С другой стороны, он ведь тогда сестру защищал. Не на абы-кого кинулся. А если её вдруг на тренировке ранят? Ох, за что мне на старости лет такая напасть? Десятый десяток скоро, мне бы мирно доживать век и дописывать работу по магии погоды, но нет! Найдётся мелкая сопля и перевернёт спокойные дни старого Савойна с ног на голову… Ещё одного высшего что ли попросить помочь? Ласс вроде своё обучение почти закончил, а значит, одну позицию можно будет снять… Тогда кого? Фестис сразу нет – не хочу в своей академии быть младшим… дочка его не согласится от короля отойти. Знал бы ты, Гатис, что в тебя втрескался высший маг! Да уж, любовь – штука непредсказуемая… Погодите, а что я особо думаю? За псиоником псионик и должен следить! За одно глядишь, малец чему-нибудь научится. Душа-душой, а шестьдесят лет опыта – это не хухры-мухры. Тогда решено, поговорю с Там-Тамом на приёме в этом году, он как раз обещал быть… А ещё… Наверное, нехорошо будет, если он будет расти совсем без соперников?» * * * – Ваше Величество, – тронный зал дворца Кристории предназначался лишь для торжественных мероприятий и приёмов иностранных делегаций. Обычные вопросы король решал в своём личном кабинете, достаточно богато убранном, но все-таки довольно блеклом на фоне трона кровавого древа и других прелестей. – Савойн, – Гатис явно был удивлён и не слишком обрадован неожиданному визиту, но, тем не менее, отложил очки. – Прошу, заходи. Что тебя привело ко мне? – Просьба и предложение, Ваше Величество, – высший маг мог не соблюдать весь протокол при общении с королём, но старик предпочитал формальный стиль, что было очень странно, учитывая его характер. – Прошу, говори. – В следующем году мне исполняется девяносто, Ваше Величество. И я предлагаю в честь этого события организовать крупнейший набор в мою академию за последние несколько десятков лет. – Зачем тебе это? – король прищуренными глазами наблюдал за магом. Савойн был хитрым лисом и никогда не делал ничего просто так, Гатис прекрасно об этом знал. – Блажь старика, ничего более. В мою академию собирается поступать один заинтересовавший меня парнишка, хочу сделать всё поинтереснее. – Парнишка? – король встрепенулся. – Высший? Почему я не знаю? – Нет-нет, он – не высший. Официальное измерение показало потенциал, немного не дотягивающий до высшего, – Савойн почти что ощущал тонкое лезвие под ногами. Он сейчас, и правда, балансировал на самом краю. Формально он не врал, но в реальности подобное утаивание информации легко могло быть сочтено изменой. – Чем же он тебя так заинтересовал? Интересное родство? – Псионик. – Тогда совсем не понимаю. – Помните, лет семь назад был случай, когда годовалый малыш смог применить магию? Но из-за его болезни и сопротивления родителей было решено пустить всё на самотёк. – Хм… да, что-то такое было. Погоди, хочешь сказать, что ему сейчас… восемь? – Точно так, Ваше Величество. Будет девять. – И он поступает в Дом Магии? – Именно. – Действительно, очень интересно, – Гатис задумался. Король ещё подозревал, что Савойн что-то недоговаривает, но посчитал, что большую часть маг всё-таки выложил. А к тому, что старик постоянно что-то чудит, монарх уже привык. Савойн Листер был на сто процентов верен Кристории и никогда бы не пошёл против короля, так что Гатис прощал ему подобные «шалости». В конце концов, ректор Дома Магии был высшим, а им многое сходило с рук. – Хорошо, даю тебе карт-бланш. Можешь проводить любые мероприятия, какие хочешь, но оплачиваешь сам. – Разумеется, Ваше Величество. – Что-то ещё? – Да, Ваше величество. Разрешите Базилу оставить свой пост на пять лет. Ласс со всем справится, парень очень смышлёный, а Там-Там, – король поморщился, ему не нравилось, когда при нем высших магов называли так фамильярно. Савойн, заметив изменение лица Гатиса, поправился. – Базил будет мне очень полезен. Всё-таки с таким большим набором, боюсь, один не справлюсь. – Ладно, – Гатис махнул рукой. – Если он сам будет не против, то я не буду встревать. Ласс справится с его постом. – Благодарю, Ваше Величество. – Это всё? – Да. – Тогда можешь идти. – Доброго вечера, Ваше Величество. Старый маг покинул кабинет короля. А Гатис, тяжело вздохнув, откинулся в кресле. Понимание того, что Савойн что-то задумал, было таким же чётким, как и то, что сегодня ему не закончить работы с бумагами до ночи. И при этом ректор Дома Магии оставался самым исполнительным, внимательным и вежливым из всех высших магов Кристории. Эта странная двойственность характера: с одной стороны – чёткость и строгость, с другой – хитрость и даже какая-то игривость – делала Савойна Листера одновременно и идеальным, и невыносимым подчинённым. * * * Комната, находившаяся в одном из дальних крыльев дворца Талитейма, была погружена в серую полутьму. Не горели светильники на стенах, не блестела тысячами отблесков люстра под потолком, даже сквозь окна пробивались лишь сумрачные лучи пасмурного утра. Лишь одно место оставалось ярким и живым в этом нейтрально-пустом мире. Айниталия лежала в кровати, разглядывая пожирающее кусочки дерева пламя. Она могла одним движением превратить этот огонь в яростный пожар, а могла затушить появившейся из ничего водой. Существование этого очага было полностью в её власти, но маленькую девочку это не интересовало. Как и снующие туда-сюда служанки, как и настойчивый стук снаружи, на который девушки не обращали никакого внимания. Наконец, терпение её отца лопнуло. Да, это был он, больше никому не хватило бы смелости так тарабанить в дверь принцессы. Резким ударом магии засов был вырван из креплений и в комнату вошёл высокий мужчина в кроваво-алом плаще. – Снова всех слуг зачаровала?! – оглушительный рёв Кагана отразился от стен, заставил вибрировать хрустальную люстру и вывел из оцепенения некоторых прислужниц. Девушки, слабо помотав головами, наконец, смогли сфокусировать внимание и поняли, что происходит. – Мой Каган! – самый глубокий поклон из возможных. А уже потом – зажать рану на кисти, из которой на пол капала красная жидкость. – Заберите всех, кто ещё без сознания, и проваливайте, – ему сейчас было не до разборок с дворцовыми служками. – Да, мой Каган… – приказание было исполнено с максимальной расторопностью, благо тупо уставившиеся в пустоту жертвы магии не сопротивлялись попыткам их увести. Некоторые уже потеряли так много крови, что едва держались на ногах. – Что ты устроила? – каган говорил спокойно, но на виске у него отчётливо проступила пульсирующая жилка. – Они исполняли свою работу… – ей было неинтересно спорить. С какого-то момента ей вообще ничего не было интересно. Айна пыталась вспомнить, почему вдруг мир вокруг стал серым и блёклым, но каждый раз, когда она закрывала глаза и погружалась в воспоминания, сознание заливало бордовым сиянием. Она точно знала, что это было. Кровь. Единственное, что ещё её взволновало. Вид человеческой крови будоражил, щекотал нервы, оживлял мир вокруг неё. Пламя ей было неинтересно, как и все вокруг. Только рубиновые капельки на полу притягивали взгляд. – Их работа – убираться здесь, а не разбрызгиваться кровью! Каган уже давно понял, что тот визит в Чертоги был, мягко говоря, лишним. Что-то в его дочери сломалось, и мужчина понятия не имел, как это исправить. Лучшие целители страны, даже десятого ранга, лишь разводили руками. С телом принцессы всё было в порядке, проблема лежала куда глубже. Может быть, даже в самой душе, но познания современных магов в этой проблеме были очень скудными. К тому же, появлялось куда более сложное препятствие: чародей не может напрямую влиять магией на что-то, имеющее более плотную энергетическую структуру, чем его собственная душа. Да, первый ранг мог поранить десятый, но это будет травма тела. Влиять на чужую душу, условно говоря «снизу вверх», было невозможно. А с потенциалом Айниталии никому в целом свете не было дано повлиять на её душу. Либо же дело было в разуме, но тут уже врачи разводили руками. В медицине Люпса ещё не было знаний о болезнях сознания. А обращаться с самим разумом напрямую могла во всей стране лишь сама Айна. Да, её «особое родство», наконец, проявило себя. Сила влиять на волю, сознание и эмоции других людей – каган дрожал от предвкушения каждый раз, когда думал о возможных перспективах использования такой способности. Ведь тот, кто управляет желаниями окружающих, может стать величайшим правителем за всю историю человеческой расы. Вот только цена этой магии оказалась слишком большой. Единственным цветом в мире Айниталии стал красный, а её собственные эмоции словно бы умерли. Нет, она продолжала усердно заниматься, даже усерднее, чем раньше. Её успехам не могли нарадоваться учителя, а прогресс магических способностей девочки превышал все прогнозы. Но Каган понимал, что правитель не может быть таким. Безразличным ко всему, кроме человеческой крови. – Ты должна быть на занятии по огненной магии, – выдавил из себя мужчина, резко растеряв всю злобу. Это было бесполезно – злиться на человека, который не почувствует ни страха, ни вины, ни раскаяния. – Хорошо, уже иду. Маленький силуэт скрылся за сломанной дверью, а Каган ещё долго смотрел ей вслед. А потом кулак в латной перчатке сжался так, что едва выдержали сочленения доспеха. «Если ты не можешь стать величайшим правителем, то сделаешь им меня!» Глава 15 Конец 3672 года мировой истории в Кристории был ознаменован грандиозным по масштабу событием. Савойну Листеру, второму высшему магу королевства и ректору крупнейшей и известнейшей магической академии, исполнялось девяносто лет. На Люпсе круглым датам не придавали такого большого значения, как на Земле, но используемая десятеричная система счета обязывала выказывать некоторое уважение таким числам. Тем более, когда это десять раз по девять лет – к тройкам и девяткам здесь было особое отношение.