— Может быть, имеет смысл сконцентрироваться на какой-то локальной дате? — предложил полковник. — Эту дату я как раз и ищу. Она должна находиться в отрезке времени декабрь-май. — Если ограничиться только оперативниками, тогда рапортов будет намного меньше. — Пожалуй, да, меня интересуют только эти ребята, — Грибин кивнул в сторону «доски почёта». — Они у нас под плотным колпаком, — похвалился полковник. — Не уверен в этом. Иначе бы не пришёл. — Пожалуйста, проверяйте, — указал на пухлые папки полковник. — С завтрашнего дня на постоянной основе, здесь, с трёх часов дня я хочу проводить опросы всех, без исключения, бригад наружников. Один день — одна бригада. Обеспечьте, пожалуйста, — генеральским тоном распорядился Грибин. * * * Военные, как всегда, всё напутали. Когда водитель Юра привёз Жечкова в район 65-го километра минского шоссе, цепь солдат уже была выставлена, но не на той стороне дороги. — Всё хорошо, но нас интересует лес с противоположной стороны дороги, — расстроил капитана Геннадий. Капитан тяжело вздохнул: для трёх сотен солдат перебежать шоссе с интенсивным движением представлялось рискованной операцией. Поэтому солдат снова погрузили в грузовики, и они тронулись в путь в поисках ближайшего разворота. Цепь из трёхсот солдат с дистанцией в пять метров обеспечивала надёжное прочёсывание фронта в полтора километра. Затем, внахлёст, цепь смещалась на один километр в сторону области. Солдатам была поставлена задача докладывать о любых подозрительных местах с нарушенным слоём почвы. Зеленые человечки углубились в лес, и Жечков задумался, стоит ли ему ждать результатов прочёсывания? За всю его служебную практику он не мог припомнить ни одного случая, когда прочёсывание дало бы хоть какие-то результаты. Так было и на этот раз, хотя и не обошлось без курьезов. Так, найденные в районе 68-го километра крупные костные останки, вначале были идентифицированы как человеческие, и об этой находке даже было доложено в КГБ. Однако, привлеченные позже к опознанию останков судмедэксперты опровергли выводы своих предшественников, установив, что они принадлежали молодому лосю. Зачем мертвецу фотографии? — Все ли передовики у нас на «доске почёта»? Никого не упустили? — спросил Грибин заместителя руководителя 9-го Управления генерала Сарычева, кивнув в сторону шутливой кумачовой доски на стене с фотографиями оперативников ЦРУ. — Все здесь. Все девять субчиков. Вот они где все у меня, — показав сжатый кулак, ответил Сарычев. Грибин лучше других знал, что технический персонал американского посольства в качестве вспомогательной силы резидентуры ранее не привлекался. Но теперь, при новом руководителе, все могло поменяться. Этот безумец мог поставить под удар кого угодно, не взирая на отсутствие у них дипломатических паспортов. В случае провала их ожидала не гуманная высылка из страны, а реальный тюремный срок. Готов ли новый резидент играть судьбами людей? — У них же не у всех дипломатические паспорта, верно? — думая о чём-то о своём, спросил Грибин. — Дипломатический статус имеют только сотрудники госдепартамента, а также их контрактники. Беседу Грибина с Сарычевым прервала первая из бригад наружного наблюдения, прибывшая в условленный срок на собеседование. — Здравствуйте, товарищи, — обратился к ним Грибин и после того, как все разместились за столом, продолжил: — Кто может что-то добавить к нашей «доске почёта»? — спросил Грибин, указывая на фотографии улыбающихся янки. — Эти рожи я уже видеть не могу, — пошутил один из наружников. — Это понятно, а может такое быть, что какой-то рожи здесь не хватает? — Эти установленные точно. А по остальным пока нет подтверждения, мы не можем делать выводы, — ответил руководитель бригады. — Хорошо, спрошу по-другому. Были какие-то подозрительные действия со стороны чистых, скажем так, сотрудников посольства. И все ли отражено в рапортах? Руководитель группы покраснел и заёрзал на стуле: — Нам нечего скрывать. Давайте поднимем все рапорты и сверим их с перемещением всех сотрудников посольства. — Что значит «давайте»? Я должен рапорты все проверять? Я вас пригласил, чтобы вы вспомнили какие-то необъяснимые поступки ваших подопечных, нестандартные ситуации, может быть, какие-то странности в их поведении. Было такое? — Конечно, куда ж без этого! Но это все отражено в отчётах. — Вы можете гарантировать, что за все время вашего дежурства объект ни на минуту не уходил от вашего наблюдения? — О каком промежутке времени мы говорим? — Скажем, полгода: с декабря прошлого года по май этого. — Три или четыре инцидента были, когда им удавалось оторваться. Первый, вы помните, это когда они вместо выпрыгнувшего человека манекен на переднее сидение усадили. — Помню, как же… — Второй и третий случаи были связаны с форс-мажором: в одном машина сломалась, а в другом она попала в ДТП. По всем случаям было проведено расследование, виновные получили по заслугам. — Ну, хорошо, это то, что касается оперсостава посольства, а остальные? — А что остальные? — С ними не было инцидентов? — Если только мелкие, незначительные. — Например? — В основном, это касается нарушения ими установленного регламента работы с нашим УПДК. — И что же они нарушают? — Как правило, это связано с их выездом из страны и возвращением. Они должны своевременно извещать Управление МИДа о дате своего отъезда и времени возвращения. По мере того, как бригадир продолжал говорить Грибин стал всё больше терять интерес к беседе с ним. Дослушивал и задавал ему уточняющие вопросы он только из уважения. — То есть они забывают известить наш МИД или как? — Ну, да. Как это было с Качерисом с ихним. Прибыл на три дня раньше заявленного срока и не сообщил об этом. Грибин сначала спокойно воспринял эти слова, но затем встрепенулся так, словно получил обухом по голове: — Ещё раз! Прибыл на три дня раньше и не известил об этом? — Ну да. — Значит, по вашим талмудам он числился за границей, а не самом деле бегал в Москве? — Именно так! Поэтому я и говорю, что по взаимодействию с УПДК надо как-то вопрос решать. Зам руководителя 9-го Управления понял, что с этого момента он должен вступить в бой и защитить своих ребят: — УПДК подаёт нам ежедневную сводку о планируемых и подтверждённых перемещениях сотрудников посольств. На основании этих справок мы отмечаем работников посольств как временно выбывших. До момента их возвращения, разумеется, — уточнил Сарычев. Грибин хотел со всей силы ударить кулаком по столу, но в последний момент затормозил движение руку и неестественно мягко положил её на стол: — То есть все держалось на совести самих работников посольств? Так, что ли? — Мы, конечно, не полностью полагались на эти справки МИДа и перепроверяли, но вы же понимаете, они мотаются туда-сюда каждый выходной, — пытался оправдываться генерал Сарычев. — Давайте поподробнее про этого, как вы его там назвали? — Майкл Качерис. — Кто он такой? — Архивариус посольства. — Выкладывайте все! — Если позволите, я его представлю, — предложил Сарычев.