Брайд и Рианнон одновременно посмотрели на Хеннесси. – Ее семья мертва, – признес Брайд. Все глаза устремились на Рианнон. Наклонив ближайшее к нему зеркало, Брайд ненадолго поймал отражение женщины. Хватило пары мгновений, чтобы разглядеть ее истинное «я»: опухшее от слез лицо, перекошенный от безнадежного горя рот. Затем мужчина поставил предмет на место, возвращая Рианнон достоинство. Внезапно Ронану бросилась в глаза очевидная пустота дома. Должно быть, это случилось совсем недавно, он знал по опыту, что вскоре дом изменится. Лишь первое время жилище все еще хранит память о семье, которой больше не существует. Тот снимок в рамке, привлекший внимание Брайда, оказался лишь застывшим кусочком прошлого. – Ох, – произнесла Хеннесси, – в таком случае, скажу, что это похоже на чертов «Диснейленд». Стоит хоть раз попробовать. Брайд бросил на нее испепеляющий взгляд. – Просто это кажется невозможным. – прошептала Рианнон. – Мы и есть невозможное, – сказал ей Брайд. – И ты всегда была такой же. Скажи, что ты почувствовала, когда открыла дверь и узнала нас. Женщина прикусила губу, размышляя, но затем резко переменилась в лице. – Ох, дорогой, ты… – под словом «дорогой» она имела в виду Ронана. Рианнон указывала на него, на его лицо. – У тебя… Парень снова повернулся к зеркалу. Ночная грязь текла из носа. Вот почему ранее он так странно себя чувствовал. Потому что тело снова его предавало. Зеркало пыталось передать ему правду о черной слизи, и это вызывало еще более непривычные ощущения, так как он всегда считал слизь дурным знаком. Доказательством поражения. Символом неспособности грезить, признанием собственной слабости вдали от силовой линии. Но зеркало говорило другое: ночная грязь – результат его попыток. Следствие стремления. Он просто не понимал. У него болела голова. Рианнон вскочила, и мгновенно откуда-то появились салфетки: таков был этот дом, и такова была его хозяйка. Она прижала одну из них к лицу Ронана и успокаивающе положила руку ему на спину, в жесте настолько материнском, что Ронан перестал понимать, плохо ему от ночной грязи или от тоски. – Это носовое кровотечение? – спросила она. – Ночная грязь, – ответил Брайд. – Некоторые называют Слизью. Другие – Черной Собакой. У этого явления много названий. Его приход означает, что сновидец находится в месте, где слишком мало силовой энергии либо он чересчур долго не грезил. – Со мной такого никогда не случалось, – сказала Рианнон. – Ты открывала дверь не так часто, как он, – сказал Брайд. – Парень сорвал ее с петель, и теперь она просто отвалилась. – Это опасно? – спросила женщина. – Очень. Если он как можно скорее не получит силовую энергию или не приснит что-нибудь, ситуация примет крайне серьезный оборот. – сказал Брайд. – Поэтому нам необходимо, чтобы ты приняла решение. – Брайд прав, – резко подала голос Хеннесси. Девушка все еще не сводила глаз с зеркала. – Ты должна пойти с нами. Здесь тебя ждет лишь прошлое. К черту его. Рианнон нервно потерла руки. – Мне нужно больше времени. Брайд снова выглянул в окно. Кроме серого неба, смотреть там было не на что. – Не уверен, что оно у нас есть. 13 Десять: именно столько раз Фарух-Лейн наблюдала, как Провидица Лилиана меняла свой возраст в погоне за созданием идеальной ловушки для потомакских Зетов. До появления их феномена Модераторы использовали каждую зацепку, которой смог поделиться Провидец, и выслеживали Зетов по одному. Детали видения изучались, устанавливалось местонахождение сновидца, а затем его обнаруживали и убивали. Однако система больше не работала. Лок требовал от подчиненных новых идей. Ни у кого их не нашлось. Ни у кого, кроме Фарух-Лейн. Мысль пришла ей в голову после посещения разрушенного музея, возможно, задумку навеяла картина дерева, протянувшегося сквозь проломленную крышу. Дерево в таком необычном месте. За пару недель до этого гадалка на Волшебном базаре прошипела ей: «Если хочешь убить кого-то и сохранить это в тайне, не вздумай совершить это там, где могут видеть деревья». Возможно, размышляла она, именно у них Брайд получал информацию. Поначалу реализация ее задумки казалась непростой задачей. Ведь Провидцы не музыкальные автоматы. Нельзя просто вставить в них четвертак и заказать видение Зета, прогуливающегося в безлесном месте. Они, скорее, походили на метеосистемы, а их видения на торнадо, в центре которых всегда находились Зет и фееричный апокалипсис. Поставить торнадо на перемотку не представлялось возможным, но нынче все творили немыслимое. По просьбе Фарух-Лейн Лилиана вновь и вновь перебирала видения будущего, пытаясь найти хоть одну картинку, лишенную растительности. Девять: число раненых гражданских лиц на данный момент. Видения обходились слишком дорого. Фарух-Лейн довольно быстро догадалась, что наибольшую опасность Лилиана представляет в виде подростка, поскольку в этом возрасте ее чувства недостаточно развиты, и она не могла предугадать, когда случится видение. В одно мгновение девушка в компании Фарух-Лейн листает пустой дневник в книжном магазине, а в следующее случается катастрофа. Парцифаль, предыдущий Провидец, не перескакивал по временной шкале вплоть до самого конца, когда парень начал терять контроль над способностью обращать энергию внутрь. После особенно внезапного видения, уничтожившего стайку белок поблизости, Лок аккуратно предложил рыдающей девочке-подростку воспользоваться этим методом. – Звучит как медленное самоубийство, – проговорила Лилиана. Он не нашелся что ответить. Решение, чью жизнь стоит спасать, а чью нет, всегда оставалось в ведении Модераторов, и до этого момента они никогда не вставали на сторону Провидцев. Но Фарух-Лейн встала. – Лилиана не виновата, что опасна, – сказала Кармен. – Она каждый раз старается убедиться, что рядом никого нет. Не думаю, что стоит ее уговаривать обратить силу вовнутрь. Лок сомневался. – Ну и кто теперь совершает медленное самоубийство? Восемь: количество магазинов пряжи, которые посетила Фарух-Лейн со старушкой Лилианой, пока та не нашла достаточно мотков ниток особого цвета, который, по ее словам, идеально подойдет Кармен. В этом возрасте чутье Лилианы работало превосходно, она всегда знала, когда появится видение, а значит, можно было меньше думать о выживании и больше о приятном. Пожилая Провидица обожала простые домашние радости. Вязание! Женщина была полна решимости научить Фарух-Лейн обращаться со спицами, поскольку еще не забыла, как учили ее. В этом заключалась главная странность пожилой Лилианы – она помнила многое из того, что пережила, и некоторые из воспоминаний, казалось, включали и Кармен. В прошлом. И в будущем Фарух-Лейн. А также где-то на пересечении их временных прямых. Мысли об этом слишком сильно травмировали мозг Кармен. – Спасибо, что заступилась за меня, – однажды сказала ей старушка Лилиана в своей тонкой, деликатной манере. – По поводу того, чтобы обратить видения внутрь. – Неужели ты помнишь? – спросила Фарух-Лейн. – Это произошло очень давно. Но оказалось приятным сюрпризом, о таком не стоит забывать. Верно. Даже не сюрприз. Дар. Я знала, что ты хороший человек. Фарух-Лейн пожалела, что не встретила Лилиану до знакомства с Модераторами. Семь: столько совещаний провели Модераторы, пытаясь выработать стратегию атаки, на любом этапе исключающую присутствие деревьев. Бо́льшая часть встреч прошла за обсуждением, возможно ли вообще получать информацию от деревьев. Фарух-Лейн считала их неверие пустой тратой времени, поскольку существование людей, которых они преследовали, также казалось невероятным. Несколько встреч были посвящены вопросу потомакских Зетов. Их прошлому, семьям, надеждам и мечтам. Они связались с отцом Джордан Хеннесси в надежде, что ему известно о местонахождении дочери. «Я думал, она давно мертва, – ответил Билл Дауэр. В его голосе сквозило разочарование, если там вообще что-то могло сквозить. – Ага». Модераторы связались с гарвардским соседом парня Ронана Линча. «Они расстались после того, как он разгромил общежитие, – приятным голосом сообщил студент. – Честно говоря, не ожидал снова услышать его имя. Что он натворил на этот раз?» Они попытались выйти на братьев Ронана Линча, но после нападения на них, стоившего Беллосу руки, Диклан и Мэтью Линч пропали со всех радаров. «Их вещи исчезли из городского дома, – сказал один из Модераторов, немало впечатленный. – Кто-нибудь заметил, чтобы они возвращались за ними?» Никто не видел. И по-прежнему никто ни черта не знал о Брайде. Шесть: количество беглецов. Шестеро Зетов, которые давно являлись мишенями, продолжали ускользать от смерти благодаря деревьям, предсказанным видениями Лилианы. Лок по-прежнему порывался их убить. Но деревья могли выдать их планы. Деревья! Как только начинаешь считать их врагами, то внезапно замечаешь, что они повсюду. Выстроившись в ряд вдоль тротуаров. Прорастая на зеленых островках парковок. Покачиваясь по периметру ферм. Казалось, они никогда не дождутся видения без растительности. Несколько раз Фарух-Лейн приходилось умолять Модераторов не отступать от цели. Неужели они хотят снова выглядеть дураками? Однако на самом деле она была рада хоть ненадолго приостановить убийства. Кармен не подсчитывала, сколько смертей на ее совести за этот год, поскольку боялась, что их окажется двадцать три. Она вполне могла уже сравнять счет с Натаном. Пять: столько ведомств объединилось, планируя нападение на ферму в Пенсильвании. Дно широкой долины было лишено деревьев, ближайшие росли на расстоянии многих акров отсюда. Благодаря слаженной работе ведомств Модераторы были оснащены, как никогда раньше. Кто-то щеголял в шумоподавляющих наушниках. Кто-то в защитных очках. Собаки с острым нюхом. Грузовики с мощной броней. Парень с огнеметом. Женщина со «Стингером». Скорее всего, это был их единственный шанс загнать в угол потомакских Зетов. На это стоило рассчитывать. – Не стой в стороне, как в прошлый раз, Кармен, – сказал Лок. Не сурово, но твердо. – Это твой план. Тебе и руководить. И приведи Лилиану. Фарух-Лейн отчаянно колебалась между надеждой, что все рассчитала правильно, и страхом, что где-то ошиблась. Возможно, эта операция положит всему конец. Четыре: количество Зетов в большом каменном доме, когда Модераторы взломали дверь.