Вот альбом в моих руках. – Прости, я сейчас, – должно быть, Кэр встает из-за стола. У меня мало времени. Я открываю альбом и с ужасом смотрю на страницы. Вороньи клювы, безглазые лица, звериные оскалы, руки-ветви. Я переворачиваю листы, и с каждого разворота на меня смотрят монстры. Те самые монстры, что приходят во снах. Вот лица с ползущими из глазниц жуками, а вот пауки, свившие кокон-кокошник на голове грустной девушки, паутина фатой падает до ее пят, а кисти рук парят отдельно двумя тонкими мерзкими пауками. Я судорожно сглатываю, но не могу перестать смотреть. Еще разворот, теперь передо мной алтарь и хоровод черных силуэтов вокруг. Черные балахоны скрывают тела, но из-под них выходят узловатые корни, стелятся по земле уродливыми щупальцами. Сверху черный круг, словно наклоненная чаша. Из нее вниз течет вязкая струйка, замершая на полпути до алтаря. Шаги. Скрип половиц. – Ты должен спуститься и извиниться, – Кэр стояла между мной и моей комнатой. Тут она видит альбом в моих руках. Выхватывает его, закрывает и кричит: – Немедленно спустись и извинись! – Нет, – руки сжались в кулаки. – Пусть убирается из нашего дома! – Ты ведешь себя отвратительно, Максимилиан Джейкоб Вуд! – Это ты отвратительна! – голос сорвался на крик. – Он не заменит отца! – Что за ерунда? Это всего лишь дружеский ужин. – Ты хочешь заменить его Усачом! А еще ты создаешь монстров! Я видел их! Видел в твоем альбоме! Видел наяву! – я не в силах остановиться. – Это ты во всем виновата! Ты виновата, что он бросил меня. Из-за тебя! – Я не понимаю, – бормочет Кэр. – Что ты такое несешь? Видимо, это все – последствия сотрясения. – Ты предаешь его! Тебе так сложно его ждать? Зачем тебе этот грач? – Я просто живу дальше, сынок. Мы живем дальше. И я хочу, чтобы у меня были друзья. Я больше не хочу быть одной. – Ты не одна! У тебя есть я! Тебе это мало? Кэр хотела обнять меня, но я вывернулся. – Я никогда не брошу тебя. Никогда. Ты самое ценное, что у меня есть. Я люблю тебя больше всего на свете, сынок. Но тебе пора смириться, что твой отец не вернется. Он ушел. Навсегда. Прошлое пора оставить в прошлом. Я отступил на шаг. – Так ты знала? Ты все это время знала? – Знала что? – Кэр протянула ко мне руку, но я отшатнулся. – Что мой отец застрял в прошлом. Что он не может вернуться! – Макс, тебе надо прилечь. У тебя жар. – Ответь мне! – я орал изо всех сил. – Макс, я люблю тебя. – Если бы любила, то не стала бы неудачницей! Если бы любила, то он бы тебя не бросил! Кэр отступила на шаг и приложила руки к груди. – Ты бы не бросила своих кукол! Я бы мог тобой гордиться! Мы бы могли жить нормально! Может, он бросил тебя, потому что ты неудачница! – Твой отец мертв! – Кэр заплакала. – Ты это хотел услышать? В голове загудело. – Нет, я не верю тебе! – Это правда, Макс! Он умер! Но ты был слишком мал, чтобы принять это. А потом… Потом я не нашла сил, чтобы вновь рассказать тебе об этом. – Я не верю! – я ненавидел эту женщину и потому крикнул: – Лучше б это ты умерла! В следующий миг щеку обожгло. Кэр ударила меня. – Я ненавижу тебя! – я рванулся, оттолкнул ее, влетел в комнату и захлопнул за собой дверь, повернув замок. Я ждал, что она будет колотить, кричать, ругаться. Но по ту сторону было тихо. А потом я услышал шаги. Удаляющиеся. Я завалился на кровать. Матрас впервые показался жестким и неуютным. Повернувшись с боку на бок, я с трудом устроился между «горошин» и «иголок». – Атта, ты тут? – позвал я монстра. Тишина. – Нет – так нет, – я закинул руки за голову. – Без тебя обойдусь. Я уже слишком большой для вымышленных друзей. Да и какой ты друг, если появляешься только когда тебе что-то надо. Подушка полетела, ударилась о платяной шкаф и шлепнулась на пол. – Мне никто не нужен! У меня есть ключ от всех миров и дверей. Тут мне пришла в голову совершенно безумная мысль. Я отправлюсь в дом Паучихи, открою синим ключом дверь и попаду в прошлое… К моему отцу. Ему-то я точно нужен! Не зря он приходил тогда ко мне. А этот гадкий монстр захлопнул дверь! Ярость кипела во мне. Осторожно выскользнув из комнаты, я пробрался в обсерваторию. Пригнувшись, припал к окну. В самый раз, чтобы увидеть, как Усач идет к своему пикапу. А она его провожает. Этот мерзкий закат вновь залил все золотом и превратил весь мир в нечто нереальное. В безвкусную инсталляцию бездарного художника. Я не слышал, о чем они говорят. Обсуждают, наверное, меня. Она, наверное, плачет. Вот он взял ее руки в свои лапищи. Я ненавидел их обоих! А еще… я ненавидел себя. Я натянул толстовку, схватил рюкзак, засунул в него камеру отца, вытряхнул запас конфет из тумбочки, вытряс копилку и крадучись спустился с лестницы. Они все еще стояли у его машины. Я видел их в открытую дверь. Свернув в подвал, я схватил велосипед и открыл заднюю дверь. Запрыгнул на моего железного дракона и надавил на педали. Глава 22 О потерях и находках Солнце скрылось за горизонтом. Последние отблески на небе, чернично-розовые облака. Я стоял перед темным домом и вглядывался в его темные глазницы-окна. Он был словно живой. Усталый, дряхлый старик, повидавший на своем веку так много. Сухой плющ будто забытые и спутанные рыболовные сети, трещины, облупившаяся краска, камень, впитавший в себя время и копоть. Но за всем этим я видел дом Амбер – наполненный смехом и радостью, умытый рассветами и закатами. Я пошел по заброшенной дорожке. Поднялся на крыльцо. Что ж, вот он – мой шанс. Сейчас дверь в прошлое откроется. В прошлое, где меня ждут, где мой отец и дом. Крылатый ключ обращал любую дверь в синюю и вел меня в прошлое. Мне не нужно было заходить внутрь, чтобы сталкиваться с призраками старухи и ее слуги. Я мог просто отомкнуть парадную дверь и шагнуть на порог лета 1936 года. Я снял ключ с шеи. Посмотрел на ручку в виде морды льва, дотронулся до нее: – Да, это снова я. Ну и потрепало тебя время. Лев не ответил. Я вставил синий ключ в замок и повернул его. Лазурные огни вспыхнули в глазах льва, сияние на миг ослепило, и я застыл на пороге дома Амбер. Я видел Муху, держащую в руках поднос с фарфоровыми кружками, на каждой из которых раскинула крылья золотая ворона. – Чай готов! – Амбер застыла посреди комнаты с подносом в руках. – Привет, Амбер! – крикнул я и помахал рукой. – Макс? – негромко позвала она и огляделась. – Да, я вернулся! – радостно ответил я и шагнул в прихожую, но натолкнулся на невидимую стену. – Амбер? Но девчонка не обратила на меня ни малейшего внимания. Она не видела и не слышала меня. Я словно был по ту сторону зеркала и мог лишь наблюдать. Поставив поднос на столик, Муха взяла одну из двух чашек и обошла комнату, остановившись у двери под лестницей. Я присмотрелся и увидел легкое сияние. Я только что покинул их дом. Это был момент моего позорного побега. Когда Корв столкнул меня с лестницы, когда я сам решил уйти, не сказав на прощание даже пары слов. Амбер прикоснулась к двери, и та, замерцав, погасла.