— Завтра увидимся, — сказал он. И отключился. 8 Вторник Сразу после часу ночи опять раздался звонок. Как и вчера. Разница лишь в том, что на сей раз я не спал. Лежал на спине без сна, глядя в потолок. Я начал до смерти бояться кошмаров, которые меня преследовали. До смерти бояться, потому что мне было все труднее держать на расстоянии их источник. Самую грязную тайну. Настолько грязную, что даже Люси о ней не знала. Если бы мы не ездили в Техас. Тогда бы воспоминания не вырвались наружу так, как сейчас. А сверх того, понятно, еще и проблема с воспрянувшей полицейской энергией. Все это не могло не действовать мне на нервы. Люси спала рядом. Беспокойно ворочалась. Когда на ночном столике завибрировал телефон, она мгновенно села в постели. Как солдат, уснувший в разгар боя и внезапно разбуженный. Скажу честно, я раза два глянул на мобильник и только потом взял его в руки и ответил: — Да? На другом конце линии молчали. То есть ничего не говорили. Но я отчетливо слышал дыхание. И еще до того, как услышал голос, догадался, что звонит та же самая женщина, что и минувшей ночью. Сюзанна. — Говорите, что вам надо, или я вешаю трубку. Я сам себя не узнавал. Стал беспредельщиком. Плевать хотел на вежливость. И на терпение. — Мне очень жаль, что я вчера не пришла. Мне тоже. Вдобавок я почувствовал облегчение. Потому что беспокоился, не случилось ли с ней что. И если да, то не по моей ли вине. — Что стряслось? — Возникли препятствия. — Это я и так понимаю, вопрос был не об этом. — Я не рискнула. Ясно? Струсила. Побоялась встретиться с вами. Извините. Вроде бы не плачет. Ну и хорошо. Не уважаю людей, которые плачут, когда просят прощения. — Кого вы так боитесь? Вообще-то я не собирался продолжать дискуссию по телефону. Хотя она звонила на полученный от меня новый номер, есть серьезный риск, что и этот номер уже спалился. Она подумала о том же. — А стоит ли говорить об этом по телефону? — спросила она. Чертовски хороший вопрос. Я точно знал лишь одно: я совершенно измучен, чтобы отправиться в ночную вылазку. В телефоне что-то скрипнуло, уронила она его, что ли? — Мне известно только то, что я видела, — сказала она. — Больше ничего. — Когда Мио исчез? — Да. Я прикидывал, как лучше всего действовать дальше. Слежки за мной почти наверняка нет. В том смысле, что никто не сидит ночами прямо напротив моего дома в машине, не ест сосиски и салат с креветками. Но если полиция прослушивает разговор, проблема та же, что и накануне. Им понадобится не слишком много времени, чтобы явиться на то место, где мы с Сюзанной назначим встречу. После недолгих размышлений я решил “спалить” еще один телефон, но от встречи отказаться. — Я дам вам другой номер, перезвоните по нему, — сказал я. Когда я отложил мобильник и достал другой, Люси тронула меня за плечо. — Что происходит, Мартин? — Думаю, ей есть что рассказать. Люси испытующе посмотрела на меня: — Ладно. — Она вылезла из постели. — Хочу пить. Тебе принести водички? — Да, спасибо. Она вышла из спальни. Невыносимо видеть, как исчезает из виду ее спина. Меня охватил нелепый и вместе с тем панический страх, что я вижу ее в последний раз. Я вдруг понял, что это веская причина нашего теперешнего сожительства. Ведь я хотя бы знаю: она жива. Зазвонил третий телефон. Мы регулярно покупали все новые и новые. Если мне придется оставить адвокатскую практику, я наверняка получу место телефониста. — На сей раз я хочу, чтобы вы все рассказали по телефону, — коротко сказал я в трубку. — Никаких встреч, сперва мне надо знать, какая у вас информация. — Я понимаю, вы мне не доверяете, но… — Я сейчас вообще никому не доверяю. Ничего личного, просто таковы обстоятельства. Она молчала. Вроде как сникла. Так или иначе, не говорила ни слова. Лишь немного погодя сказала: — Не знаю, с чего начать. Зато я знал: — Начните с Бобби. Как вы вступили с ним контакт? — Он пришел в “Тролльгорден”. Злой и взбудораженный. Сперва несколько раз приезжала полиция, а через некоторое время он. Многие сотрудницы испугались. Сказали, что, если он не уйдет, вызовут полицию. Она чуточку оживилась. — Он вам угрожал? — Не прямо. Во всяком случае, мне так казалось. Я тогда работала в садике временно, почасовиком, ну, то есть при необходимости они меня вызывали. И я как раз работала те несколько недель, когда Мио оказался у приемных родителей, а потом исчез. Когда в садик явился Бобби, я не работала. Пришла получить справку. Может, потому и истолковала ситуацию иначе. — В каком смысле иначе? Вернулась Люси со стаканом воды в руках. Она пролила воду на рубашку, которая местами стала прозрачной. Раньше я бы тотчас завелся, но сейчас меня это не тронуло. Может быть, это и называют — повзрослеть? — Ну, остальные вроде как перепугались. А мне стало его жаль. Взгляд такой печальный, вовсе не дикий, не свирепый. Когда его прогнали, он сел в машину и заплакал. Я увидела его, когда через некоторое время вышла на улицу. Я… я больше не могла молчать. Дала ему свой телефон. Он позвонил уже через час-другой. Я потер глаза, чтобы хорошенько прояснить мысли. — Почему Бобби приехал в садик? И когда это было? — В конце минувшей весны. Он словно долго-долго думал о покойной сестре и пришел к выводу, что не может просто так забыть о случившемся с нею. Кто-то наверняка что-то видел, сказал он. Не верится ему, что ребенок может исчезнуть так, как исчез Мио. Вот он и хочет выяснить, почему персонал лгал полиции. Мысли Бобби походили на мои собственные. Всегда хоть кто-нибудь что-то видел. Всегда. — Они правда лгали полиции? — Нет, — тихо сказала она. — Но полиция говорила не со всеми. Я выпрямился. — Как вы сказали? — Это правда. Например, они не говорили со мной. Ведь, когда пропал Мио, я, согласно расписанию, уже ушла домой, но на самом деле по окончании смены меня попросили задержаться в другой группе. А эти часы записаны отдельно. Думаю, полиция этого не заметила. — Значит, когда Мио исчез, вы находились во дворе? Женщина, которая назвалась Сюзанной, откашлялась. — Нет. Я была в здании, с одним из ребятишек. Он был простужен и температурил, и мне пришлось ждать, когда за ним придет мама. Он на полу играл в “Лего”. А я стояла у окна, мечтая поскорее уйти домой. Я почувствовал, как сердце застучало быстрее. — Вы стояли у окна? Что же вы видели? — Задний двор садика. Там нет игровой площадки, только парковка и грузовая площадка. Дети туда пройти не могут, со стороны игровой площадки установлена ограда. Сердце заколотилось еще быстрее.