– Ты мудак. – А ты наивна. – Да чего ты привязался? – Я сокращаю расстояние между нами. – Неужели тебе недостаточно того, что твое желание наконец исполнилось? Гил недоуменно вздергивает подбородок: – О чем ты? – Ты же с самой первой нашей встречи хотел, чтобы все меня возненавидели. Так что можешь порадоваться, что я сделала всю работу за тебя. – Я этого не хотел. – Серьезно? Ты уже несколько месяцев твердишь всем, что мне нельзя доверять, – возражаю я. – Ты сделал все, чтобы я отказалась от наших тренировок. И каждый раз, когда мне кажется, что мы находим взаимопонимание, ты отступаешь и вновь одариваешь меня своим презрением. Так чего тогда ты хотел? – Чтобы ты не пострадала! – вдруг кричит он. И его слова заполняют мой разум. Я недоуменно смотрю на него, мысли путаются в голове, а в ушах отдается громкий и частый стук сердца. Гил отворачивается: – Ты не понимаешь, насколько опасен этот мир. Ни капли. Все, живущие здесь, каждую чертову секунду подвергаются опасности. И… мне никогда не хотелось, чтобы ты рисковала собой. У меня начинает кружиться голова. – Ты спутала все планы. Ты все спутала. – Он качает головой и отводит взгляд в сторону. – Как думаешь, что сделает принц Колонистов, если узнает, кто ты на самом деле? Что ты человеческий шпион, который выискивает способ уничтожить Сферу? – Его взгляд встречается с моим. – Думаешь, он не станет монстром? – Я… – Голос дрожит, а я опускаю глаза в пол. – Не знаю. Гил напрягается: – Возможно, тебе не хочется играть в эту игру, но убедись, что ты хотя бы знаешь правила. И Гил уходит, оставляя меня на мосту с засохшими на щеках слезами и переполненную чувствами, в которых не хочется разбираться. Глава 37 Финн выглядит не так, каким я его помню. Его глаза кажутся больше серыми, чем зелеными, а еще он выше. Неужели он всегда был таким высоким? – Я собрал новый плей-лист. The Ocarina[11] с песнями из «Тимона и Пумбы»[12], – ухмыльнувшись, говорит он. – Офелия, – замирая перед ним, зову я. – Можешь скопировать плей-лист Финна на мой телефон? Но Офелия не отвечает. – Ты должна была поцеловать меня, когда была такая возможность, – говорит Финн, вот только звучит не его голос, а мой. Я хмурюсь. Что-то не так. Парень передо мной не похож на Финна. Он выглядит как… В его волосах появляются серебристые пряди. – Слушай, – говорит принц Келан, склонив голову набок. – Что слушать? – спрашиваю я, удивляясь, почему он становится выше с каждой секундой. А может, я уменьшаюсь? – Слушай, – шипит он. Нет… Я не уменьшаюсь. Я падаю сквозь звезды в пустоту разума Офелии. Окружающее пространство наполняется розовыми, фиолетовыми, желтыми и голубыми вспышками, словно фейерверк, а затем все стихает. Я кричу о помощи, но в ответ лишь тишина. А стоит мне моргнуть, как я оказываюсь перед королевой Офелией и ее чистым, пронзительным взглядом. Я не собиралась звать ее, но она все равно откликнулась. – Ты думала, что сможешь вечно прятаться от меня? – звучит ее равнодушный голос. – Я все знаю. И все вижу. – Ты не можешь видеть будущее. – Я пытаюсь успокоить свое колотящееся сердце. – И не знаешь, чем все закончится. – Разве ты не понимаешь? – Ее голос обрушивается на меня со всех сторон. – Все закончилось в тот миг, когда ты пришла ко мне в первый раз. И тут же мои уши наполняют щелчки тысячи замков. Я отчаянно кручусь на месте, пытаясь отыскать выход. Но его нет. Вокруг только клубящиеся тени. Я заперта в сознании Офелии. На этот раз спасения нет. Я резко вскакиваю на кровати, хватая ртом воздух. Несмотря на то что с моей смерти прошло много времени, меня все еще мучают кошмары. С тихим стоном я потираю виски, словно это поможет избавиться от воспоминаний. Многие из них кажутся чужими. А вещи, которые раньше так много для меня значили, сейчас не значат ничего. Я все еще вижу Финна, но лучше бы он мне не снился. Ему не место в Бесконечности. Не место в моих снах. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы я позабыла все, что происходило со мной до смерти. Избавилась бы от всех воспоминаний. Но разве не это происходит, если принять таблетку? Значит, желание отказаться от воспоминаний сродни отказу от части своего разума? Можно произвести какой-нибудь Обмен, но не поделиться мыслями, а отдать их насовсем и забыть? Наверное, я бы согласилась на это. Обмен. В голове тут же вспыхивает догадка, привлекая мое внимание. И почему я не подумала об этом раньше, когда она стояла передо мной, моля выслушать ее? Но идти одной опасно. Мне нужна вуаль. И помощь. Я в спешке выхожу из дома и бегу по мостикам, пока не добираюсь до его двери. – Нами? – взволнованно спрашивает Гил, открыв двери после моего настойчивого стука. Затем закрывает глаза на мгновение и расправляет плечи. – Что ты здесь делаешь? Я смотрю на него и замечаю, что его глаза слегка припухли. – Я думала, ты больше не спишь, – прищурившись, говорю я. – Не сплю, – отрезает он, а затем проводит рукой по взъерошенным волосам. – По крайней мере, обычно не сплю. Но сегодня столько всего навалилось. И… иногда я скучаю по снам. Я делаю себе мысленную пометку спросить об этом интересном факте, который он от меня скрывал, позже. – Я хочу попросить об услуге. Нахмурившись, он прислоняется плечом к дверному косяку. – Слушаю. Я нервно оглядываюсь по сторонам: – А мы можем поговорить об этом внутри, где никто не услышит? Отойдя от двери, Гил приглашает меня войти. – Спасибо, – бормочу я, быстро осматривая его комнату. Здесь царит бардак. Все, что раньше лежало на столе, сейчас разбросано по полу, а сам стол слегка покосился и все еще не упал только потому, что вплотную приставлен к стене. – Ты решил затеять ремонт или просто тяжелый день? – приподняв бровь, спрашиваю я. – Ты пришла сюда за помощью или чтобы проверить, насколько чисто у меня дома? – Прости. Сейчас все объясню. – Я перевожу дыхание. – Кажется, я поняла, что означает слово «слушай». Гил не двигается, а все его любопытство выражается в виде хмурого взгляда. – Девушка из дворца… Думаю, она просила меня об Обмене. Она хотела, чтобы я послушала ее мысли, потому что только так она могла сказать мне то, что не могла произнести. – Я уверенно смотрю на него. – Поэтому я хочу вернуться во дворец вечером. Мне нужно поговорить с ней. Но Гил не выглядит убежденным: