Она кивает и берет у меня листок бумаги. Люк встает и передает ей ребенка. — Мы можем заглянуть в сарай, где Клэй дает частные уроки? — спрашивает он. Она цепенеет. Ее лицо искажается от паники. — Я… там всегда заперто. На висячий замок. Разве вам не нужно спросить его или иметь ордер на обыск? — Справедливо, — говорит Люк. — Но нам нужно, чтобы вы поехали в участок и дали официальные показания. Мы вызовем сотрудника, чтобы он привез вас, хорошо? Она кивает и провожает нас до двери. * * * Когда мы ныряем в автомобиль и выходим из снежной круговерти, я говорю: — Итак, у Клэя Пелли нет алиби. Он солгал своей жене. Мистер Хороший Парень оказался дерьмовым мужем. — Или хуже того, — говорит Люк и заводит двигатель. Я ругаюсь, застегивая ремень безопасности. — Она еще ребенок. Едва старше некоторых школьников. И ей очень тяжело. Люк смотрит на меня. — Ты считаешь, что твоя дочь сказала правду о том, что она видела? — Да. Это было тяжело для нее, но да, я верю ей. — Нам нужно снова собрать детей. Официально. В участке, на этот раз вместе с опекунами. Задать им жару под запись и точно узнать, кто видел учителя рядом с костром. А ботинки мы отправим в лабораторию. Этого будет достаточно для ордера на арест или по меньшей мере для ордера на обыск в его доме и сарае. Он задом выезжает с подъездной дорожки. Покрышки упираются в недавно наметенный сугроб и с визгом проворачиваются на обледенелой дороге. — Это правда? — спрашивает он. — То, что ты сказала про твоего мужа? — Не твое дело, Люк. — Но ты сделала это частью допроса. Я молчу. Он не развивает эту тему. Когда мы поворачиваем за угол, я оглядываюсь через запотевшее заднее окошко и вижу Лэйси, которая выходит из дома через боковую дверь в несуразно большом пальто. Она идет через снежный буран к сараю на заднем дворе. Тринити Наше время Четверг, 19 ноября. Наши дни Я нахожу Бет Гэллоуэй Форбс в салоне красоты, арендованном ею в новом торговом комплексе. По пути от Дасти Питерс мы с Джио подкрепляемся в ближайшей закусочной, а когда приезжаем на место, Джио снова ждет меня в автомобиле на стоянке. Сегодня утром, когда я позвонила Бет, она сказала, что будет рада побеседовать со мной; она уже прослушала первые два эпизода. Ее мать Эйлин, которая рассказала ей о подкасте, тоже слушала его. Салон Бет выглядит модно и современно, а сама она похожа на гламурную модель. Ее светлые волосы, некогда доходившие до пояса, теперь превратились в гладкий платиновый зачес, дерзко свисающий на щеку. Она среднего роста и носит блузку без рукавов из шифоновой ткани, открывающую изящную цветочную татуировку на одной руке. Она отводит меня в небольшой служебный кабинет в задней части салона. Здесь пахнет шампунями и нашатырным спиртом от краски для волос. — Хотите, я кого-нибудь пошлю за кофе? — спрашивает она низким, звучным голосом. — В торговой галерее неподалеку делают превосходный кофе. — Спасибо, пока не надо. И еще спасибо, что согласились встретиться со мной. Сегодня утром я поговорила с Дасти Питерс в оздоровительном центре и надеюсь повидаться с другими одноклассниками Лиины. — Да. Я уже целую вечность не говорила с Дасти. Она позвонила мне и сообщила, что вы собираетесь встретиться с ней. Ваш визит оживляет старые связи. А вы уже говорили с Мэдди? — спрашивает Бет, занимая место за стеклянным столом. Я сажусь на хромированный стул сбоку от нее. — Я оставила сообщения. Она пока что не ответила на мои звонки. Бет тихо вздыхает. — Я пыталась позвонить ей и поговорить об этом. Мэдс отстранилась от нас после того, как несчастный случай при восхождении в горах приковал ее к инвалидной коляске. То есть мы с Мэдди когда-то были очень близки, но в ней что-то изменилось после убийства Лиины, и нас постепенно разнесло в стороны. — Она ненадолго замолкает. Из салона доносится звук сушилки для волос. — Убийство Лиины вроде как изменило всех нас. Весь город. — Вы не возражаете, если я включу запись? Долю секунды она колеблется, потом говорит: — Разумеется, нет. Я согласилась поговорить. Вы уверены, что не хотите кофе? — Уверена. — Я включаю цифровой диктофон и кладу его на стеклянный стол. — Не стесняйтесь говорить о чем угодно. При монтаже мы вырезаем все посторонние фрагменты. — Да, хорошо. — Это ваши дети? — я киваю в сторону обрамленной фотографии на столе, чтобы настроить собеседницу на непринужденный тон. Она улыбается. — Дуглас и Шеви. Дугласу шесть лет, а ей четыре года. Сейчас они у моей мамы. — Хорошо, когда близкие родственники живут рядом. — Я улыбаюсь в ответ и возвращаюсь к основной теме. — Дасти сказала, что она на самом деле не поняла, какой была Лиина, не считая ее отчужденности и того, что все насмехались над ней. Выходит, никто не понимал ее… возможно, за исключением вашего учителя, Клэйтона Пелли? — Да, и это очень странно. Я хочу сказать, что Клэй, мистер Пелли, действительно хорошо относился к ней. Он защищал ее от нашей грубости, поэтому, когда мы узнали о том, что он изнасиловал и убил ее… мягко говоря, мы были шокированы. — Она замолкает, вглядываясь в прошлое. — Наверное, никогда нельзя по-настоящему узнать другого человека, правда? С другой стороны, отчасти это меня не удивило. — Как так? — Клэй был обаятельным человеком. Его манера обхождения помогала нам, девочкам, чувствовать себя… особенными. Когда он выделял кого-то из нас своими лестными замечаниями, мы чувствовали себя избранными, хотя бы на один день. Он как будто озарял нас золотистым сиянием. Кроме того, он был опытным и сексуально привлекательным. Я… полагаю, каждая из девочек в свое время могла мечтать о близости с ним. — Поэтому вы так удивились, когда увидели его с Лииной? — Вы имеете в виду секс? Нет, я этого не видела. Мэдди видела, и когда она прибежала к костру, то первым делом рассказала мне. Она раскраснелась и выглядела жутко напуганной, с безумными глазами. Она уходила в туалет и наткнулась на них рядом с тропинкой, на крошечной поляне. Она сбивчиво рассказала мне, что видела, и я побежала с ней обратно по тропинке, чтобы посмотреть. Мы успели увидеть, как мистер Пелли помогает Лиине встать, застегивает свою рубашку и надевает куртку. Одежда Лиины была в полном беспорядке. Он помог ей застегнуть армейскую куртку, которую она носила. Потом обнял ее, и они пошли по тропе, ведущей к лесовозной дороге, где он оставил свой автомобиль. Она шаталась, потому что много выпила. — Если вы слушали первый эпизод подкаста, то слышали, как Клэйтон Пелли отрицает, что он изнасиловал Лиину и убил ее. Она кивает. — Как по-вашему, существует ли хотя бы малая вероятность того, что он говорит правду? Она погружается в долгое раздумье. — Честно говоря, не знаю, — тихо отвечает она. — Действительно, не знаю. Тогда он признался в ее убийстве, и мы поверили, что он это сделал. И он выложил все подробности о том, как она умерла. — Расскажите мне о Берте Такере. Ее глаза широко распахиваются и всматриваются в меня. Она заметно напрягается. — А что с ним такое? Почему? — Он был одним из немногих полицейских, которые вели следствие. Он когда-нибудь приставал к вам, когда вы учились в школе? Она сглатывает и смотрит на диктофон. — Мы можем выключить это? — А нужно? Она молчит. Я протягиваю руку и выключаю диктофон. — Такер — мы все зовем его Такером — теперь он начальник местной полиции. — Я знаю.