– Вы так думаете? Но чем тогда человек лучше? – Дэйл облизал губы и отпил из бокала. – Он ведь тоже борется за существование, меняет окружающую среду так, как ему удобно, наплевав на последствия. А ведь природа страдает. Ее травили еще при моей жизни, не думаю, что за эти годы многое изменилось, не так ли? – Наверное, в чем-то вы правы, – нехотя согласился Флинн. – О, молодой человек, я всецело прав! – твердо воскликнул Дэйл. – Как был прав тогда, когда помогал тем беднягам. – Только вот закон был против тебя, – раздосадовалась Дэлла. – Этот закон никому лучше не сделал, – вздохнул Дэйл. – Уверен, вы меня поймете, Флинн, – многозначительно сказал он. – Дело в том, что я помогал несчастным и обреченным уходить на тот свет. Я находил неизлечимо больных, которые в муках доживали свои последние дни, и облегчал их страдания. – Эфир, – с упоением пролепетала Дэлла. – Да, я давал им эфир, а вместе с ним и легкую, быструю смерть. Взамен я изучал их тела, чтобы лучше узнать болезни и помочь тем, у кого еще был шанс. Я искал лекарства. Медицина всегда играла с болезнями в шахматы. Стоило нам выиграть одну партию, как они начинали другую, – и так до бесконечности. Но ведь трудности делают людей сильнее, они учат нас, заставляя идти дальше. Заставляя совершенствоваться. Если бы проблем не существовало, то мир бы замер. Зачем что-то делать? Зачем стараться? И так все хорошо. Вы ведь согласны, что я поступал правильно? Лучше подарить облегчение, если надежды нет. Ведь так? – вкрадчиво поинтересовался Дэйл. Флинн еле держался на ногах. Ему стало душно, несмотря на то что он находился рядом с открытым окном. Желудок свело, а во рту появился мерзкий привкус. Он будто отравился парами химикатов, которые источала эта парочка. – Мне кажется, люди не вправе становиться вершителями чужих судеб, – осипшим голосом ответил Флинн. – А я никогда и не был вершителем! – возразил Дэйл. – Они бы все равно умерли, только позже и в страшных муках. Для них я был спасителем. – Но вы отняли у них дни, которые полагались им по праву. Возможно, вы отняли у них счастье, пусть и недолгое. – Полагались по праву? – повторил Дэйл и переменился в лице. С его губ исчезла доброжелательная улыбка. – А по какому такому праву люди должны страдать до последнего вздоха? Я спас их от боли, ничто другое их впереди не ждало. Мне почему-то думалось, что вы меня поймете. Жаль, что ошибся. – Увы, я и себя понять не в состоянии, куда мне понимать других, – сбивчиво проговорил Флинн напоследок и метнулся к выходу. Выбежав на улицу, он снял маску и шумно задышал. Казалось, что Алый дом осушил его до дна: в нем не осталось ни капли сил. Флинн прислонился к стене и опустил веки. В голове копошились отвратительные мысли. Они скользкими щупальцами облепили сознание и впились в него острыми челюстями. Он так боялся, что эти мысли угнездятся и останутся с ним навсегда. – Вот-вот начнется, сэр. Осталось недолго. – Что? – Флинн часто заморгал, возвращаясь в реальность. – Говорю, что осталось недолго, – повторил бледнолицый швейцар. – До чего? – До алого звездопада, сэр, – терпеливо разъяснил швейцар. – А-а-а, – неопределенно протянул Флинн. – Такое чувство, что он уже начался и ударил мне по голове. – Тяжелый вечер, сэр? – Тяжелее некуда, – сознался Флинн. – Вам лучше спрятать лицо, если не хотите быть узнанным. Иначе ваш вечер станет еще хуже, сэр. Флинн почему-то прислушался к совету и надел маску. Сделал он это как раз вовремя. – Хавьер, мы так опоздали, – слегка огорчилась девушка в красной полумаске. Длинный шлейф ее серебристого платья быстро скользил по темно-бордовым камням мостовой. – Катарина, счастье мое, прости меня. Я никак не мог привести свою одежду в порядок, – пожаловался Хавьер, облаченный в измятый пыльный фрак. Его лицо скрывала плачущая маска арлекина. – Я не хотел позорить тебя своим видом, мой ангел. – Ты старался ради меня? – Кейти, кажется, была польщена. – Ты так прекрасна, а я выгляжу нелепо. Это место превратило меня в посмешище, – сокрушался Хавьер. – Будь оно проклято! – Мне все равно, как ты выглядишь. Внешний лоск – это не главное, куда важнее, чтобы душа сияла. – Кейти взяла Хавьера под руку и робко улыбнулась. – Катарина, почему мир так жесток? Почему время разделило нас? Если бы я знал тебя при жизни, моя судьба сложилась бы иначе. Пообещай, что мы переродимся вместе и обязательно встретимся по ту сторону. – Хавьер, мы не знаем, что нам уготовано, поэтому не будем загадывать наперед, – мягко проговорила Кейти. – Я готов пройти через все беды, преодолеть все трудности, если буду знать, что на другом берегу меня ждешь ты, мой ангел, – с придыханием произнес Хавьер. Он снял маску и с нескрываемым обожанием посмотрел на Кейти, а потом нежно прикоснулся к ее плечу и наклонился. Поцелуй был коротким. Флинну стало неловко от этой сцены, а вот швейцар никак не отреагировал. Видать, ему не в новинку лицезреть целующиеся парочки. Кейти же покраснела в тон своей маски. – Хавьер, это было так неожиданно, – еле вымолвила Кейти, прикоснувшись к своим губам. – Почему же? Разве я не говорил сотни раз, что люблю тебя? – спросил Хавьер, наблюдая за ее смущением. – Если честно, то все эти признания я воспринимала как шутку, – ответила Кейти, потупив взгляд. – Я действительно не думала, что ты говоришь всерьез. – Я определенно не самый лучший человек, когда-либо живший на земле, но шутить подобным образом не привык, моя прекрасная Катарина. Я полюбил тебя с нашей первой встречи и никогда этого не скрывал. Или ты не веришь в искренность моих чувств? – Верю, верю! Но… – Кейти не договорила и спрятала лицо в ладонях. – Я противен тебе, да? Скажи честно, – Хавьер тяжело вздохнул, – даже если это разобьет мне сердце. – Дело не в этом… – прошептала Кейти. – А в чем? В том парне? Во Флинне? Он тебе нравится? – Нет, что ты! – пылко возразила Кейти, отнимая руки от лица. – Флинн мне как старший брат – и только. – Тогда почему ты так смутилась? – Хавьер бережно притронулся к ее шее. – Просто это был… – Кейти уткнулась ему в плечо. – Это был мой первый поцелуй. – Тогда я самый счастливый из мужчин. – Хавьер ласково обнял Кейти. – Я украл первый поцелуй моего ангела. Даже если ты отвергнешь меня, он целую вечность будет согревать осколки моего разбитого сердца. – Хавьер, твое сердце еще не разбито, а ты уже оплакиваешь его, – упрекнула Кейти, немного отстранившись. – Знаешь, Катарина, в моем существовании не было смысла – ни до смерти, ни после. Я плыл по реке сладкого дурмана, не видя ничего перед собой. Но наша встреча все изменила, – сказал Хавьер, поглаживая ее по щеке. – Я отчетливо помню тот момент, когда впервые увидел тебя. Я сидел в баре, в котором уже больше века каждый вечер оплакивал свою никчемную судьбу. И тут вошла ты. Нет, это неподходящее слово. Не вошла – влилась. Ты влилась в то мрачное и унылое место – и я сейчас вовсе не о баре говорю, а о своей душе – и до краев наполнила его солнечным светом. Один только взгляд твоих смеющихся глаз заставил мое давно заржавевшее сердце вновь застучать. Тогда я понял, что при жизни был ходячим трупом и только после смерти по-настоящему ожил, как бы странно это ни звучало. Мне прекрасно известно, что наши чувства разные: в моем сердце живет искренняя любовь, а в твоем – лишь симпатия и капелька сострадания. Я не питаю иллюзий, но обещаю, что обязательно стану лучше, чтобы быть достойным тебя, мой ангел. – Ох, Хавьер, я и не подозревала о глубине твоих чувств ко мне… – сказала Кейти, и ее глаза засверкали от счастья. – Начинается, господа! – громко перебил их швейцар. – Звездопад. Кровавый раскол над их головами засиял ярче, от него отделились сотни маленьких искорок. Они рассекали небо, оставляя за собой длинные шлейфы, похожие на алые нити. Все вокруг стало красным. Флинн уже ненавидел этот цвет. Он украдкой глянул на Кейти, которая завороженно смотрела на звездопад, держа Хавьера под руку. Иногда она восторженно охала и заливисто смеялась – точно маленькая птичка щебетала. Флинн не мог признаться ей во всем, не мог разрушить ее мир – особенно сейчас. Это было бы подло, слишком подло. Небо плакало кровавыми слезами, а Флинн сдерживал в себе настоящие. Ему казалось, что алые нити, оставленные падающими звездами, удавкой затянулись у него на шее. Как хорошо, что его лицо спрятано за маской. Как хорошо, что Кейти еще не знает всех тех отвратительных секретов, которые он скрывает от нее. Флинн потерял счет времени. Он понятия не имел, сколько простоял на улице после того, как Кейти и Хавьер отправились на бал. Алые звезды продолжали резать небо, а мрачные мысли царапать душу. – Вот ты где! Звездопадом любуешься? – спросил нарисовавшийся в воздухе Тайло. – Что-то он вызывает у тебя слишком бурные чувства. Я весь вечер как на иголках. Психофор снял маску и посмотрел на небо. – Не в звездопаде дело… – Коллин мне сказала, что Кейти пришла. Она ищет тебя. – Я вернусь домой, – резко произнес Флинн. – Хватит с меня танцев на сегодня. – Как так? Мы сюда вообще-то по делу пришли! – возмутился Тайло. – Или ты струсил? Ты должен поговорить с Кейти! – Не сейчас, Тайло. Только не сейчас, – с горечью ответил Флинн. – Проводить тебя домой? – Нет, – покачал головой Флинн. – Останься и хорошенько повеселись. Я постараюсь не киснуть, чтобы не испортить тебе остаток вечера. – Хорошо… – рассеянно сказал Тайло. – Если будет совсем плохо – зови. – Да-да, иди уже, – поторопил его Флинн. Когда Тайло ушел, он достал из кармана путеводитель – маленькую темно-серую книжечку. – Ариадна, отведи меня домой. – Под ногами тут же протянулась золотая дорожка. Флинн поднял голову, решив напоследок еще раз глянуть на звездопад. Налюбовавшись зрелищем, он крепко зажмурился и выпустил из легких весь воздух, а после собрался с мыслями и двинулся с места. Прочь, ему нужно уйти прочь, как можно дальше от Кейти и ее счастья. Старая рана сегодня открылась не только на небе, но и в сердце Флинна.