За дверьми, через которые можно попасть в коридор, ведущий к подземной камере, наблюдают два крупных Гвардейца из Легиона Победы. Их белые мундиры сверкают в свете люстры. Я вспоминаю планы этажей, которые показывала мне Анника, и мысленно прокладываю себе к ним путь, который необходимо будет пройти в нужный момент. Оркестр начинает играть новую мелодию, и бальный зал наполняет нежный вальс. Я поворачиваюсь к двери в сад, чтобы уйти подальше от танцпола, но натыкаюсь на плащ из белого меха. Передо мной стоит принц Келан. И выглядит он более величественно, чем когда-либо раньше. Его белые волосы под короной из серебристых ветвей аккуратно зачесаны назад, на висках и лбу нарисованы завитки и серебристые листья, а под глазами виднеется серебристая пыльца, которая создает образ маски. Я приседаю в низком и искреннем реверансе. – Простите, Ваше Высочество. Я вас не заметила. Келан протягивает руку и легким движением привлекает меня к себе, после чего мы поворачиваемся к толпе. И едва я успеваю что-то осознать, как мы уже кружимся в вальсе. Наши тела разделяют всего несколько сантиметров, а наши лица почти соприкасаются. Я не могу отвести от него взгляда, хотя от его серебристых глаз мне не по себе. Не потому, что мне с Келаном неуютно, а потому, что рядом с ним все становится более реальным. Окончательным. Мне хочется попросить прощения. Объяснить, что у меня нет выбора. Ведь существовать в Бесконечности могут лишь либо люди, либо Колонисты. И я выбираю людей. Выбираю семью, которую нашла под землей в маленьком Поселении. Я выбираю незнакомцев, чьи пустые глаза смотрели на меня в помещениях для слуг и у рыночных прилавков. Незнакомцев, находящихся в герцогствах Войны, Голода и Смерти. Которые сражаются до самого конца. Я выбираю Гила. Я выбираю мир для Мэй. Я выбираю себя. Нами, а не Наоко. Себя настоящую, а не образ, за которым пряталась все это время. Принц Келан улыбается мне, пока мы перемещаемся по залу в темпе музыки, словно птицы, парящие по воздуху. И я понимаю, что он бы меня не простил. Ведь я отниму у него свободу, когда она стала по-настоящему его. Я выдавливаю ответную улыбку и стараюсь смотреть на него так невинно, как только это возможно. – Ты надела мои цвета. – Я решила, что это уместно, – отвечаю я. – Они тебе идут. Его дыхание касается моей щеки. Мой взгляд скользит по его губам, которые изогнулись в ласковой улыбке. «Келан никогда не принадлежал этому миру, – говорю себе я. – Он не настоящий человек». Но тогда почему он излучает такую теплоту? – Когда все закончится, я бы хотел пригласить тебя куда-нибудь, – говорит он. – Если ты позволишь. Когда все закончится. Я сглатываю: – Я к вашим услугам, Ваше Высочество. – Нет, – говорит он. В его голосе слышатся настойчивые нотки. А рука на моей спине напрягается. – Прошу, не соглашайся на это только потому, что я герцог Победы. Соглашайся, только если действительно этого хочешь. – Его черты смягчаются. – Я готов простить такое отношение другим людям. Но от тебя хочу искренности. Его честность разбивает мне сердце. – Даже в этом случае я соглашусь на прогулку, – спустя мгновение отвечаю я. – И с радостью встречусь с вами после того, как все закончится. Надеюсь, это последняя ложь, которую мне придется ему сказать. Не думаю, что вынесу еще одну. Глаза принца Келана загораются ярче, чем луна на темном небе. Мы кружим по комнате, не сводя друг с друга глаз. Хотя все в моей груди сжимается от боли. Спустя некоторое время он останавливается передо мной и нежно берет мои руки в свои. – До скорой встречи, – говорит он с нотками извинения в голосе. И прижимается губами к тыльной стороне моей ладони, после чего ее отпускает, как лепесток на ветру. Танцующие пары кружатся под музыку, отчего у меня начинает кружиться и голова. Келан исчезает в толпе, но перед этим в последний раз смотрит на меня с искренней радостью на лице. А я спешу уйти подальше от музыки и кружащихся Колонистов, пытаясь отыскать тихое место, чтобы собраться с мыслями. Если бы в этот момент я бы была человеком, то точно почувствовала бы подступающую к горлу желчь. Даже смерть не причинила мне столько боли. * * * Понять, что начинается церемония, оказывается нетрудно. Все устремляются к дверям, словно следуют зову сирены. Бальный зал и сад пустеют так быстро, что спешащие фигуры сливаются в размытую дымку, отчего кажется, что меня окружают призраки. Сквозь движущуюся толпу я вижу, как Гвардейцы Легиона оставляют свои посты в бальном зале. И спустя несколько секунд пробираюсь к дверям в коридор, который ведет к лестнице в подвал. А когда раздается рев рога, понимаю, что церемония началась. Время пришло. Я крадусь по коридорам, которые мне показала Анника. Хотя она и уверяла, что по ним можно идти совершенно спокойно, так как на пути мне встретятся лишь дюжина Гвардейцев, которые сторожат дверь, я опасаюсь, что кто-нибудь случайно забредет сюда. Что кто-нибудь поймает меня до того, как я доберусь до Сферы. Что кто-нибудь разрушит все наши планы. Но первая проблема возникает, только когда я сворачиваю в последний коридор. Перед дверьми в комнату нет ни одного из двенадцати Гвардейцев. Нахмурившись и замерев, я смотрю на коридор. Может, Анника ошиблась? Может, Гвардейцы охраняют Сферу внутри комнаты? Я продолжаю путь, мои шаги эхом разносятся по коридору. Жнец оттягивает запястье, и я концентрируюсь на том, чтобы воспользоваться им, как только увижу хоть одного Гвардейца Легиона. Я останавливаюсь перед дверьми и обхватываю пальцами металлическую ручку. Вот она – наша свобода. Я распахиваю двери и выставляю руку со Жнецом вперед, чтобы сразу атаковать. Но когда обвожу взглядом комнату, не вижу ни одного из двенадцати Гвардейцев Легиона в белых мундирах. Здесь нет ни их. Ни Сферы. Здесь только парень, которому принадлежит мое сердце. – Гил? – отчаянно зову я и, не раздумывая, бросаюсь к нему. Он стоит передо мной с закрытыми глазами и неподвижно, словно статуя. Я хватаю его за плечи и отчаянно трясу, но его тело словно окаменело. Словно он… Словно он принял таблетку. Я срываю маску Наоко с лица, и она с глухим стуком падает на пол. – Гил! – выдавливаю я сквозь стиснутое спазмом горло. – Открой глаза. Я здесь. Прямо перед тобой! Но его красивые темно-карие глаза не открываются. Губы, которые я целовала еще несколько часов назад, совершенно бесцветны, как у покойника. Не обращая внимания на слезы, я тянусь к его лицу и обхватываю его ладонями, желая, чтобы Гил проснулся. За спиной раздается вдох, и я понимаю, что за мной наблюдают. Я оборачиваюсь, ожидая увидеть за собой Гвардейцев Легиона. Но в дверном проеме стоит принц Келан со сложенными за спиной руками и спокойствием в глазах. Конечно, надежда умирает последней, но сейчас можно не сомневаться: я не смогу выбраться из этой передряги. Он знает, кто я. И скоро об этом узнает весь мир. – Пожалуйста. – Я смотрю на принца Келана своими настоящими глазами. Теми, которые скрывала от него все это время. – Отпусти его. Не делай этого. Принц Келан моргает. – Не ожидал от тебя мольбы, – говорит он. Сталь в его голосе режет сильнее любого клинка.