– Я должна признать, что мальчиком ты выглядишь даже лучше, – наконец изумленно произнесла Агата. Софи тут же выхватила из вазы цветы и швырнула их в Агату, но та вовремя успела пригнуться. Софи, дрожа, отвернулась. – Я не знаю, как быть мальчиком, – сказала она высоким голосом, и слезы потекли по ее щетинистым щекам. – Я не знаю, как ходить, как себя вести, как… – Софи, ты выиграла состязание не случайно, – произнесла позади нее Агата. – Я знаю, ты справишься. – Не справлюсь, если со мной не будет тебя, – выдохнула Софи. Агата коснулась спины подруги, ощутив под своими пальцами бугристые мышцы. – Сейчас нужно, чтобы ты была мальчиком, – сказала она спокойным голосом. – Просто будь мальчиком и отправь нас домой. Софи с трудом кивнула, пытаясь совладать с пока еще чужим телом и унять дрожь. Вера Агаты постепенно просочилась в нее и мягко обволокла сердце. Они так много вместе испытали, стараясь поддерживать друг друга… А сейчас только она сможет привести их к светлому «долго и счастливо». Подруга права. Софи стала мальчиком и должна вести себя соответственно. С глубоким вздохом она взяла себя в руки и повернулась на свет. – Мне нужна одежда, – сказала она резким низким голосом. Агата уставилась на твердое эльфийское лицо мальчика и, впервые увидев в нем не Софи, а незнакомца, выдала одну из своих старых кривых ухмылок: – Что тебе нужно, так это новое имя. Хорт, все еще в одном исподнем, в обнимку с подушкой вертелся в своей дурно пахнущей кровати, а громадный принц храпел на всю комнату не хуже гориллы. Последняя неделя выдалась скверной. С приближением Испытания учителя захватили власть, объявив, что мальчики обязаны выиграть и восстановить школу Добра и Зла. Ах, если бы Хорта это хоть сколько-нибудь волновало! Завтра начнутся отборочные туры на Испытание, а у него нет ни малейшего шанса попасть в команду. Какая уж там команда – ему даже форму новую не выдали. Вновь прибывшие принцы уже прозвали его Бородавкой, а те, что покрепче, так и вовсе воровали его еду. Теперь, когда Дот здесь нет, ему даже не с кем и словом перекинуться. Почему он оказался в этом жутком месте? Что такого Директор школы мог в нем увидеть, чтобы затащить его сюда? Хорт и злодеем-то был из рук вон плохим, а уж сыном и подавно. Хорт потер глаза, вспоминая о своем мертвом отце, который в саду Добра и Зла вместе с еще множеством умерших ожидает погребения. Хорт даже не мог позволить себе купить гроб, поэтому отец гнил под кружащими стервятниками, ожидая, пока им займется Кладбищенский Смотритель. Хорт стиснул зубы. Если он выиграет Испытание, он получит сокровище и сможет купить отцу самый красивый в лесу гроб. Если он выиграет Испытание, он отомстит девочке, разбившей его сердце. Больше никто не заподозрит его в мягкотелости… Ревущий храп ворвался в его дрему и разорвал ее на части. Хорт прижал к голове подушку, надеясь удушить себя до смерти. Не будет никакого приза. Не будет никакого отмщения. Потому что этот волосатый, широкогрудый принц, храпящий на соседней кровати, точно попадет в команду для Испытания, а его худосочное величество нет. «Если бы у меня был здесь хотя бы один друг», – взмолился Хорт. Всего один друг, который бы позволил не чувствовать себя неудачником. Шмыгая носом, он свернулся клубком у окна, натягивая занавески себе на голову… И тут же отшатнулся, ошеломленно глядя в окно. Там, на берегу мальчиков, лежало тело. Его одежда была разодрана в клочья и пропитана кровью. Лунный свет, просочившись сквозь облака, осветил бледную руку мальчика. Хорт успел заметить, как его пальцы слабо дрогнули. Задыхаясь, он выпрыгнул из кровати и бросился вон из комнаты. Разумеется, самый лучший способ завести нового друга – это спасти ему жизнь. – Как тебя зовут? – прогнусавил знакомый голос. Веки Софи, подрагивая, приоткрылись, и она обнаружила, что лежит на земле крепким животом вниз, а ее сильные руки скованы сзади. Все роскошное изобилие новых мышц больно ныло, а глаза застилал туман. Она мало что могла вспомнить о том, как оказалась здесь. Лишь несколько картинок мелькали в ее голове: вот она переделывает скатерть Юбы в тунику, чтобы прикрыть свой новый, мощный торс («У меня плечи как у слона», – жаловалась она), вот неуклюже бредет за Агатой и гномом на девичий берег озера («Почему все такое тугое!»), вот разыгрывает драматическое прощание («Прощай, достоинство! Прощай, женственность!») – и сразу за этим Юба вырубает ее заклятием оглушения. Она притворилась, что не услышала, как чуть раньше Агата обсуждала с гномом план, в котором они пускали ее тело плыть по озеру прямо в грязь, кишащую крогами, помня, что последние, по идее, должны вытащить ее на берег мальчишек. Гном заверил Агату, что кроги не смогут причинить мальчику никакого вреда, разве что ущипнуть, но все-таки они с Агатой решили, что благоразумнее сделать так, чтобы Софи во время эксперимента была без сознания. Сама Софи, безусловно, не видела причин возражать. Она взглянула на отметины в форме зубов, капли крови на своей тунике и была благодарна за то, что свои первые несколько часов в облике мальчика она по большей части провела в отключке. – Как тебя зовут? Софи осторожно подняла глаза на Кастора, стоящего впереди других преподавателей в черно-красных мантиях. Они рассматривали незнакомого мальчика, лежащего перед ними. Софи, пошатываясь, приподнялась на колени, ее сердце колотилось как бешеное. Возвращение учителей стало для нее не единственным сюрпризом. Школа вокруг них была полностью вычищена. Обезьяний режим был свергнут вместе с качающимися на балках-лианах мальчиками. С дверей стерли граффити, а гнилая вонь испарилась. Зал Зла был перекрашен в кроваво-красный цвет, а стены декорированы алыми барельефами со змеями. Три лестницы в вестибюле сверкали свежей черной краской снаружи и кроваво-красной внутри, на обратной стороне ступеней. От этой раскраски они казались вздыбленными змеями с красными животами. На ступеньках собралось больше двух сотен мальчиков, которые с любопытством рассматривали новоприбывшего – десятки знакомых лиц всегдашников, никогдашников и новые физиономии симпатичных принцев. Причем все умыты, вычищены и одеты в новую черно-красную форму. У Софи пересохло во рту. Она всегда мечтала однажды оказаться в замке, полном прекрасных мальчиков. Пожалуй, нужно быть более конкретной в своих желаниях. – Твое имя, мальчик? – прорычал Кастор, хватая ее лапой за горло. Агата считала эту идею ужасной – дать Софи имя мальчика, которым отец всегда мечтал назвать сына. Так и не рожденного мальчика, которого ее отец любил больше, чем дочь… Но все остальные имена Софи отвергла. – Филип, – просипела она, выдираясь из захвата. Как только она произнесла это имя вслух, что-то внутри ее шевельнулось, точно последняя шестеренка заняла наконец свое место. Она смело взглянула на Кастора. – Филип с горы Онора, – повторила она низким сильным голосом. – Я проиграл свое королевство мерзкой ведьме. Я пришел, чтобы подготовиться к мести и попробовать получить сокровище. Среди мальчиков, глазеющих на таинственного принца, пронесся шепоток. – Это королевство всегдашников? – она услышала, как Мэнли шепотом спросил у Эспады. – Да, думаю, оно где-то в Девичьей долине, – ответил Эспада, пощипывая усы. – И как же ты сюда добрался, Филип с горы Онора? – гавкнул Кастор, отпуская горло мальчика. – Через трещину в щите, – ответила Софи. – Это невозможно, – заметил голос сверху. Софи взглянула на Арика и его команду красных капюшонов, которые расположились на лестнице Коварства и нависали над остальными ребятами. На них были красные мундиры, а с пояса свисал хлыст. Остальные мальчишки, казалось, боялись их даже больше, чем раньше. Очевидно, учителя нашли замену волкам, которые блюли порядок в прошлом году. – Я единственный, кто может пробраться сквозь щит леди Лессо, – Арик бросил на пленника сердитый взгляд. – После того как я впустил принцев, дыра была тщательно запечатана. Софи встретилась с его фиолетовыми глазами: – Наверное, тебе стоило потрудиться лучше. Зрители на лестнице затаили дыхание. Арик и его ребята злобно смотрели на нового мальчика, меньше их и более хрупкого, который тем не менее осмелился бросить им вызов на глазах у всей школы. Но довольный Кастор только ухмыльнулся в сторону незнакомца: – Добро пожаловать в школу для мальчиков, Филип! Софи выдохнула с облегчением: она заметила, что сверлящий взгляд Арика чуть-чуть смягчился. – Через три ночи мы сразимся на Испытании с девочками, которые угрожали превратить нас в рабов, – объявил пес, обращаясь к мальчикам на лестницах. – Выиграем – и избавимся от двух читателей, которые разрушили гармонию Добра и Зла. Выиграем – и школы снова вернутся к нашим славным традициям! Мальчики взорвались одобряющими воплями. Софи сглотнула, стараясь выглядеть воодушевленной перспективой собственной казни. – Состязания, которые будут проходить следующие три дня, определят тех, кто выступит против девочек, – продолжал пес. – Девять лучших мальчиков составят команду. Десятый участник будет выбран тем, кто займет первое место. Пусть это подстегнет вас к дружбе с новыми принцами и формированию союзов. Все мальчики – и старые, и только что прибывшие – дотошно осматривали друг друга, прикидывая шансы соседа на состязаниях. – И еще один стимул, – сказал Кастор, – ученик, имеющий самый высокий балл к концу каждого дня, будет удостоен чести охранять башню Директора школы ночью. Мальчики на ступеньках заворчали – это совсем не казалось им честью. Но Софи была слишком занята своими мыслями, от души радуясь внезапному шансу. Пес, сам того не зная, только что спас их с Агатой жизни. Ей просто нужно выиграть сегодняшние состязания, и она сумеет стащить Сториана уже ночью! Они с Ага-той будут дома к закату! – У нас нет свободной койки для Филипа, Кастор, – произнес очкастый дятел Альбемарль, изучающий книгу учета. – Замок заполнен под завязку. Кастор взглянул на нового мальчика: – Посели его к отстающим. Кто бы из них ни получил низший балл к концу дня, он все равно должен быть наказан. Улыбка исчезла с лица Софи. Мальчики на ступеньках сдавленно хихикали, пока Альбемарль старательно выдалбливал на рукописи какие-то поправки. Теперь настало время Арику ухмыляться Софи. «Отстающие? – напряженно думала Софи. – Кто такие отстающие?» Кастор снял с нее наручники: – Иди-ка устраивайся, пока не начались уроки. Кто-нибудь здесь хочет показать юному Филипу его комнату? Чьи-то неуклюжие торопливые шаги раздались на лестнице, и Софи разглядела Хорта, одетого в форму, которая была велика ему на два размера. Он бешено проталкивался сквозь ряды мальчиков: – Это я! Филип! Это я!