– Да. Но этого недостаточно. – И, прежде чем я успеваю возразить, она наклоняет голову и продолжает: – Мы приложим все усилия, чтобы узнать побольше о том, возвращают ли люди себе разум. Но мы не станем откладывать начало войны. – Вы не поможете ей? – Сказанное ею настолько поражает меня, что я с трудом выдавливаю слова. – Я этого не говорила, – вздохнув, возражает Анника. – Но она не единственная, кто нуждается в помощи, Нами. И прямо сейчас единственный способ помочь ей, помочь всем нам – сосредоточиться на нашей миссии. – Она ждет, пока ее слова, как недозрелый плод, не нальются для меня смыслом. – Тебе удалось что-нибудь вытянуть из принца? Что-то полезное? – Нет, но… Я замолкаю на мгновение, обдумывая, стоит ли рассказывать им, что герцог Победы говорил о совместном существовании людей и Колонистов. Вряд ли они поверят в серьезность его намерений после одного разговора. Возможно, один разговор не изменил мнения Келана. Нужно провести с ним больше времени. – Думаю, мне стоит еще с ним встретиться, чтобы больше порасспрашивать его, – предлагаю я. Возможно, мне что-то удастся узнать о девушке. – Ты вернулся, – внезапно говорит Ахмет. Я оглядываюсь через плечо и вижу в дверном проеме Гила со сложенной коричневой тканью в руках. – Это… – Ахмет застывает от напряжения, и кажется, в любую минуту его хватит удар. Гил пересекает комнату и кладет ткань на стол перед собой. – Это сработало. Ахмет закрывает глаза, словно вознося молитву, и в комнате повисает тишина. Через мгновение он поднимается на ноги и кладет руку на плечо Гила. – Тебя кто-нибудь видел? – Нет, – уверенно отвечает Гил. – Ен остался там, чтобы держать все под контролем. Но вам следует поторопиться… они скоро начнут его искать. «Его искать». Перед глазами так ясно всплывает стеклянная тюрьма, словно она находится передо мной. Неужели в ней сейчас кто-то находится? В ушах начинает звенеть от беспокойства, и я делаю шаг к Гилу: – Что происходит? Ты… – Тебе еще рано об этом знать, – перебивает Гил, старательно отводя взгляд. Наверное, мы всегда будем отталкивать друг друга при сближении, как магниты с одинаковой полярностью. Но я знаю об их укрытии. Так почему поимка Колониста выходит за эти рамки? – Гил прав, – вмешивается Анника, останавливая нашу зарождающуюся перепалку. – Сейчас тебе стоит сосредоточиться на том, чтобы принц Келан начал доверять тебе. Я хочу, чтобы ты получила информацию о Сфере. Но расспрашивай как можно более аккуратно. И если принц Келан проболтается хоть о какой-то мелочи, мы должны узнать об этом. Ахмет выглядит так, словно видит другой мир сквозь вуаль. Словно он видит будущее. А когда начинает говорить, в его голосе слышится тоска: – Если это сработает… если мы сможем добраться до Сферы… – Он смотрит на Аннику остекленевшим взглядом. Она в ответ берет его за руку и сжимает ее: – Знаю. Надежда добиться недостижимого переполняет их, разливаясь по комнате. Но меня она обходит стороной. На их лицах появляется такая воодушевленность, словно их сердца наполнены гелием, а вот мое оседает под грузом вины и стыда. Не важно, удастся ли мне перетянуть принца Келана на свою сторону. Если жители Поселения не откажутся от своей миссии. Если они продолжат похищать Колонистов, пути назад не будет. Нужно сказать что-то, пока не поздно. Я закрываю глаза и считаю до трех: – Если мы уничтожим Сферу, то все Колонисты умрут. Я поднимаю глаза и понимаю, что все смотрят на меня. – Колонисты – вирус, который необходимо уничтожить, – решительно говорит Анника. – А вдруг есть другая возможность? – выпаливаю я, и меня тут же одаривают подозрительными взглядами. – Вдруг нам удастся договориться с принцем Келаном? Гил стискивает пальцы в кулаки, словно готовится к драке. Я стреляю в него взглядом: – Если бы появился шанс вернуть Бесконечность, не проливая крови, неужели бы мы им не воспользовались? – Похоже, чем чаще ты общаешься с Колонистами, тем больше предпочитаешь их, – обвиняет меня Гил. – Если из-за желания жить в мире я становлюсь похожа на Колонистов, то, может, стоит задуматься, кто они на самом деле? – Я обвожу взглядом остальных. – Я хочу помочь избежать ненужной резни. Знаю, в этом мире есть плохие Колонисты, но в мире смертных встречаются люди и похуже. А раз Колонисты подражают людям, разве они не воспроизводят увиденное ранее? – И что ты предлагаешь? – прищурившись, спрашивает Анника. – Мы поможем им освободиться от ненависти, – говорю я. – Колонисты знают только то, что уже видели однажды. И только мы можем научить их тому, чего не пробовали сами. Так почему бы нам не показать им, что мы можем жить вместе? Атмосфера в комнате резко меняется, наполняясь негодованием, которое бросается на меня, словно дикий зверь. Мне следовало придержать язык. А не выкладывать все сразу. – Почему ты ведешь себя так, словно мы враги? – внезапно говорит Шура с болью в глазах. – Ты знаешь, сколько потребовалось усилий, чтобы добиться всего, что у нас сейчас есть? Хотя бы представляешь себе это? Я сглатываю комок в горле, боясь смотреть им в глаза, но понимая, что это необходимо сделать. – Я не считаю вас врагами. Ни разу не посчитала. Но и не понимаю, зачем уничтожать целый вид. – Они ненастоящие, – сквозь зубы выдавливает Тео. – Колтам плевать, страдаем мы или нет. Или как именно мы страдаем, если на то пошло. Они не хотят, чтобы мы жили в этом мире, и делают все, чтобы избавиться от нас. – Но если бы мы смогли убедить Колонистов попробовать жить вместе… – начинаю я. – У нас нет на это времени, – раскрасневшись, перебивает Тео. – Они уже пытаются выяснить, как разорвать связь между Бесконечностью и людьми навсегда. А что произойдет, когда они это узнают? Что станет с моим братом, если они решат отправить его из Зимней Крепости в герцогство Смерти? – А вдруг я смогу поговорить с принцем Келаном и убедить его… – Колонисты – монстры, – злясь, рычит Шура. Злясь на меня. – Ты не сможешь их убедить. Ты не знаешь, какие они на самом деле. – Ты не знаешь Келана, как я. Он не монстр, – в отчаянии восклицаю я. – Он верит, что мы можем жить по-другому. В лучшем мире. Ему просто нужно подсказать, как этого добиться. – Ты серьезно? – кричит Тео. – Он чудовище! Это он отправил человека в герцогство Смерти, где сознание бедняги оторвали от тела. Это он бросил моего брата в Зимнюю Крепость, где его станут пытать. Это он хочет выманить всех жителей из Поселения, чтобы избавиться от нас раз и навсегда. Потому что желает нашей смерти. Неужели танцы с принцем так вскружили тебе голову, что ты позабыла об этом? Я поджимаю губы. Анника кладет руку на спину Тео, чтобы успокоить его. – Ты моя подруга, – говорит Шура. – Но сейчас ведешь себя как настоящая дура. Глаза застилают слезы, поэтому я вскакиваю из-за стола и проношусь мимо Гила на улицу. Но на полпути к лифту я слышу за спиной: – Хорошая речь. Я оборачиваюсь, не скрывая залитого слезами лица. – Оставь меня в покое. Гил останавливается в шаге от меня: – Ты же вроде говорила, что понимаешь, за что мы боремся. – Понимаю, – отвечаю я. – И поэтому хочу отыскать лучший способ победить в этой войне. Он прищуривается: – Ты вступила в опасную игру. – Я вступила в игру, в которую вы заставляете меня играть. – Никто не заставлял тебя испытывать симпатии к принцу Келану. – Я к нему не привязана. – Мой голос дрожит, несмотря на яростный взгляд, направленный на Гила. – Но он не такой, каким ты его считаешь. – Анника считает, что ты его околдовала. Но, может, все наоборот?