– Не доезжая пары метров до шлагбаума, остановитесь, движок не глуши, – отдал я распоряжение водителю. В нашу сторону направился один из несших караул, Павел Арсеньевич открыл дверь, но из машины не вышел. – Доброго здравия, – отдал честь караульный. – Господа, предъявите бумаги и назовите причину вашего прибытия в Вятку, – задал вопрос пожилой жандарм, пригладив пышные усы. – Мы проездом, – коротко ответил я и предъявил свое удостоверение личности. – Наместник Урала Чурков Иван Макарович с сопровождением. – А чего ваши люди, господин наместник, на меня свое оружие наставили? – хмыкнул жандарм, косясь в сторону второй нашей машины. Оглянулся я и тихо ругнулся, Анзор стоит и держит перед собой автомат, а рядом с ним еще трое офицеров. Пришлось мне из машины выбраться и кулаком советнику погрозить. – Охрана, – коротко ответил жандарму, который отдал мне бумаги. – Вы бы, любезный, нас сопроводили к главе города или губернатору. Пару слов им скажу да дальше поедем. – Не по чину мне, – коротко ответил жандарм. – Вы меня простите, но я моему начальству доложить должен, прежде чем вас пропустить. Пропуск-то я так и не увидел, а получить по шапке не хочу. Минут десять обождать придется. – Понимаю, – кивнул я, – служба. Ожидание затянулось, жандарм ушел в свою сторожку и носа оттуда не кажет, а трое служивых прохаживаются вдоль шлагбаума с винтовками наперевес. Предложение прорываться с боем отверг, как и захватить этих служивых в плен. Начинать с конфликта нет никакого желания, этак возникнет недоразумение и отбивайся потом от всего вятского гарнизона. Войти-то в их положение можно – время за полночь… не везет нам с въездом в крупные города. Наконец прибыл какой-то молодой поручик, представившийся адъютантом и секретарем губернатора, и попросил следовать за ним. Шлагбаум подняли, и мы въехали в город. Впереди показывает дорогу поручик, сидя в седле на смирной лошадке и явно пытаясь принять важный вид. – Очень рад! – пожал мне руку князь, которому лет за пятьдесят. – Сергей Дмитриевич Горчаков, к вашим услугам. Мы прибыли в его особняк, и сразу же он к нам вышел. В доме, не маленьком, кстати говоря, светятся почти все окна, доносятся какие-то окрики, словно случился пожар. – Приятно познакомиться, ваше сиятельство, – ответил я в свою очередь любезностью, а потом представился: – Иван Макарович Чурков, наместник Урала. – Пройдемте в гостиную, там места хватит всем, – неопределенно махнул он рукой в сторону лестницы. – Столы уже накрывают, и от этого такой шум стоит. – Помилуйте! Какие столы? – покачал я головой. – Неужели вы думали, что мы не знали о вашем прибытии? – усмехнулся в аккуратную бородку князь. – Вот даже не ложился еще. Правда, рассчитывал, что прибудете немного раньше. – А то вы дороги в своей губернии не знаете, – хмыкнул я, понимая, что придется на пару часов задержаться, никуда от этого не деться. По лестнице спустилась хозяйка дома, как представил ее князь – любимая супруга и мать двоих детей Анна Евграфовна. Супруга губернатора и слышать не пожелала, что мы пытаемся как-то уклониться от званого ужина. – Разве мы вправе отказать такой великолепной хозяйке? – поцеловал я княгине ручку, а потом обратился к ее мужу: – Сергей Дмитриевич, нам бы переговорить, и желательно в присутствии начальника полиции или сыска. По дороге произошло одно событие, которое касается их круга обязанностей. – Они скоро оба прибудут, – кивнул князь. – Кстати, Иван Макарович, вы уж не серчайте, но, зная о вашем прибытии, я пригласил несколько человек на этот прием. Люди желают с вами познакомиться. Ничего князю не ответил; мы прошли в гостиную, а на пороге я крякнул от удивления и вопросительно посмотрел на хозяина особняка. Глава 6 Первое столкновение Огромный бальный зал, со столами и уставленной на них снедью, тихо играют музыканты, а присутствующие смотрят на меня и хозяина особняка. Дамы в праздничных платьях, господа в строгих костюмах и парадных мундирах. Навскидку тут человек сто, и на этом празднике стою я в дверях, в грязной шинели и с засохшей глиной на сапогах. – Дамы и господа! Наместник Урала, его высокопревосходительство Иван Макарович Чурков! – вышел и громогласно объявил губернатор. Шепоток пробежался по гостям Сергея Дмитриевича, какой-то офицер, а может, студент крикнул: «Браво!» и «Виват!» С чего это меня тут так встречают – непонятно. В империи беда, а тут бал! Обматерить бы всех, да нельзя, сделал несколько движений головой, напоминающие знаки приветствия, а потом обратился к владельцу дома: – Гм, князь, вы меня простите великодушно, но хотелось бы хоть немного себя в порядок с дороги привести, – намекнул Горчакову. – И нам бы следовало переговорить и новостями обменяться. – Как прикажете, ваше высокопревосходительство, – чуть склонил тот голову. – Надеюсь, вы все же окажете честь собравшимся своим присутствием. – Этот прием устроен из-за моей скромной персоны? – удивленно уточнил я. – О, не стоит прибедняться, – улыбнулся Сергей Дмитриевич. – Вы очень значимая фигура, и знай я точно, что вы прибудете, то оказал бы вам подобающие почести. Князь передо мной заискивает? Да ну на фиг! Самое интересное, что он говорит совершенно серьезно, в его словах нет фальши. – Сейчас не время говорить о почестях, – поморщился я. – Сергей Дмитриевич, пока к нам еще никто не решился подойти, предлагаю коротко переговорить, а потом уже и присоединиться к собравшимся. – Да, виноват, хотел вас как можно быстрее представить дамам и господам. О вас такие слухи ходят, что многие желают лично засвидетельствовать свое почтение, – сказал князь и указал в сторону коридора: – Прошу, гостевые комнаты в моем доме всегда к вашим услугам. Мы прошли на третий этаж, к нам присоединился Анзор и шепнул, что наши господа офицеры уже приводят себя в порядок в гостевом доме. Князь сказал, что пришлет пару слуг, а когда я буду готов, то он с радостью переговорит со мной. – Мне потребуется минут пятнадцать, – заявил я. – Умыться и почиститься надо. Где мне вас отыскать? Дом у вас очень красивый и большой, боюсь, как бы не заблудиться. – Мой камердинер будет ожидать вас у двери, Лаврентий его зовут, он покажет, где буду находиться, – сказал князь и вопросительно посмотрел на Анзора. – Это мой друг и советник, – сказал я и представил его. Князь об Анзоре явно что-то знает, однако раскланялся с ним вежливо и попытался скрыть удивление. После того как Горчаков нас оставил одних, я первым делом прошел в ванну и умылся, кое-как привел в порядок одежду и побрился. Как ни крути, а положение обязывает. Даже мысль пришла, что стоит бороду отпустить, тогда никто ничего худого про мой внешний вид не подумает. Выйдя из ванной, я с удивлением обнаружил двух хорошеньких горничных, которые с моим другом напропалую флиртуют и даже не думают краснеть от его прозрачных намеков. – Барышни, оставьте нас одних, – вежливо попросил я. – Ой, – прикрыла одна ладошкой рот и в немом восхищении на меня уставилась. – Ваше высокопревосходительство, позвольте ваши сапоги, – заявила другая горничная, которая явно побойчее. – Их следует почистить. Девушка, не дожидаясь ответа, опустилась на колени и обхватила голенище на моей ноге. Сделала это так сноровисто, что Анзор только губами причмокнул. В первый момент я не понял, из-за чего у друга такие эмоции, но потом увидел в отражении шкафа отставленную в сторону моего советника задницу горничной и задравшееся платье, открывающее стройные ножки. – Сам сниму, – буркнул я. Горничная распрямилась, а по лицу Анзора скользнуло разочарование. Вот же ловелас чертов! Девушки удалились, и я босиком прошлепал к окну и закурил, покосившись на телефонный аппарат. Попытаться созвониться с кем-то из столицы? Подслушивать никто в доме и не подумает, если только какой-нибудь любопытный слуга; дамам до деловых переговоров дела нет, а господа до такого не опустятся, кодекс чести не позволит. Впрочем, все ли тут таких взглядов – понятия не имею, случается, что за внешним лоском – гнилое нутро. – Иван, какие дашь распоряжения? – спросил меня Анзор. – У нас мало времени, двигаемся с опозданием, но придется потратить пару часов, чтобы ответить на вопросы губернатора и его гостей, – поморщился я. – Слушай, как думаешь, нам дальше на машинах продвигаться или попытаться на поезде догнать эшелон? – Честно говоря, хоть в купе и комфортнее, но машина нам дает возможность маневра. Кстати, не так мы сильно и отстали, наш состав всего два часа назад Вятку покинул. Какие-то согласования требовались с продвижением по железной дороге, – ответил советник. – Как узнал? – поинтересовался я. – Пару вопросов задал охране князя, те не сочли нужным эту информацию скрывать, – ответил Анзор. Я сел в кресло и прикрыл глаза; в столице мятеж, неизвестно, как там и что, а подданные императрицы закатывают приемы. Как же так? Неужели все считают, что ничего страшного и опасного не происходит и революционеры ничего из себя не представляют? Идиотизм какой-то! Скорее всего, примерно так и произошло в моем мире, когда до последнего момента никто не верил, что устои уже поменялись. Так и здесь я вижу безмятежные лица, веселье и смех, ну, чуточку озабоченности, что где-то далеко идет сражение не на жизнь, а на смерть. К этому невозможно привыкнуть, а изменить ничего нельзя. Пока каждый житель империи не поймет, что это касается и его лично, он не пошевелится. Убеждать всех и вся? Можно, но для этого следует привлекать прессу. Кстати, а почему бы и нет? – Анзор, а не дать ли нам с тобой пресс-конференцию? – не открывая глаз, спросил я своего советника. – Пресс – чего? – переспросил меня Анзор. – Организовать встречу с местными журналистами, дать ответы на их вопросы и самому высказаться о происходящем, – пояснил я, обдумывая возникшую мысль. – Переврать могут, – осторожно заметил друг. – Не забывай, мы не в Екатеринбурге, где борзописцы знают, что огребут по самое не балуй, если хрень всякую опубликуют. – И тем не менее стоит рискнуть, – встал я и поморщился: не привык босым расхаживать, сапоги за последнее время стали чуть ли не частью меня самого. Обувку мне вернули, начищенную так, что можно смотреться, словно в зеркало. Горничная поведала, что относила их обувщику и тот еще каблуки поменял. – Спасибо, красавица, – поблагодарил я. – Как тебя зовут-то? – Танькой кличут, ваше высокопревосходительство, – стрельнула она в меня глазками. – Сергей Дмитриевич велели мне вашей личной горничной работать. Анзор не сдержался и заржал в голос, а потом уточнил: – Милая барышня, а мне перинку не застелешь? – Могу, – с легкостью согласилась горничная, – если Ивану Макаровичу не понравлюсь. – К князю проводишь? – спросил я говорушу, у которой стыда нет. – Отчего же не проводить? – кивнула та. – Лаврентию скажу, что вы со мною идти пожелали, – выглянула она в коридор и что-то прошептала камердинеру князя.