Агата залилась краской. Она по-прежнему предпочитает принца своей подруге?! Ее преданной подруге, которая рисковала жизнью, чтобы уберечь их от этого мальчика, которого выбрала Агата? Она со злостью оттолкнулась от стола, проклиная слабую глупую принцессу, которая сидела в ней. Принцессу, которая никак не соглашалась замолчать… Агата медленно села обратно. На свече была одна странная зазубрина. Она протянула руку и дотронулась до нее, ожидая прикосновения к воску, но ощутила под пальцами только бумагу. Агата придвинула свечу к себе и присмотрелась – замаскированные под воск бумаги были бережно обернуты вокруг свечи и перевязаны тонкой белой нитью. Агата постаралась взять себя в руки, понимая, что декан может вернуться в любой момент. Она аккуратно развязала нитку, сняла бумаги со свечи и развернула их на столе. Там было три страницы. На перовой была карта Синего леса, точно такая же, какую каждый год получали члены лесных отрядов. Там были указаны все необходимые области: заросли папоротника, Бирюзовая роща, Синий ручей… Агата заметила, что одно из названий было обведено красным, и девочка пристально вгляделась в обведенный кружок: Учителя никогда не водили сюда учеников и, более того, никогда не упоминали об этих пещерах. Скорее всего потому, что путь к ним преграждали отвесные скалы, да и причин исследовать пустые пещеры не было. Зачем же они понадобились декану? Агата взглянула на другой листок: это было письмо со сломанной сургучной печатью в форме алой змеи. Оно было датировано сегодняшним днем. Дорогая Эвелин, Дабы избежать любых неясностей, высылаю тебе правила Испытания: 1. Завтра в полдень я встречусь с тобой у ворот Синего леса. Каждый из нас будет иметь тридцать минут на то, чтобы спрятать ловушки на поле боя. Исключение – Голубые пещеры, как ты и просила. 2. Учитывая высокие ставки, традиционный осмотр леса перед Испытанием будет отменен для обеих сторон. 3. С обеих сторон будет представлено по десять участников. Каждый из них может взять с собой только один вид оружия по своему выбору. Никто, кроме соревнующихся, не имеет права находиться на месте проведения Испытания. Лес будет скрыт от наблюдения. Участникам разрешено использование любых магических заклинаний и талантов. 4. Если к рассвету в числе участников все еще будут и мальчики, и девочки, то Испытание будет продолжаться до тех пор, пока останутся либо мальчики, либо девочки. 5. Вне зависимости от результата условия Тедроса будут соблюдены. Если победят девочки, то мальчики сдадутся вашей школе как рабы. Если победу одержат мальчики, то читатели будут переданы нам для казни, а школы снова станут школой Добра и школой Зла. Любое нарушение этих правил сделает условия Испытания недействительными и повлечет за собой войну. Желаю удачи. Профессор Билиус Мэнли, действующий декан школы для мальчиков Агата озадаченно нахмурилась. Почему Эвелин захотела, чтобы осмотр леса перед Испытанием был отменен? И зачем она выделила эти пещеры, если они вообще находились за территорией Испытания? Она открыла третью страницу, все еще злясь на себя за то, что до сих пор мечтает о Тедросе… Ее сердце замерло. В ее руках был листок, на котором убористым, не слишком аккуратным почерком был написан рецепт зелья, а за ним следовало еще более объемное и доскональное описание его правильного приготовления. Каждый кусочек старой потрепанной бумажки был заполнен подробнейшими комментариями. Это был тот самый листок, который Юба потерял в классе несколько недель назад. Сидя в кабинете декана, Агата не могла отвести глаз от клочка бумаги, и в ее голове вертелся один-единственный вопрос, не давая отвлечься на другие мысли. Вопрос не о том, как Эвелин Садер узнала, что у гнома был рецепт потерянного заклинания Мерлина. Вопрос о том, как она его использовала. 20 На шаг впереди Стоя на коленях, Тедрос схватил с пола еще один кусочек баранины и вонзился в него зубами, как лев, сдирая мясо с кости, которую затем бросил в кучу других. После того как принц расправился еще с шестью кусками, он, слегка порозовевший, обхватил живот руками, словно стараясь удержать еду. Дверь темницы скрипнула, открываясь, и он увидел Филипа, проскользнувшего внутрь. Мальчик вспотел, а его рука была в пятнах засохшей крови. Он нес две дымящиеся кружки. – Так и знал, что ты переешь, – сказал Филип, поставив напротив него чашку с пенящейся жидкостью. – Немного заваренного риса успокоит желудок. Если бы у нас были мята или имбирь, можно было бы сделать приличный дижестив… Софи заметила, что Тедрос уставился на нее, и, прочистив горло, буркнула нарочито мужским голосом: – Пей. Тедрос дотронулся языком до отвара и, нахмурившись, поставил кружку обратно: – Опаздываешь на дежурство у Сториана, Филип? – Я сказал Мэнли, что сначала должен допросить тебя, – без обиняков ответила Софи и села напротив него. «Вот почему я спасла ему жизнь», – убеждала она себя и, облокотившись на стену, расслабила свои широкие плечи. Потому что Тедрос расскажет ей, где спрятан Сториан. Вот почему. А вовсе не потому, что беспокоилась за него. Софи взглянула на него, и ее мышцы непроизвольно напряглись, точно приготовившись к схватке. – Скажи мне, где он, Тедрос. – В последний раз повторяю: мы с Тристаном закопали Сториана, чтобы спрятать его от Софи и Агаты, – сердито ответил Тедрос. – Мы оставили его под отходящим кирпичом. Я не знаю, каким образом он мог куда-то деться из этого тайника, – он заметил, что Филип разглядывает его, и опустил голову: – Послушай, Филип, после того, что ты для меня сделал, я не буду тебе врать. – Но кто же тогда его взял? – спросила Софи, которую начало мутить от волнения. – Учителя допрашивали Тристана? – Пф-ф-фф! Он первый отдал бы перо учителю, – проворчал Тедрос, сбрасывая башмаки. – Кроме того, Тристана никто не видел уже несколько дней. Похоже, он исчез как раз до того, как начались уроки. Что ж, его многие не любили. – Но Кастор сказал, что, если мы не найдем перо, мы обречены… – Все дело в том, что перо отражает душу своего хозяина, – пробормотал Тедрос, устраиваясь удобнее. – Если оно попадет в руки декана Садер, будь уверен, уйма мальчиков умрет в конце каждой истории. Начиная с моей. Моей! Это слово ударило Софи, точно пощечина. Это оказалось неприятней, чем перспектива смерти в лесах. Она всегда считала, что это ее история, в которой Тедрос – просто злодей на ее пути. Но теперь она поняла, что Тедрос верит, будто это его сказка… И что он заслуживает своего «долго и счастливо» не меньше, чем она. – Агата загадала желание, чтобы быть с тобой, – тихо проговорила Софи. – Как ты смог услышать его? Какое-то время Тедрос молчал, стиснув зубы, а потом произнес: – Мне было девять, когда моя мать исчезла. Это случилось посреди ночи, я спал в противоположном крыле замка. Я помню, что очнулся в луже собственного пота и, спотыкаясь, понесся к окну, не понимая зачем, только мое бедное сердце болело так, словно уже было разорвано. Последнее, что я увидел, была моя мать, скачущая в лес на моей же любимой лошади, – он вел пальцем по зазору между кирпичами. – Я точно так же проснулся, когда почувствовал желание Агаты. Она хотела, чтобы я его услышал, Филип, – его глаза увлажнились. – И я поверил, что ее желание было искренним. Софи нервно теребила свои пальцы с неопрятными ногтями. – Может быть, оно таким и было, – пробормотала она себе под нос. – Может быть, просто что-то… вмешалось. Тедрос протер глаза и сел прямо: – Ты хороший друг, Филип. Ведь ты вообще не должен был мне помогать. Софи покачала головой. – Я не мог позволить тебе умереть, – прошептала она, не смея взглянуть на него. – Я не мог. – В прошлом году Софи тоже говорила такое. Поклялась, что защитит меня на Испытании, а затем бросила умирать одного, – сказал Тедрос, ковыряя дырку на своем грязном черном носке. – Наверно, в этом и есть разница между мальчиком и девочкой. Софи наконец подняла на него взгляд. Тедрос кивнул: – Поверь мне, Филип, я-то знаю. Она именно такая злая, как ее описывает сказка. Софи сглотнула: – Ты можешь… рассказать мне о ней? – Она самая красивая девочка, которую я видел, – светлые волосы, прямо как у тебя… И сейчас, когда я начал вспоминать… Глаза у нее точно такие же изумрудные, как твои, – промолвил Тедрос, разглядывая Филипа. Его сокамерник отвернулся, почувствовав себя неловко, и Тедрос быстро перевел взгляд. – Но под этой внешностью ничего нет. Пустота. Каждый раз, когда я давал ей новый шанс, то обнаруживал лишь новые слои лжи и обмана. Казалось, что она просто хочет иметь рядом с собой принца, ни секунды не заботясь о том, кто я на самом деле. Я никогда не понимал, почему Агата считала, что Софи достойна спасения… – Наверно, потому, что ты не знаешь Агату так, как ее знает Софи. – Зато я знаю, что Агата хорошая, добрая душа, которая заслужила «долго и счастливо» с любящим ее принцем, – парировал Тедрос. – А теперь она променяла свою настоящую любовь на то, что только притворяется ею. Это с ней сделала Софи. Софи разрушила ее. – Только потому, что ты заставил свою принцессу выбирать, – не сдавалась Софи, и ее нежное эльфийское лицо вспыхнуло. – Ты сам отвечаешь за свою судьбу, Тедрос. Не Агата. И не Софи. Тедрос только скорчил гримасу и ничего не ответил. – Почему у девочки не может быть и то, и другое? – тихо спросила Софи, поглядывая на отражение своего мальчишеского лица в спинке металлической кровати. – Почему она не может любить и своего принца, и лучшую подругу? – Потому что мы взрослеем, Филип, – сказал Тедрос, вздыхая. – Когда ты юн, ты думаешь, что лучший друг – это все, что тебе нужно на свете. Но как только ты встречаешь настоящую любовь… Все меняется. Ваша дружба уже никогда не станет прежней. Потому что, как бы ты ни пытался сохранить обоих, твоя верность будет принадлежать только кому-то одному, – он грустно улыбнулся своему сокамернику. – Вот в чем главная ошибка Агаты. Она не понимает, что их дружба с Софи была обречена с того момента, когда она позволила себе полюбить меня.