* * * В другой части города Лайам Паркс, владелец фирмы «Фотография и дизайн Паркса», поднимается по лестнице в мансарду, прослушав первые эпизоды подкаста. В тесной мансарде он смахивает пыль со складской коробки, открывает ее и достает старые снимки, которые он обрабатывал в школьной фотолаборатории. Одноклассники, мальчики и девочки. Смеющиеся, улыбающиеся, восторженные лица. На спортивных играх. На школьных танцах. В коридорах. Перекладывая фотографии, он доходит до снимков, которые хочет найти. Снимков, которые он сделал той ночью, когда они увидели, как в небе рассыпалась ракета. Вот то, что он ищет. Группа смеющихся девочек, обнимающих друг друга. Той ночью он сфотографировал их перед костром. Он смотрит на юные лица, прекрасные улыбки. Воспоминания мерцают и возвращаются к жизни — воспоминания, от которых на душе становится тяжко. Он думает, что теперь нужно сделать с этими фотографиями. * * * Джасвиндер Раи сидит один в гнетущей тишине гостиной. В комнате пыльно, нужно заняться уборкой. Пратима всегда заботилась о подобных вещах. Без нее в доме поселилось одиночество. Он смотрит на фотографии, расставленные на каминной полке. Пратима умерла два года назад: подавилась едой в ресторане. Наверное, потому, что ей было тяжело глотать после жестокого изнасилования и убийства их дочери. Он испытывает облегчение, что Пратиме не пришлось слушать этот подкаст. Это было бы невыносимо для нее. Но вместе с тем Джасвиндер испытывает смутную тревогу. Сиплый голос Клэйтона Пелли ужом ползает у него в голове, расталкивая другие мысли и становясь все громче и громче. Я не убивал ее… Ее убийца до сих пор на свободе. * * * Клэйтон Пелли лежит на спине на своей тюремной койке, сцепив руки за головой, и снова слушает голос Тринити во вставных наушниках. Он уже несколько раз прослушал оба эпизода, но ему хочется еще и еще. Слушать свой голос. Он думает обо всех вещах, которые мог сделать правильно в своей жизни, и о вещах, которые он сделал неправильно. Но одна мысль, одно чувство перекрывает все остальное. Ему удалось частично восстановить свою независимость. Он вернул себе определенный контроль над людьми, над вещами. Даже отсюда, из этого убогого заведения с жесткими правилами, решетками, воротами и колючей проволокой. Он снова ощущает свою власть. Это вызывает у него улыбку. Уже давным-давно он не испытывал этого ощущения. Теперь дело в его руках. Рэйчел Тогда Вторник, 25 ноября 1997 года — Батончики «Нанаймо»[7]! — провозглашает детектив Дирк Ригг и гордо входит в конференц-зал полицейского отделения Твин-Фоллс с подносом пирожных. Такер входит следом с подносом кофе из ближайшей кофейни, торгующей навынос. Дирк ставит поднос на стол и снимает липкую обертку с легендарных батончиков из заварного крема с шоколадной глазурью. До меня доносится застарелая табачная вонь, которая всегда льнет к его одежде. В сочетании с сильным запахом кофе в душной комнате это производит тошнотворный эффект. А может быть, мне просто нехорошо после долгого вчерашнего дня, который начался с аутопсии и закончился моей ссорой с Мэдди. — Мерль снова пытается бросить курить, — говорит Ригг и кладет себе на тарелку батончик «Нанаймо». — Естественно, теперь мы закупаем слишком много выпечки и добавляем лишние фунты на весах. — Он жестом предлагает всем угощаться и вгрызается в свое лакомство, одновременно занимая место за столом. — Я решил, что вы, ребята, заслужили хороший завтрак за то, что свалилось нам на голову. Люк тянется за батончиком. — Мерль — это жена Дика, — объясняю я ему. — Она всегда работала на почте. Она также постоянно бросает курить, но поскольку Дирк злостный курильщик, это довольно трудно, — а, Дирк? Он ухмыляется. — На этот раз она пробует гипноз. — Он запихивает в рот остатки заварного крема и тянется за кофе. Сейчас раннее утро; на улице еще темно и мягко падает снег, припорашивая белизной все, что было черным, серым и умирающим. Я беспокоюсь за мою дочь. Мне нужно быть здесь, и я хочу быть здесь. Но я также хочу иметь нормальную и счастливую семью. Утром, когда я уходила на работу, то постучала в дверь спальни Мэдди, и она велела мне уходить. Я приготовила ей завтрак и оставила на кухне. Быстро проверяю время; наверное, она еще не встала. Джейк обещал приготовить ужин и покормить ее вечером, если я снова задержусь. Мои мысли возвращаются к медальону ее бабушки, подаренному внучке несколько лет назад. Медальон пропал. Начальник полиции Рэй Дойл входит в комнату, предшествуемый своим объемистым животом. Он несет под мышкой кучу папок. — Всем доброе утро. — Он сгружает папки во главе стола и занимает начальственное место. За его спиной находится белая доска на колесиках, которую Люк прикатил из соседней комнаты. Обстановка напоминает мне сцену из любого детективного телесериала. Мы никогда не пользовались досками, но Люк, похоже, придерживается формальностей. Возможно, это потому, что мы расследуем убийство. Такер садится напротив меня и молча катает в ладонях стаканчик кофе. В резком свете флуоресцентных ламп его лицо выглядит серым. Одна лампа едва заметно мигает, и я вроде бы слышу тонкое электронное жужжание. Это совсем не похоже на телешоу. Такую сцену надо бы изображать в сумрачных, приглушенных тонах. Но работа в этом крошечном отделении происходит при беспощадном флуоресцентном сиянии, высвечивающим пятна на потолке, с вечным запахом сырости и выцветшими голубыми квадратами ковра у нас под ногами. — Батончик «Нанаймо», шеф? — Дирк пододвигает поднос к Рэю. Рэй берет батончик, откусывает половину и раскрывает верхнюю папку на столе перед собой. — Итак, ребята, что мы имеем? — традиционно вопрошает он, продолжая жевать. — Рэйчел? — Отчет об аутопсии еще не поступил, но причиной смерти является утопление. Я встаю, подхожу к доске и указываю на одну из приколотых фотографий. — Круглые отметины на плечах жертвы согласуются с предположением, что кто-то оседлал ее сверху и давил ей на плечи, чтобы она захлебнулась, — я объясняю остальные находки при вскрытии, камешки в ее легких. — Доктор Бекманн говорит, что если бы Лиина не утонула, то нанесенные травмы вместе с кровоизлиянием в мозг все равно бы привели к ее смерти. — На месте преступления нашли что-либо, похожее на оружие? — спрашивает Рэй. — Мы не нашли оружия, но на теле жертвы остались отпечатки ботинок или сапог. Одиннадцатого размера. Кто-то топтал и лягал ее. — Я указываю на другую фотографию. — А здесь — на ее лице и голове были обнаружены кусочки коры. Криминалисты также нашли кровь на стволе кедра, растущего на северном берегу реки, где находилась кроссовка Лиины и ее окровавленный носок. Кедровая кора вроде бы соответствует кусочкам, найденным на ее коже. Мы ожидаем подтверждения из лаборатории. То же самое касается анализа следов крови на стволе на совпадение с кровью Лиины. — Так вы говорите, что ее ударили головой… лицом о древесный ствол? — спрашивает Дирк. — Ее били головой о ствол кедра, — говорит Люк. — Много раз. Дирк тихо присвистывает и тянется за очередным батончиком. Такер выглядит так, будто ему нехорошо. Я указываю на очередную фотографию. — Это отпечаток ботинка или сапога. Криминалисты изучают узор протектора на соответствие разным брендам. Если мы будем иметь марку и размер обуви, то сможем определить круг подозреваемых. Есть также указания на агрессивный секс и вагинальное проникновение с разрывом вагины. Сперму до сих пор не нашли, поэтому, возможно, убийца пользовался презервативом. Мы также ожидаем результаты лабораторных анализов волос, волокон, соскобов из-под ногтей, крови на носках и следов крови на лямке рюкзака. Рей делает глоток кофе и говорит: — Итак, рюкзак жертвы и его содержимое были найдены на южном берегу, но ее кроссовка «Найк» и носок обнаружили на северном берегу, где находится окровавленный кедр? — Верно, — говорю я. — Эми Чан показала, что видела Лиину, бредущую на север по мосту Дьявола около двух часов ночи. Она утверждает, что не видела рюкзака. Лиина по какой-то причине могла оставить его там, либо рюкзак сорвали с нее. Такер откашливается и говорит: — Если она была на южном берегу и потеряла там свой рюкзак, то почему она отправилась на север? Просто… заблудилась, потому что была пьяна? — Возможно, она шаталась и цеплялась за перила не потому, что была пьяна, — замечает Люк. — Может быть, она спотыкалась потому, что уже подверглась нападению и страдала от боли или находилась в шоке. Воцаряется молчание. Несмотря на работающие обогреватели, по комнате пробегает холодок. — Еще кого-нибудь видели на мосту? — спрашивает Рэй. — Кто-то следовал за ней? — Эми больше никого не видела. Но при этом она призналась, что сама была пьяна и не могла как следует сосредоточиться, — говорю я. — Возможно, что пьяная Лиина потеряла свой рюкзак на южном берегу, но в настоящую беду она попала на северном берегу. Там она с кем-то столкнулась, либо кто-то в проезжавшем автомобиле увидел ее и остановился. — Наверное, она спустилась по тропе под мост Дьявола с северной стороны, потому что хотела найти рюкзак, но была пьяна и дезориентирована, — говорит Дирк. — Там-то она и наткнулась на убийцу. — На мосту остались следы крови? — спрашивает Рэй. — Прошло слишком много времени, — отвечает Люк. — Там были сильные дожди, и по мосту проехало много машин, прежде чем ее нашли. — У нас есть видеосъемка зрителей, собравшихся на мосту в тот день, когда ныряльщики обнаружили ее тело, — говорю я. — Сегодня Такер изучит запись и посмотрит, нет ли там чего-то необычного. Есть также запись с камеры наблюдения перед греческой закусочной Ари, где Эми Чан и Джепп Салливан присоединились к группе детей, которые тоже были у костра. Все они должны были в то или иное время пересечь мост Дьявола, чтобы добраться от костра до закусочной. Вероятно, кто-то из них что-то видел, но не придал этому значения. — Я гляжу на Люка. — Сегодня утром мы с Люком отправимся в школу и снова побеседуем с учениками, которые видели Лиину у костра. В прошлый раз мы говорили с ними по поводу дела о пропаже человека. Теперь разговор будет происходить в другом контексте. Люк будет задавать вопросы, а я буду наблюдать и вести записи. — Я откашливаюсь. — Это будет новый взгляд, новая перспектива. — Нам нужно больше узнать о мужчине, с которым Лиину видели в роще, — вступает Люк. — Нужно опознать его, а затем поговорить с ним. — Он указывает на фотографию страниц из дневника, прикрепленную к доске. — И нам нужно узнать, кто такой «он», о котором Лиина упоминает на вырванных страницах. И почему страницы были вырваны? Были ли они вырваны раньше и находились в рюкзаке, прежде чем выпасть наружу? Могла ли Лиина что-то сделать с остатками дневника? И если да, то где они? И где находится списанная армейская куртка, которую носила Лиина, поскольку Эми Чан утверждает, что на ней была куртка, когда шла без рюкзака к северному концу моста. Дирк вытирает заварной крем с щетинистого подбородка. — Еще есть записная книжка. Плюс томик стихов и этот медальон. — Родители Лиины утверждают, что медальон и адресная книжка ей не принадлежали, — говорю я. — По словам ее матери, Лиина крала или брала чужие вещи без разрешения. Мы покажем ученикам фотографии записной книжки, книги стихов, медальона и других предметов и попробуем определить настоящих владельцев. — Я делаю глубокий вдох. — Нам еще нужно найти того, что пустил слух о том, что тело Лиины плавает в реке Вайякан. — В медальоне что-нибудь было? — спрашивает Рэй. — Ответ отрицательный, — говорит Люк. — Но мы посмотрим, что скажут криминалисты. Я кошусь на него. — Например?