Они лишь наша имитация. И все же принц Келан не кажется хуже людей. Он не воспринимается как какая-то программа. И ничем не напоминает такое же чудовище, как Кошмарник. Он останавливается перед картиной, на которой изображены ангелы, падающие с неба в океан, а те, что уже пересекли водную гладь, выглядят так, словно вновь стремятся к небу, нарисованному и ниже. – Порой, когда я смотрю на нее, мне кажется, что она напоминает нашу жизнь в Бесконечности, – задумчиво говорит он. – Не имеет значения, какой выбор мы делаем и какие поступки совершаем, нам суждено вернуться к тому, с чего мы начали. – Она прекрасна, – говорю я. Он встречается со мной взглядом: – Я тоже так считаю. Я покрываюсь румянцем, но не могу отвести взгляд. – Ты придешь на Кровавую луну? – спрашивает он, отходя от картины. Это следующий фестиваль в Параде Корон. И, думаю, Анника не отпустит меня туда… из-за того, что случилось в прошлый раз. Я опускаю глаза в пол и стараюсь придумать, как уйти от ответа. – Разве мы не обязаны посетить его? – У всех есть выбор, – отвечает Келан, а спустя секунду добавляет: – Ну, кроме меня, конечно. Уверен, никто не станет закрывать глаза на то, что правитель не придерживается традиций собственного герцогства, особенно моя мать. Я вновь смотрю на принца и вижу на его лице улыбку. – Знаю, на фестивалях бывает скучно. Но если мне удастся увидеть тебя, это поднимет мне настроение, – тихо говорит он. Мои нервы дрожат, как дерево на ветру. Неужели он… Я моргаю, ощущая небывалый страх, который затмевает все мысли, не позволяя предположить что-то еще. Небывалый страх из-за того, что это может означать. Колонисты хотят быть похожими на людей, в том числе и во влюбленности. Неужели некоторые Колонисты заводят отношения друг с другом? Неужели они хотят иметь семьи? Я никогда не задумывалась, относится ли к таким Колонистам принц Победы. – Если выбор за мной, то я буду там, – наконец говорю я, и его глаза сияют от радости, словно солнце. Мы сворачиваем в следующий зал галереи, но я понимаю, что вскоре во дворец вернутся Гвардейцы Легиона, поэтому прощаюсь и устремляюсь к выходу. Глава 32 Даже в темноте я узнаю спутанные каштановые волосы Гила. Но сейчас на нем белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и его любимые черные брюки. Если бы я не шла за ним, то никогда бы его не разглядела. Потому что он движется между деревьями едва слышно, как призрак. Внезапно он скрывается среди серебристых берез, и я ускоряю шаг, чтобы догнать его. Но когда я обхожу деревья, то теряю его окончательно. Нахмурившись, я разглядываю рощу, удивляясь тому, как быстро он от меня скрылся. – Знаешь, ты не очень хорошая шпионка. – Дыхание Гила щекочет мне ухо. Я резко разворачиваюсь и едва не врезаюсь в него. Он отступает на шаг, но на его лице ясно отражается веселье. Я же в ответ хмурюсь, чтобы хоть как-то скрыть свое смущение. – Я не шпионила за тобой. – Разве нет? – Гил приподнимает бровь, и уголок его рта изгибается. – Нет, – настаиваю я. – Я возвращалась в Поселение. – Я скрещиваю руки на груди и хмурюсь еще сильнее. – А ты что тут делаешь? – Отправился за материалами, – отвечает он. – А у тебя какое оправдание? – Мне захотелось глотнуть свежего воздуха, – вру я. – Если ты отправился за материалами, где твоя сумка? – Наверное, обронил в лесу, – не моргнув глазом, отвечает он. – Зачем ты ходила во дворец? – Что? Я не…. – Злясь все сильнее, я обрываю себя на полуслове. – Откуда ты знаешь? – Я и не знал. Но ты сама себя выдала. – Ну, не только у меня есть секреты, – выпаливаю я в попытке защититься. – Уверена, ты выполняешь какую-нибудь тайную миссию для Поселения. Вы с Ахметом неделями пропадаете где-то. Гил прищуривается: – Я отправился сюда по приказу. Но сомневаюсь, что ты можешь сказать мне то же самое. – А я помогаю другу, – раздраженно отвечаю я. На несколько долгих мгновений между нами повисает молчание. – Ты расскажешь обо мне Аннике? – Тебя кто-нибудь раскрыл? – Нет. – А кто-нибудь видел? Образ принца Келана всплывает у меня перед глазами, отчего я несколько мгновений обдумываю свой ответ. Но, судя по вздоху Гила, и этого достаточно, чтобы он все понял. – Я была осторожна, – защищаюсь я. – Что, если бы кто-нибудь столкнулся с тобой здесь? Что, если бы это привело их к… – Он замолкает и качает головой. Я делаю шаг вперед. – К чему? Скажи мне, что так необходимо защитить, и я сделаю это. Трудно беспокоиться о том, чего не знаешь. Гил смотрит на меня с нечитаемым выражением на лице. А затем наконец жестом зовет меня следовать за ним. Мы пробираемся сквозь деревья, прокладывая путь между папоротниками и вереском, пока не останавливаемся возле валуна, наполовину провалившегося в землю. Гил опускается рядом с ним, засовывает руку куда-то под камень, а затем сильно дергает что-то. Люк распахивается, открывая крутую лестницу, которая скрывается в темноте. – После тебя, – говорит Гил. Я усмехаюсь: – В таких местах обычно прячут трупы. – Ты разве забыла, где находишься? Я открываю рот, чтобы ответить, но слова застревают в горле, когда голову заполняют мысли о людях, которые совершали ужасные поступки и скрывали улики в темноте. Офелия сказала, что Бесконечность уже была испорчена, когда она попала сюда. Но я не поверила ей. Мне не хотелось верить в подобное. Но что, если так все и было? От беспокойства я прикусываю край губы: – Ты когда-нибудь задумывался о том, куда подевались плохие люди? По-настоящему плохие люди? Гил озадаченно приподнимает бровь. Я обвожу рукой окружающее нас пространство: – Нет ни рая, ни ада. Только Бесконечность. А значит, все плохие люди тоже попадают сюда после смерти. – Я смотрю на дыру в земле, поддаваясь охватившему меня разочарованию. – И, по статистике, кто-то из наших знакомых может оказаться преступником. Возможно, даже убийцей. Гил поджимает губы: