– Мне не нравится этот Хавьер, вот в чем дело. Он не самая лучшая компания для Кейти. Бывший алкоголик как-никак. – Стало быть, ты для нее более подходящая компания? – дерзко спросила Аннабет. – Не понимаю, о чем вы, – насторожился Флинн. Направление разговора нравилось ему все меньше. – Помнишь, тогда в баре я пообещала, что узнаю, откуда ты, – медленно произнесла Аннабет, пробуя каждое слово на вкус. – И? – Флинн стиснул зубы так крепко, что шея окаменела. – Мальчик, скажу прямо: я знаю о тебе все. – Улыбка соскользнула с ее губ и бесследно исчезла. Флинн попытался прервать танец, но Аннабет крепко сжала его руку, не дав ему сбежать. – Куда же ты, мальчик? Разве ты не хочешь увидеть Кейти, поговорить с ней? Признаться кое в чем? Она ведь каждый день щебечет о тебе, рассказывая, какой ты замечательный. Не хочешь поведать ей, какой ты на самом деле? А? – Это вас не касается, – холодно процедил Флинн. – Готов поспорить, что вы тоже не пример святости. – Далеко не пример, – согласилась Аннабет. – Но я никому не принесла вреда. Музыка закончилась, как и терпение Флинна. Он вырвался из цепких объятий Аннабет. Она же продолжала буравить его взглядом, полным презрения и брезгливости. Флинн попятился, мысленно желая растаять и просочиться сквозь щели в полу или превратиться в ветер и умчаться в открытое окно. Сделав еще пару слепых шагов, он случайно кого-то толкнул. – Больно! – пропищал кто-то. Это была Твидл, Флинн узнал ее даже в маске. Странная девушка пришла на бал все в том же растянутом грязно-оранжевом свитере. Она оказалась настоящей коротышкой. В «Унылом слизне» Флинн этого не заметил: девушка весь вечер просидела на стуле. – Прости, Твидл. – Флинн помог ей подняться. – Я тебя не увидел. Ты как? Жива? – Вообще-то нет, как и ты, – резонно заметила Твидл, приводя себя в порядок. – Я все забываю, что умер, – печально вздохнул Флинн. – Потому что не помнишь КАК, – проницательно отозвалась Твидл. – Точно, не помню. И если честно – не хочу вспоминать. – Флинн напряженно глянул туда, где недавно стояла Аннабет, – ее и след простыл. – Придется, – сказала Твидл. – А ты что тут делаешь? – спросил Флинн. – Звездопад, – ответила Твидл и указала на открытое окно. – Пришла посмотреть на звездопад? Обещают незабываемое зрелище, – Флинн натянуто улыбнулся. Небо над кварталом Разбитых Сердец выглядело совсем иначе, нежели над остальной частью города. Его точно разрезали пополам: алая сияющая дорожка растянулась в вышине, будто некогда кровавая луна развалилась на тысячу частей и теперь ее бесчисленные осколки опоясывали небосвод. – Ух ты! – невольно удивился Флинн. – Да, ради такого стоило прийти. Но мне раньше казалось, что ты с трудом переносишь шумные компании. – На мне маска. Так легче, – пробормотала Твидл и зарылась в свитер. – Ты права, в масках людям куда легче общаться друг с другом. Открыть душу проще, если лицо закрыто, – выдал Флинн, обнаружив в себе философа. – Твидл, познакомь нас со своим другом, – неожиданно послышалось за их спинами. Флинн резко обернулся. 23. Когда небо кровоточит Перед ним стояла странная парочка. Светловолосая девушка, одетая в кожаное платье с кринолином, пряталась за пугающей маской – будто с лица кожу содрали. В нос ударил запах химикатов. Она держала под руку высокого темноволосого мужчину в сером костюме. Тот скрывался за похожей полумаской, а его шею обвивал белый шелковый платок с яркими пятнами крови. Оба сжимали в руках бокалы с «Кровавой Элизабеттой». – Это Флинн, – представила его Твидл. Она, как и всегда, не отличалась многословием. – А это Дэйл и Дэлла. – Спасибо, Твидл, дальше мы сами. Можешь идти, – пропела девушка. – Встретимся позже, – обратилась коротышка к Флинну и направилась к столу с напитками. – Потрясающий бал, не находите? – взволнованно произнесла Дэлла, стеклянными глазами уставившись на Флинна. – Да, вполне, – неуверенно ответил он. – Чему обязан? – Мы с женой увидели вас в толпе и решили, что это «вы», – туманно высказался Дэйл. – В смысле «я»? – Флинн почувствовал себя глупо, он ничегошеньки не понимал. – Тот человек, с которым мы сегодня познакомимся! – весело воскликнула Дэлла. – Ладно, – промычал Флинн, подумав, что в мире мертвых слишком много чудаков. – Понимаете, мы в Чистилище довольно давно, – начал Дэйл. – Лет сто пятьдесят, – подхватила Дэлла. – Или чуть больше. После первой сотни перестаешь считать, – захихикала она. – Точно, дорогая. – Дэйл одарил жену лучезарной улыбкой. – Поэтому новые знакомства – это единственный способ развлечься и узнать хоть что-нибудь новенькое о мире живых. – То есть я для вас что-то вроде колонки новостей? – спросил Флинн, скрестив руки на груди. – Мы не это имели в виду! – спохватился Дэйл. – Я и не обиделся, – пожал плечами Флинн. – Спрашивайте. Только вряд ли мир стал интереснее за последние сто пятьдесят лет. Или лучше. – Поверьте, человеку из прошлого всегда интересно пообщаться с человеком из будущего! – с жаром сказал Дэйл. – Мне вот что любопытно: скажите, от всех ли болезней нашли лекарства? Флинн не ожидал, что вопрос будет о медицине. Он крепко призадумался. – Нет. И, наверное, никогда не найдут. Стоит нам победить одну болезнь, как появляется новая. – Вот видишь, дорогая! – уж слишком радостно произнес Дэйл. – Я же говорил, что они никогда их не победят! Сколько бы ученые ни старались, болезни всегда будут бороться за свое существование, подстраиваясь под новые условия. Когда я выдвинул эту гипотезу, коллеги только посмеялись надо мной. Глупцы! – Ты всегда был прав! – поддержала Дэлла супруга и кинула на него благоговейный взор. – Понимаете, мой муж хирург, он умер, изучая болезни. Так сказать, положил свою жизнь на алтарь медицины. Но его блестящий ум, увы, недооценили! – Ничего, любимая. – Дэйл похлопал жену по руке. – Жалко, что в Чистилище нет болезней, изучать нечего. Скука такая, что хочется умереть во второй раз. – И особенно жалко, что тут нет животных, – огорченно вздохнула Дэлла. – Вы любите животных? – Флинн вспомнил своего пса, по которому так скучал. – Обожаю! – Стеклянные глаза Дэллы загорелись нездоровым блеском. – Как не полюбить этих крошек, я же столько чучел из них сделала! – Чучел? – опешил Флинн. – Да! Я при жизни была таксидермистом. Умерла, отравившись химикатами. Печальная смерть, но я хотя бы скончалась на любимой работе. – Дэлла прикоснулась к руке Флинна. – Кстати, у вас отличная кожа. Такая белая, упругая. Флинн подумал, что Дэлла смотрела на него как на новое платье. Если бы могла, то сняла бы с него кожу и примерила. – Спасибо, мне никто раньше не делал такой… оригинальный комплимент, – дрогнувшим голосом сказал Флинн, отдернув руку. – А зря! У вас действительно потрясающая кожа, – произнесла она, намеренно растягивая слова. Флинн подумывал сбежать. Хоть через окно, только бы подальше от этой странной женщины, которая взглядом сдирала с него шкуру. – И все же жалко, что тут нет болезней, – потирая подбородок, повторил Дэйл ранее озвученную мысль. – Зато тут есть демоны, – подметил Флинн, радуясь, что появился шанс поговорить о чем-то другом. – Это точно! – активно закивал Дэйл. – Демоны, между прочим, очень похожи на болезни, разница лишь в том, что разъедают они не тело, а душу. И те и другие всегда будут искать способ остаться внутри нас, притаиться и, дождавшись подходящих условий, вырасти вновь. Демоны и болезни настоящие приспособленцы. Но разве можно их в этом винить? – с устрашающей улыбкой спросил он. – Вы защищаете их? – хмыкнул Флинн, недоуменно глядя на собеседника. – Вовсе нет! Я не защищаю их, но прекрасно понимаю и в некотором смысле восторгаюсь ими. Они хотят существовать – и только. Да, они приносят вред человеку, но есть ли в этом их вина? Вряд ли они осознают то, что делают. Они борются, изменяются, адаптируются. Не достойно ли это восхищения? – В глазах Дэйла появился лихорадочный огонь. – Звучит как-то неправильно, – поморщился Флинн.