Софи тоже последовала за ними и заметила, что ноги ее подруги дрожат. Она знала, что они с Агатой думают об одном и том же. Агата, может, еще и не поцеловала своего принца. Но ее с Софи «долго и счастливо» исчезло навсегда. Агата, сжимая кулаки от сильного ветра, спешила за Ариком по щербатому узкому мостику из красного камня, ведущему в башню Директора школы. – Тедрос знал, что я приду, – сказала она, кивая в сторону уходящего в небеса шпиля. – Почему он не встретил меня? Арик не ответил. Его жестокие необычные глаза, глубокий, убедительный голос – все это напоминало Агате лучших злодеев. «Как же он прорвался через щит леди Лессо?» – думала она, и в ее голове возникали все новые и новые вопросы. Она надеялась получить ответы на них по пути в башню. – Что случилось с вашими учителями? – После того как замки изменились и появилась декан Садер, наши учителя осадили мост, чтобы сразиться с ней, – Арик сделал паузу. – Они так и не смогли перейти его. – Почему? Куда же они делись?.. Позади них раздался глухой стук, и Арик с Агатой обернулись. Камень сорвался со стен замка и прокатился по мосту. – Надо бы подлатать его, – заметила Агата. Арик проследил взглядом за полетом камня и пошел дальше. – Так что случилось с мостом? – настаивала Агата. – И со стимфами?.. – Одна из многих причин, по которым я терпеть не могу принцесс, состоит в том, что они не могут найти ответы на свои вопросы самостоятельно, – проворчал Арик. Агата притихла. Под небом, окрашенным новорожденным рассветом, замок мальчиков горел злым красным огнем, а замок девочек, расположенный через озеро, сверкал синим сапфиром. Они стояли друг напротив друга как видения ада и рая. Агата бросила взгляд через перила на берег мальчиков, где на разбросанных повсюду останках многочисленных скелетов резвились белые кроги. Агата спрашивала себя, что за существа могли устроить эту жуткую бойню… А затем разглядела нетронутый череп странной формы, лежащий далеко на берегу. Вот и ответ на ее вопрос по поводу стимфов. Позади нее раздался визг. Агата тотчас оглянулась. Никого не было. – Что там? – окликнул ее Арик. Агата прищурилась, вглядываясь в пустой мост. – Должно быть, крыса, – бросила девочка, которой не терпелось продолжить путь. Когда они приблизились к башне Директора школы, Агата попыталась разглядеть окошко размером с горошину, скрытое за облаком тумана. – Как же мы попадем туда?.. Арик лихо свистнул, и из окна свесилась толстенная коса из светлых волос, которая с тяжелым стуком плюхнулась на мост. Капитан искоса глянул на Агату и обхватил косу: – Надеюсь, принцессы умеют лазать по канату. Нахмурившись, Агата запрыгнула на косу, ее босые ноги сразу зачесались от соприкосновения с высушенными волосами. Поднимаясь наверх к далекому окну, Агата сохраняла ледяное спокойствие, даже несмотря на крогов, которые клацали зубами у подножия башни. Она старалась не обращать внимания и на странное ощущение, словно под ней на косе висит кто-то еще. Она карабкалась все выше и выше, обдуваемая злыми ветрами, которые, казалось, были способны и ведьму сдержать… Однако с каждым движением вверх Агата все меньше думала о Софи, ее беспокоило нечто другое. Отражение на мосту увидело в ней то, чего она не хотела признавать. Вся эта заварушка не ради Добра. Все это ради мальчика. Пока Агата поднималась в тумане по канату из волос, прежняя девочка со старого кладбища потихоньку исчезала; ее сердце раскрывалось для нового «долго и счастливо». Пальцы девочки покрывались мозолями, по спине градом лил пот, но Агата не сдавалась. Теперь она была так близка, счастливый конец был совсем рядом… Карабкаться выше, еще выше, как принц к самой Рапунцель… Надо найти в себе еще силы… второе дыхание… И вот наконец она увидела острый шпиль, пронзающий небеса. Арик, висевший над ней, ловко спрыгнул с косы, прибитой у окна, и исчез в оконном проеме кабинета Директора. Агата дождалась, пока канат перестанет трясти, а затем проползла последние сантиметры и заглянула внутрь… Двое мальчиков скрестили мечи в горячей драке, оба были без рубашек – один, бледный, в красном капюшоне, а другой, загорелый, в серебряной маске. Уклоняясь от ударов и отскакивая, они врезались в книжные шкафы, стоящие вдоль пепельных стен, и опрокидывали красочные сборники сказок прямо на каменный пол. Бледный мальчик слегка ранил загорелого в грудь, а загорелый уколол бледного в голень. Нанеся друг другу одинаковые раны, они снова скрестили мечи. Теперь бледный мальчик перешел в нападение, тесня загорелого в сторону каменного стола, стоящего у дальней стены. На нем лежал толстый фолиант, открытый на последней странице. Железные цепи тянулись с потолка, удерживая нечто, висящее над книгой… длинный кусок металла, похожий на спицу для вязания, только смертельно остро заточенную… Это было зачарованное перо, отчаянно пытающееся вырваться… Глаза Агаты округлились. Сториан! Агата снова взглянула на сражающихся – глаза бледного мальчика в капюшоне были направлены в сторону закованного пера. Отражая удары бледного мальчика, загорелый отступал к книге и вдруг споткнулся. Бледный мальчик привстал над ним, протягивая руку к перу… – Арик, – одним движением загорелый мальчик вскочил на ноги и улыбнулся, увидев капитана. Испугавшись, бледный мальчик тут же отдернул руку. – Вот, говорит, что хочет охранять Сториана со мной, – произнес загорелый мальчик. Он стянул капюшон с бледного мальчика, который оказался рыжеволосым и длинноносым Тристаном, усыпанным веснушками. – Подумал, что стоит испытать его. – Он не достоин быть здесь, повелитель, – отрезал Арик, сердито глядя на Тристана, который в растерянности уставился на свои башмаки. – Случайные люди непредсказуемы, они делают, что им заблагорассудится. И заслуживают наказания… – Оставь его. Разве он не ровня остальным ребятам? – спросил загорелый мальчик, снимая серебряную маску Директора школы. Тедрос стряхнул капли пота с густых золотых волос и вложил в ножны свой меч Экскалибур. Он взглянул на отражение в зеркальной рукояти – за год его тело стало сильнее, щеки покрыла светлая щетина, и даже челюсти теперь были сжаты как-то сурово и по-мужски. Он обернулся к Арику: – Нужно удостовериться, что в этот раз мы справимся, и лишняя пара рук уж точно не помешает. И еще: до того как Софи наконец умрет, у меня же должна быть какая-то компания. Не понимаю, как Директор школы сидел здесь все это время и не перерезал себе глотку от скуки!.. Его голос внезапно умолк. Напротив окна стояла неясная тень, сверкая карими глазами из темноты, словно кошка. Арик прочистил горло: – Повелитель, мы нашли нарушите… Ледяной взгляд Тедроса заставил его замолчать. Все еще полуголый, Тедрос двинулся к окну. С каждым его шагом силуэт становился четче… Вот появились темные волосы… Белая как снег кожа… Тонкие розовые губы, скривившиеся в испуганной улыбке… Стоящая у окна Агата затаила дыхание; ее щеки полыхали румянцем еще сильнее, чем раньше. Лицо Тедроса стало более жестким, чем она помнила; он стал будто мрачнее. Налет мальчиковой невинности… исчез. Но в глубине его глаз она все еще видела именно его. Мальчика, которого она пыталась забыть. Мальчика, который пришел к ней во сне. Мальчика, без которого ее душа не могла жить. – Возьми Тристана, и уходите, – наконец сказал Тедрос, не глядя на Арика. Арик насупился: – Повелитель, я настаиваю на… – Это приказ. Арик схватил Тристана за плечо и толкнул его на канат, оставляя принца наедине с его принцессой. Точнее, он думал, что оставляет их наедине. Софи, невидимая под своим плащом, все еще пыталась отдышаться после карабканья по косе. Она скрючилась под каменным столом, где Сториан безуспешно пытался освободиться и дописать их с Агатой сказку. Несмотря на ее визг на мосту (Софи порезала ногу об обломок кирпича), она каким-то образом сумела добраться до Тедроса живой и незамеченной. Но как только Тедрос направился к Агате, временное облегчение Софи сменилось паникой. Она смотрела на принца и принцессу, тонущих в глазах друг друга, и понимала, что ее сказка вот-вот завершится. Агата выбрала мальчика. И она ничего не может сделать, чтобы остановить ее. – Ты… здесь, – произнес Тедрос, прикасаясь к руке Агаты, будто все еще не веря, что она была реальной. От прикосновения его руки щеки Агаты вспыхнули раскаленным оловом. Она не могла произнести ни слова… Он должен отойти… Ему нужна… – …рубашка, – выдавила она. – Что? Ох… – Тедрос тоже покраснел и, схватив с пола черную рубаху без рукавов, тут же натянул ее. – Я просто… Я не подумал… – Его глаза обшарили комнату. – Ты здесь… одна? Агата нахмурилась: – Конечно. – Она не с тобой? – Тедрос перегнулся через окно и глянул вниз на канат. – Я пришла, как ты и просил, – сказала Агата и добавила: – Пришла ради тебя. Тедрос с удивлением уставился на нее: – Но это… Как это вообще… Его взгляд в мгновение стал твердым, будто со стуком захлопнулась дверь. – Ты. Ты заставила меня пройти через ад. Агата вздохнула, готовая к такому повороту. – Тедрос… – Ты поцеловала ее, Агата. Ты поцеловала ее вместо того, чтобы поцеловать меня. Ты вообще понимаешь, что ты сделала со мной? Ты понимаешь, что ты сотворила со всем вокруг? – Она спасла мне жизнь, Тедрос. – И разрушила мою! – взбесился он. – Всю свою жизнь я нравился девочкам только из-за моей короны, моей удачи, моей внешности – и ничего из этого я сам не добился, между прочим. А ты стала первой девочкой, которая сумела разглядеть меня за всей этой мишурой… Той, которая увидела внутри меня нечто, что заслуживало любви, каким бы глупым и взрывным идиотом я ни был. – Тедрос замолчал, услышав, как его голос дрогнул. Когда он снова поднял глаза, его лицо было холодно и спокойно. – Но потом каждую ночь я вынужден был засыпать, зная, что я недостаточно хорош. Я должен был жить дальше, помня, что моя принцесса предпочла мне подругу.