В коридоре кто-то закашлялся, а потом до нас долетел восхищенный возглас: – Далеко ты, девка, пойдешь, смотри только, не перетрудись, ноги-то расставляя! – Тьфу на тебя! – ответила Танька и заглянула в комнату: – Иван Макарович, готова вас сопроводить. – Что-то нравы у слуг князя слишком вольные, – пробормотал Анзор и посмотрел на меня. – С вами идти, ваше высокоблагородие? – Чего еще спрашиваешь-то? – покачал я головой. – Конечно, со мной. Танька ожидала, что Анзор останется в комнате, у горничной явно уже имелся план по моему соблазнению. Впрочем, нельзя исключать, что она просто слаба на передок и готова к любовным похождениям со всеми, кто имеет хоть какой-то статус выше слуги. Про горничную забыл, как только вошел в кабинет к губернатору. Князь оказался не один, прибыли начальники сыска и полиции. Прежде чем перейти к волнующему меня делу, я познакомился с господами, а потом мы с Анзором рассказали о происшествии в дороге. – Шайка Кривого-каторжанина, – обрадовался начальник сыска. – Давно по нему пуля плакала, да споймать не могли! – Отправьте людей, пусть их логово найдут и приберут, вдруг там похищенные люди находятся, – не то попросил, не то приказал я. – Сделаем, ваше высокопревосходительство, не переживайте, – совершенно не по-уставному ответил начальник полиции. – Господа, простите, нам бы с Сергеем Дмитриевичем пошептаться, а вам мы всю информацию сообщили, – посмотрел я на начальника полиции. Оставшись в кабинете втроем, я попросил князя организовать, если возможно, встречу с журналистами. От моей просьбы Горчаков оторопел, стал отговаривать и убеждать, что деятели пера однозначно напишут отсебятину и получится не пойми что. – Ваше высокопревосходительство, для «Вятских губернских новостей» – так основная газета у нас называется, официальную хронику пишут мои секретари. Давайте их пригласим, – предложил князь. – Нет, – покачал я головой, – необходимо, чтобы читатели верили написанному и текст хотелось читать. Сухая писанина, даже с какими-то доказательствами и фактами, поданная без души, – бесполезна, а иногда и вредна. – Ну хорошо… правда, свое мнение оставлю при себе, – не стал со мной спорить князь, хотя и показал, что относится к журналистам отрицательно. Зря он недооценивает силу слова, убеждать нет ни времени, ни желания. Своеобразную пресс-конференцию я решил устроить прямо в зале с гостями. Не хочу терять времени даром, а потом сразу отправимся в дорогу. Мероприятие прошло не так, как планировал, никто толком вопросов не задал. Двое молодых людей, спешно доставленных жандармами, долго не могли понять, что их не в тюрьму определили, а на встречу с наместником Урала, который пожелал дать своеобразное интервью. Уже когда я закончил речь, обрисовав во всех красках, что может произойти, если придут к власти эсеры, один из работников пера осмелился спросить: – Ваше высокопревосходительство, так вы собрались взять власть в свои руки или нет? – Нет, – коротко ответил я, понимая, что затея провалилась. – Отстоять империю – готов, помочь императрице – да, уничтожать и сражаться с врагами – до последней капли крови! – А для чего вы нас-то собрали? – уточнил коллега журналиста, пытавшийся записывать за мной слово в слово. – От столицы мы далеко, революционных настроений в Вятке почти и нет. Да и армия предана существующему строю, мятежники могут что-то захватить на сутки или двое, максимум – неделю, но не больше! – Если все начнут смотреть друг на друга, мол, почему это ты ничего не предпринимаешь для сохранения империи, а сами при этом – бездействовать, то империя развалится, – мрачно предрек я. – Ваше высокопревосходительство! – вышел вперед какой-то поручик. – Своими заявлениями вы оскорбляете собравшихся! Прошу вас, выбирайте выражения! Честно говоря, от такого демарша я на секунду потерял дар речи. Хозяин дома к поручику подошел и что-то гневно сказал. Дамы зашушукались, господа подобрались, у журналистов в глазах разгорался огонь, явно готовятся к сенсации. Анзор за моей спиной что-то на своем родном языке произнес, судя по интонации, не предназначенное для женских ушек. Да и мои офицеры потянули руки к кобурам. – Поручик! – посмотрел я на молодого офицера, у которого вместо усов еще пушок. – Если называть черное белым и не замечать очевидное – можно уверовать, что вокруг тишь да гладь, но когда ваши глаза откроются, то поймете, что отдали империю на поругание врагам – как явным, так и скрытым до поры. Судя по форме, вы пехотный офицер, который должен бить врагов лицом к лицу, так что же вы, голубчик, желаете этих врагов представить как благородных разбойников? – Но я никогда не дойду до панических речей! – ответил тот. – Поручик Савельев немного перебрал, проспится и поймет, что его слова вызваны хмелем! – громко произнес хозяин дома. – Панические речи ведут трусы, которые ничего не делают для спасения своего Отечества, – мрачно проговорил я, чувствуя, что сейчас можем скатиться к банальной дуэли. – Вы назвали меня трусом?! – воскликнул побагровевший молодой офицер. – Не желаете ли взять свои слова обратно?! – Иван, это же провокация… – шепнул мне Анзор. Я и сам догадался, что Савельев пытается на пустом месте затеять ссору. Не понимаю одного: ему не по чину со мной тягаться – могу ведь приказать, и наглеца посадят на гауптвахту; для чего же он все это затеял?.. Попытка нас задержать? Не понимаю. Горчаков, уже не сдерживаясь в выражениях, правда, без мата, высказал зарвавшемуся юнцу все, что он о нем думает. Я поднял руку и громко заявил: – Жаль, у меня нет времени, иначе бы я вас, господин поручик, с удовольствием поучил светским манерам, да и просто мозги вправил, если они у вас остались. – Потом обвел взглядом собравшихся в зале и продолжил: – Прошу простить, если мои слова кого-то задели. Призываю вас всех оставаться самими собой и преданными дочерями и сыновьями империи. На этом позвольте откланяться. Не обращая внимания на вопросы, последовал к двери, игнорируя какие-то выкрики поручика-задиры, мои офицеры образовали вокруг меня этакий клин, рассекающий толпу, и мы беспрепятственно спустились по лестнице на первый этаж, где нас догнал хозяин дома с расстроенной супругой. – Ваше высокопревосходительство, не обращайте внимание на этого дурака! – приложила руки к груди Анна Евграфовна. – Останьтесь, сделайте милость. – Я бы с огромным удовольствием, – склонился и поцеловал княгине ручку. – Дела ждут, следует поспешить – и так опять на несколько часов задержались. – Гм, Иван Макарович, что в данной ситуации следует предпринять Вятской губернии? – задумчиво спросил князь. – Надо ли как-то вам помочь? Может, выделить какое-то количество войск из гарнизона? Хотя бы для вашего сопровождения. «Хм, и там тоже окажутся несдержанные юнцы, которые начнут задираться?..» – хотел было спросить я, но промолчал. Заверил Сергея Дмитриевича, что инцидент меня нисколько не задел, а сами мы спешим, что ему и так хорошо известно. В общем, сделал хорошую мину при плохой игре и сдержанно распрощался. Передохнуть не удалось, новых сведений о происходящем в столице не получили, тут свой мирок, в него еще беда не пришла. Машины так и стоят грязные, никто их не позаботился помыть. Расселись мы и тронулись в дорогу, в салоне авто некоторое время молчали, а потом я спохватился: – Горючкой-то разжились? – Да, – ответил водитель, а потом добавил: – Баки под завязку, канистры полные. В пять рублей золотом все обошлось. Скрипнул я зубами и промолчал. Тут ведь не наша территория, следует сказать спасибо уже за то, что встретили достойно. – Кстати, Иван Макарович, – хмыкнул с заднего сиденья Анзор, – гости-то у князя отмечали, оказывается, день рождения его сынишки. Мальчонке всего год, и он уже спит давно. – Понятно, – покачал я головой. – Получается, Сергей Дмитриевич решил одним выстрелом убить двух зайцев. В какой-то степени ему это удалось. Скорее всего, на его месте так бы любой поступил. – Эх, Таньку жалко, баба-то явно рассчитывала на бурную ночку, – улыбнулся мой советник. – Ты неисправим! – рассмеялся я. – А за горничную не переживай, в доме гостей много, найдет себе поинтереснее, чем мы с тобой. – Да я больше переживаю за дорогу, – неожиданно серьезно сказал мой советник. – Наши спутники время даром не теряли, смогли кое-что разузнать. – Это ты о чем? – нахмурился я. – Да пусть подпоручик расскажет, – отмахнулся Анзор. – Павел Арсеньевич? – вопросительно посмотрел я на водителя. Ну, тот и рассказал; сведения и в самом деле неутешительные. Полковник Муштавели долго не мог получить разрешение от нижегородских властей на следование военного эшелона. Георгий Романович так орал и матюгался по телефону, что его бас слышали даже на путях. Конкретного одобрения на транзит состава ему так и не выдали, он распорядился привести в боевую готовность бронемашины и экипажам занять свои места согласно боевому расписанию, после чего лично скомандовал отбытие. В Нижнем Новгороде что-то нехорошее творится, а вот что именно там происходит, никто сказать пока не может. – Прибавь газу, – попросил я подпоручика, не став комментировать полученную информацию. Подумать-то есть над чем: если полковник распорядился экипажам бронемашин занять места по боевому расписанию, то дело серьезное. Он ожидает препоны на пути и не исключает вооруженного столкновения. Но, черт возьми, он же не собирается открывать огонь с грузовых платформ?! Это же самоубийство чистой воды! Следовало разгрузиться и двинуть пешим ходом на столицу, тогда хрен бы кто-нибудь ему что-то сделал. А так – подорвут пути и расстреляют артиллерией весь эшелон. Как в чистом поле, под разрывами снарядов, сгрузить бронемашины? Я даже зубами скрипнул от неприглядной картины, которая в голове возникла. Как ни крути, а о том, что спешим в столицу, уже наверняка все знают. Вряд ли эсеры обрадуются третьей силе, которая угрожает революции, наверняка попытаются нас остановить на подступах. Конечно, тут большой вопрос – есть ли у них на нашем пути хоть какие-нибудь силы. Если же разобраться, то, считаю, мы с Анзором упустили впопыхах одну важнейшую деталь. Сосредоточились на Москве, начисто забыв ближайшие ключевые города, в которых народ вполне может сочувствовать лозунгам эсеров. Нижний Новгород… Я покопался в памяти, пытаясь вспомнить сведения из своего мира. Ну, красивый и большой. А вот какие события происходили там во время революции – убей, не помню. Следовало лучше историю учить. Какие-то там волнения точно случались, и вроде даже сильные подпольные организации, точнее ячейки, существовали. Но это в другом мире, в нашей же империи все может оказаться не так. Гоним машины на предельной скорости, необходимо догнать эшелон! Большую часть времени за рулем провожу я, а подпоручик только на сиденье рядом подпрыгивает. Да, лужи и ямы пытаюсь форсировать с разгона. Частенько приходится «ловить» машину на скользкой от грязи дороге. Солнце припекает все сильнее, большие прогалины на полях, и нам чертовски везет, что застряли всего-то пару раз. – Иван Макарович, может, я за руль сяду? – интересуется подпоручик. – Мы от второй машины опять оторвались. Взглянул в зеркало заднего вида и немного сбавил газ, Анзор за мной не может угнаться. Ну, не его вина, мало практики. – Кажется, канонада впереди! – восклицает с заднего сиденья поручик и берет в руки автомат. – С предохранителя не снимайте, Фома Петрович, – предупреждаю я. – Подпрыгнем на кочке – и, не дай господи, очередью в движок попадете. – Ваши наставления помню, – кивнул поручик, положив на колени автомат. Я остановил машину и вышел из нее, прислушиваясь к доносящимся разрывам. Определить на слух, что за артиллерия работает, – невозможно, однако нет ни ружейных, ни автоматных очередей. – Карту! – попросил Павла Арсеньевича, и тот протянул требуемое. Маршрут движения подпоручик отмечал, и наше местонахождение не требует вычислений. Железная дорога в пяти километрах по прямой, до Нижнего Новгорода совсем немного осталось. – Иван Макарович, чего ждем? – спросил Анзор, останавливаясь рядом со мной. – Слышишь? – указал я рукой в сторону, откуда доносились взрывы. – Думаешь, наши с кем-то воюют? – уточнил мой советник. – Или с нашими, – мрачно ответил я. – Господа офицеры, ваши предложения! Импровизированное совещание не затянулось, пришли к единогласному выводу, что необходимо узнать о происходящем. То, что кто-то ведет артиллерийскую дуэль, – понятно. – Бьют скорострельные полевые пушки-трехдюймовки, – уверенно заявил капитан. – Если судить по количеству разрывов в минуту, то работают три орудия. – Дуэль? – с надеждой уточнил я. – Нет, – покачал головой капитан. – Ответного огня не слышу, возможно, это простые стрельбы или сдают экзамен кадеты, – предположил он. Ну, учения в такое время?.. К сожалению, вероятность такого близка к нулю, и все это прекрасно понимают. Хотелось бы верить, что молодое поколение выполняет поставленную учителями задачу, но уж слишком равномерно разрывы слышатся. Если работает артиллерия по эшелону, то совсем беда. Наши бронемашины на такой дальности не в состоянии ответить. Прицельная дальность стрельбы наших пушек порядка восьмисот метров, трехдюймовки же, если память не изменяет, могут вести прицельный огонь на восемь с половиной километров. Не дай бог, полковник попался в ловушку на железной дороге, тогда его сейчас могут словно в тире расстреливать. Расстелил карту на капоте авто, офицеры предположили, что пушки находятся на окраине Нижнего Новгорода и, вполне вероятно, наносят удары по железной дороге. – Наши действия? – посмотрел на меня капитан. – Олег Петрович, вижу два варианта, – я ткнул пальцем в карту, – пробиваться в сторону «железки» или отыскать, откуда ведется огонь, и решить вопрос с пушками.