяти шагов, Блэк была остановлена окликом Кортни. – Детектив Блэк? – позвала та. – Могу я попросить Вас об одолжении? – По поводу? – Моя машина сломалась три дня назад. Сейчас я езжу на работу на автобусе и хотела бы попросить Вас подкинуть меня. – Конечно, – ответила Эйвери, видя, насколько смутилась Келлэвей при этой просьбе. – И, послушай, – добавила она, немного поразмыслив, – выкинь все это официальное дерьмо из головы. Если мы собираемся и дальше работать над этим делом вместе, называй меня Эйвери. Казалось, она сделала день Кортни. Та просто не могла сдержать улыбку. Блэк же спрятала свою усмешку, почувствовав себя немного проще хотя бы от того, что может доставлять людям радость. * * * – Кажется, я должна извиниться перед тобой, – произнесла Блэк. Подобные слова никогда не давались ей легко, особенно при общении с Роуз. Но, вспоминая свою жизнь в последние три месяца, она поняла, что пора было что-то менять. – За что? – уточнила Келлэвей. – За то, что психанула на тебя утром, когда ты спрашивала меня про Говарда Рэндалла. Кортни ненадолго задумалась, глядя в пассажирское окно машины Эйвери. Извинения, казалось, удивили ее. Растерявшись, она, наконец, ответила: – Тебе не за что извиняться. Я слишком увлеклась. В смысле… Не пойми меня неправильно. В Нью-Йорке я наслушалась разного дерьма, но подобная связь между Говардом Рэндаллом и твоими расследованиями буквально покорила меня. – Я не стою этого, – добавила Эйвери. – Можешь поверить мне на слово. – То, что я слышала о тебе, говорит об обратном. Меня слегка смутил тот факт, что все эти мачо так много болтают о тебе. – Мачо? – переспросила Блэк, улыбаясь. – Например? – Да большинство, – пожала плечами Кортни. – Я поняла. Все они устраивают шоу, пытаясь казаться более жесткими, чем есть на самом деле. Я молода и пока еще наивна. И они будут издеваться, подкидывая мне разное дерьмо. – Не так уж и сильно, надеюсь. Это не самые тяжелые времена. – О, нет. Я не об этом. – Большинство мужчин в А1 – жалкие котята, – добавила Эйвери. – Тебе просто нужно утвердиться. И пока я не вижу в этом проблемы для тебя. – Так и есть, – пояснила Келлэвей. – На самом деле, для меня гораздо более важно, что ты думаешь обо мне. – Не выдумывай. – Ну, ты была вынуждена таскать меня за собой уже в первый день, а я до сих пор даже не знаю реальных причин твоего ухода. Эйвери посчитала этот способ узнать про ее последние месяцы жизни не лучшим. Но ей было все равно. На удивление, она даже готова была поделиться. Стоило поговорить с кем-то, помимо психотерапевта, особенно, если этот человек мало знал о твоей личной жизни. – Я ушла потому, что, как мне казалось, все вокруг рухнуло, – объяснила она. – Мой бывший муж был убит человеком, которого я пыталась выследить… В это же время он охотился и за моей дочерью. Рамирес погиб, правда я не в курсе, что ты знаешь о нем, но… – Вы же были вместе, так? – перебила Келлэвей. – Да. И это было гораздо серьезнее, чем я считала. Я не понимала, сколько он значит для меня, пока Рамирес не оказался на грани жизни и смерти. У него было кольцо… Он собирался сделать мне предложение. Келлэвей мрачно кивнула, вероятно, почувствовав, что открыла дверь, к которой пока была сама не готова. – Ясно, – тихо произнесла она. – И как твоя дочь сейчас? По крайней мере, она осталась здесь, с тобой. – Не поверишь, – неудачно попыталась рассмеяться Эйвери. – Но нет. Роуз отдалилась от меня сильнее, чем когда-либо. Она обвиняет меня в смерти своего отца. Утверждает, что моя карьера всю жизнь держала ее в опасности. И, черт возьми, она вполне может быть права. Было странно обсуждать Роуз с Келлэвей. Девушка была всего на пять-шесть лет старше ее. Слишком уж похоже на разговор с самой дочерью. – Что ж, если я не сильно тороплю события, то, что заставило тебя вернуться? – спросила Кортни.