– Покажите, что у вас есть, определимся по ходу, – ответил Тайло. – Можно попробовать классику, это всегда актуально, – предложил Бернард. Он щелкнул пальцами, и одежда на нем поменялась: теперь мужчина позировал в черном костюме с белой рубашкой и узким галстуком. – К этому комплекту отлично подойдет двубортное пальто серого цвета, – сказал Бернард, и на его плечах возникло то самое пальто, которое он только что упомянул. – Нет, это не подойдет, – категорически возразил Тайло. – Так он будет похож на Таната. Гости испугаются, что Смерть пришла за ними во второй раз. – А если попробовать нечто более смелое? – Бернард моментально переоделся. Теперь он стоял в бледно-оранжевом костюме; на ногах блестели синие туфли, а под шеей виднелся галстук-бабочка того же цвета. – Это тоже не подойдет, – подал голос Флинн. Ему не понравился галстук, он навевал неприятные ассоциации. – Да, опять не то, – покачал головой Тайло. – В этом он перещеголяет самого господина Аяка. Нельзя затмевать нашего экстравагантного судью. Обидится еще, в Лимб сошлет. – А если так? – Бернард вновь сменил одеяние. Он покрутился, демонстрируя застегнутый на все пуговицы черный сюртук. – Прям ряса священника, а парень у нас далеко не святой, – сказал Тайло, покосившись на Флинна. – Тоже не пойдет. – Да, не пойдет, – глухо согласился он. – Тогда осмелюсь предложить этот вариант. – Бернард покрутился на месте, и на нем появился темно-синий костюм: приталенный пиджак сидел безупречно, а белая рубашка была расстегнута на две верхние пуговицы. – То, что нужно! – Тайло поднял вверх большой палец. – Теперь осталось подобрать маску. Нужна красная. Бернард показал им с десяток вариантов, но Тайло остановился на полумаске с птичьим клювом, выкрашенной в холодный оттенок красного. Бернард в очередной раз щелкнул пальцами, и вся выбранная одежда появилась на кровати Флинна, сложенная аккуратной стопочкой. – В этом и пойдешь, – решительно сказал Тайло. – А ты что наденешь? – Свое самое главное украшение. – Тайло хитро улыбнулся. – Безграничное обаяние. Квартал Разбитых Сердец переливался всеми оттенками красного. Им пришлось попотеть, чтобы найти нужный дом, потому что все они выглядели практически одинаково: что Карминный, что Багряный, что Пунцовый. Различить их можно было только по золотистым табличкам с названиями. Даже Ариадна не смогла помочь, она тоже запуталась. Наконец-то найдя Алый дом, они с облегчением выдохнули. У входа стоял бледнолицый швейцар, одетый во все красное. В руках он держал связку ржавых ключей. – Доброго времени суток, господа, – безжизненным голосом проговорил он. – Будьте так любезны, наденьте ваши маски и не снимайте до конца бала. – Он тебя тоже видит? – шепотом спросил Флинн, надевая полумаску с птичьим клювом. – Ага, – подтвердил Тайло, закрыв лицо красно-черной маской арлекина. – Это дух-хранитель квартала Разбитых Сердец. – И что он олицетворяет? – еще тише спросил Флинн. – Страдание, – сказал швейцар, услышав их разговор. – Я олицетворяю страдание. – Вот тебе и ответ. Психофор тоже прихорошился в честь бала. Он щеголял в черном костюме с узкими брюками и черной рубашке с красным галстуком. Крылатые кеды Тайло так и не снял, заявив, что он с ними неразлучен. – Рад приветствовать вас в Алом доме. Бал продлится до рассвета, а в полночь вы сможете полюбоваться алым звездопадом. Красивое и редкое явление, не советую его пропускать, – с печальным вздохом промолвил швейцар. – Надеюсь, вам понравится. Хорошего вечера, господа. От избытка красного рябило в глазах: шторы, мебель, канделябры. Паркет – и тот из красного дерева! Тут не было других цветов, будто их вовсе не существовало. Флинну показалось, что он надел очки с красными стеклами, которые никак не мог снять. Шикарные леди и элегантные джентльмены рассекали по залу, держа в руках бокалы с «Кровавой Элизабеттой». Смех и удивленные вздохи скатывались с их губ и смешивались с мрачной музыкой. В воздухе витал густой терпкий аромат, напоминавший запах гниющей древесины. Некоторые гости скучающе посматривали на танцующие парочки, другие увлеченно болтали. Руки многих женщин украшали рубиновые браслеты, а на их шеях сверкали массивные колье. – А теперь расходимся, – сказал Тайло, поправляя манжеты. – Ты же обещал следить за мной, чтобы я дров не наломал, – напомнил Флинн, которому не хотелось оставаться в одиночестве, толпа всегда действовала на него удручающе. – Не беспокойся. Я буду наблюдать за тобой со стороны, – пообещал Тайло, ослабив галстук. – Развлекайся. – И ты тоже, – невесело ответил Флинн, а после направился к столу с напитками, решив подождать Кейти там. Десятки бокалов с «Кровавой Элизабеттой» стояли в ряд – никакого разнообразия, будто хозяева бала не признавали ничего, кроме нее. – Чем вас угостить, уважаемый господин? – елейным голосом спросил официант, одетый в черный костюм с галстуком-бабочкой. Его лицо скрывала бордовая маска с тонкими спиральными рогами по бокам. Седые волосы, доходившие официанту до плеч, привели Флинна в замешательство, потому что голос мужчины звучал молодо. – Выбор у вас не очень богатый. – Глаза Флинна наткнулись на значок, прикрепленный к груди официанта. – Так что, «Мефис», – прочитал он имя, – сегодня я обойдусь без коктейлей. – На самом деле, почтенный господин, ассортимент у нас громаднейший! Каждый из этих бокалов я могу наполнить любой эмоцией, любой чертой характера. Чем вам только захочется, милостивый господин! – В смысле? – Флинну стало любопытно. – Видите ли, у меня совершенно особый дар. Я могу наделить эти напитки тем, чего вам не хватает: страстью, отвагой, весельем, беззаботностью. Исполню любой ваш каприз, любезный господин! – Официант учтиво поклонился. Он прикоснулся рукой в белой перчатке к одному из бокалов. Вдруг свет стал тусклее, а музыка приглушилась, как если бы Флинн вышел на улицу и теперь слушал ее оттуда. Пальцы официанта умело порхали от одного бокала к другому. Стекло задрожало, издавая мелодичные трели, а жидкость начала сиять, время от времени выплевывая снопы алых искр, которые поднимались к потолку и таяли. Флинну почудилось, что он стал различать в этой музыке эмоций отдельные мелодии: страсть брала высокие ноты, веселье било барабаном, спокойствие лениво растягивало звуки, а беззаботность колокольчиками разлеталась по залу. Флинн был в полном восторге, словно мальчишка, впервые увидевший представление уличного фокусника. – Так что же вам налить, достойный господин? – поинтересовался официант в рогатой маске. – Я бы не отказался от порции храбрости, – признался Флинн, все еще находясь под впечатлением. – Прекрасный, чудеснейший выбор! – одобрил официант, хлопнув в ладоши. Он изящно прикоснулся к одному из бокалов, который тут же выплюнул несколько языков пламени и порцию алых искр. Зазвучала мелодия храбрости, услышав которую Флинн машинально выпрямил спину. Перед его глазами возникла картина: он стоял на высоком холме и слушал далекий призыв, похожий на голос волынки. Закатное солнце слепило глаза, ветер трепал волосы, а возвышенная музыка наполняла сердце храбростью. И как он только мог бояться разговора с Кейти? Так глупо, так по-детски. Флинн сейчас же найдет ее и во всем признается! – Готово, добрый господин, – заявил официант, предлагая бокал с жидкой храбростью. Свет и музыка резко вернулись в зал. Флинн потянулся за напитком, но мужчина в рогатой маске вдруг передумал и отвел руку с бокалом в сторону. – Совсем забыл предупредить вас, благородный господин, – сказал официант немного виноватым тоном. – За вечер полагается лишь один такой напиток – больше нельзя. А еще после этого чудесного нектара у вас испортится настроение и будет жутко болеть голова. Ко всему прочему вы можете стать слишком уж храбрым, натворив много такого, о чем позже будете очень сожалеть. На каждого этот напиток влияет по-разному. Ну так что? Вы все еще горите желанием выпить, великодушный господин? – лукаво спросил он. Флинн колебался. Сейчас идея выпить для храбрости не казалась ему такой уж замечательной, особенно если учесть все возможные последствия. Отчего-то ему представилось, что официант в рогатой маске предлагал не напиток, а договор на продажу души. – Дайте бокал, – наконец-то решился Флинн, отогнав странные мысли. Жидкая храбрость тут же оказалась в его руках, и он снова услышал этот далекий протяжный зов. Флинн поднес напиток ко рту и почти ощутил вкус смелости на губах, но тут его толкнули – бокал со стеклянным звоном ударился об пол. Жидкость моментально впиталась в пол – Алый дом напился храбрости вместо него. Флинн сделал пару шагов назад и почувствовал, как кто-то схватил его за руку. – Вот ты где, малыш, – прозвучал мелодичный голос. Темноволосая женщина, облаченная в шикарное алое платье с пышной юбкой, потянула Флинна на себя. – Аннабет? – неуверенно спросил Флинн, ведь лицо женщины скрывала ажурная полумаска. – Да, это я. Потанцуем? – промурлыкала Аннабет. – Я не умею танцевать, – стушевался Флинн, переступив с ноги на ногу. – Тогда пришло время научиться. Считай, что тебе повезло, я отлично танцую, – кокетливо произнесла она, положив его руку себе на талию. – Не бойся, я тебя не укушу. – Я… это… хотел сказать, – замялся Флинн, растеряв все слова. – А где Кейти? – выпалил он и понял, что густо покраснел. Как бы ему не слиться со стенами Алого дома. – О-о-о, и все же я была права, – самодовольно заулыбалась женщина и начала танцевать, потянув Флинна за собой. – Ты неравнодушен к ней. – Нет! – запротестовал Флинн. Ему было неловко признаться Аннабет, что он смущен не из-за Кейти, а из-за нее. Он никогда прежде не танцевал в паре. – Кейти хотела со мной поговорить, вот я и пришел. – То есть, если бы не Кейти, ты бы сейчас не оттаптывал мне ноги? – Из груди Аннабет вырвался хохот. – Простите! – Флинн отшатнулся. – Я же говорил, что не умею. – Ничего страшного, – мягко сказала Аннабет, возвращая его руку к себе на талию. – Не стоит из-за таких пустяков прерывать урок. А Кейти еще не пришла, она будет позже. Хавьер ее приведет. – Она замолчала, наблюдая за его реакцией. – Не ревнуешь? – Нет, – ответил Флинн и напрягся. – А по твоему голосу не скажешь, – недоверчиво протянула она. – Такое ощущение, что ты жабу проглотил.