27 Когда мы ехали из квартиры в участок полицейского управления на Кунгсхольмене, на небе не было ни облачка. Машину вела Люси, а я просматривал записи видеокамеры. Вольфганг сохранил их ни много ни мало на трех компакт-дисках. Так что они определенно не пропадут, как он выразился. Кроме того, он обещал ни слова не говорить полиции о копиях, если его не спросят напрямую. Высокой четкостью записи не отличались, и поначалу это меня встревожило. Просмотреть их дома у Вольфганга не было времени, я только сказал ему, какое конкретно время меня интересует. С тех пор как я поставил машину в гараж, прошло часа три, не больше. Я нетерпеливо промотал дрожащие кадры вперед. Вот один из соседей выехал из гаража, другой заехал в гараж, потом долго ничего не происходило. Пока дверь гаража снова не открылась и внутрь не заехал незнакомый автомобиль. — Ах ты черт, — прошептал я, наклонившись поближе к экрану. “Тойота” незнакомой мне модели. Она остановилась посреди гаража, меж двумя рядами парковочных ячеек. Двое людей выскочили из машины, бросились к ее багажнику. Все происходило очень быстро, и мне казалось, что, если моргну, я наверняка что-нибудь пропущу. Меньше чем за минуту они открыли свой багажник, подхватили безвольное тело и запихали его в мой “порше”. Я изумился, когда они открыли мой багажник. Просто открыли, и все. — Как такое возможно? — громко спросил я себя. Прежде чем они закрыли крышку, я увидел, как тот, что повыше ростом, что-то проделал возле багажника “порше”, на уровне замка. Потом они захлопнули багажник, сели в свою “тойоту” и уехали. Я тряхнул головой и перемотал запись назад. — Ты кого-нибудь узнаешь? — нетерпеливо спросила Люси. Увы, нет. Зато я почти не сомневался, что это были мужчина и женщина. Женщина с короткой стрижкой, у мужчины волосы немного длиннее. Люси затормозила на красный и глянула на экран компьютера. — Парики, — сказала она. — Что? — Они в париках. Разве ты не видишь, у него парик сбился набок. В самом деле, но я не заметил. Зато — к своему огромному облегчению — заметил другое: несмотря на относительно плохое качество записи, было хорошо видно, что мужчина не темнокожий, как я. Несмотря на дурацкий парик и большие очки, было видно, что он такой же белый, как Люси. — На меня он не похож, — сказал я. — Да, это уж точно. Я искоса глянул на Люси, потом на женщину на экране. Кой-какое сходство есть. У меня свело под ложечкой. Я смотрю не потому, что всерьез думаю, будто здесь замешана Люси, твердил я себе. Просто хочу удостовериться, что все это совершил кто-то другой. — Она похожа на меня? — спросила Люси. Голос у нее сорвался. Позади засигналил автомобиль. Светофор переключился на зеленый. Люси резко отпустила сцепление, и мотор заглох. — Что за хренотень! Он запустила мотор и нажала на газ. Когда они перетаскивали Элиаса в мою машину, женщина держала Элиаса за ноги. При этом она случайно посмотрела прямо в видеокамеру. Я остановил кадр, увеличил его. Нет, на Люси она совсем не похожа. Прежде всего, она гораздо сильнее. Люси не смогла бы нести труп такого размера, как Элиас. — Спокойно, — сказал я и погладил ее по плечу. — Тебя на записи нет. Это кто угодно подтвердит. Я внимательно всмотрелся в лицо женщины. Если б прибавить хоть немного резкости. Если б не дурацкий парик с длиннущей челкой. — Это Ракель? — спросила Люси. — Не могу разглядеть, — ответил я. Невероятно досадно. Женщина могла быть кем угодно. В лучшем случае я бы назвал портрет на экране довольно приличным фотороботом. Я снова включил воспроизведение, и люди на экране ожили. Когда женщина садилась в машину, я увидел ее со спины. И — узнал. — Это она, — сказал я. — Ракель. — Как ты разглядел? — спросила Люси. Вообще-то мне не хотелось отвечать на этот вопрос. Я просто узнал ее зад и походку. Печально, но такой уж я есть. Картинка дергалась, но я был все равно совершенно уверен. Женщина на записи шла в точности так, как Ракель. Этот факт и то, что труп Элиаса изначально находился в доме Ракель, сказали мне все, что требовалось. На записи была она, и никто другой. Неизвестно только, кто этот мужчина. И что их связывает. * * * — Ну вот, мы снова здесь, — сказал Дидрик. — Что верно, то верно, — кивнул я. — Последний раз, когда мы спрашивали про убийство журналиста Фредрика Уландера, выяснилось, что ваша машина всю ночь стояла в сервисе, — сказал Стаффан. — И очень хорошо, ведь мы могли сразу исключить вас из расследования. Уже его гнусавый голос действовал мне на нервы. На столе перед нами виднелись брызги какой-то непонятной жидкости. Вероятно, кофе или чая. Не крови. — Вы слушаете? — резко бросил Дидриков коллега. Я посмотрел на него. — Конечно. Вы говорите такие интересные вещи, трудно не увлечься. Люси хихикнула, но быстро подавила смешок. Вообще-то было совсем не до веселья. — Когда погибли дед и бабушка Беллы, мы, честно говоря, призадумались, — сказал Дидрик. — Возможно, ты и в самом деле стал жертвой заговора. У нас были сложности с чисто технической привязкой тебя и твоего автомобиля к прежним преступлениям. Но теперь, когда в твоем “порше” обнаруживается труп, все видится в ином свете, как по-твоему? Я склонил голову набок. — Но ведь был свидетель. На лице Дидрика проступило напряжение и тотчас ушло, мне даже показалось, что я ошибся. — Какой свидетель? — резко спросил он. — Свидетель убийства Дженни. Разве она или он не могли компенсировать отсутствие технических доказательств? Дидрик долго смотрел на меня. Я криво усмехнулся. Если он не понял раньше, то теперь сообразил. Что мне известно, какой хреновый у них свидетель. Но он не рискнет спросить, откуда у меня эта информация. — Давайте потолкуем конкретно о данном убийстве, — сказал коллега Дидрика. — Вот именно, — подхватил Дидрик. — Мы допускаем, что, когда ты уехал из мастерской, трупа в багажнике не было. Мы также проверили твой джипиэс, и согласно этому прибору, ты, как и сказал, поехал прямо домой. Но, как мы упомянули ранее, это мало что говорит. И теперь мы хотим знать, чем ты занимался после того, как поставил “порше” в гараж. Негнущимися пальцами я барабанил по столу. Мне ничуть не хотелось продавать Надю из детского сада Мио. Я вообще не собирался рассказывать, чем занимался. Но поддразнить всегда можно. — Ездил посмотреть новый садик для Беллы. — Ах, как мило. И где же он находится? — поинтересовался Дидрик. Он улыбался, но во взгляде читалась настороженность. — Во Флемингсберге. Называется “Тролльгорден”. Улыбка погасла. — Черта с два ты ездил туда насчет места для Беллы. — Представь себе, ездил. Приятель посоветовал, сказал, что садик очень хороший. Съезди, мол, туда, поговори с персоналом. Они наверняка меня запомнили. Дидрик отхлебнул кофе, который стоял перед ним. Нам с Люси кофе не предложили. — Мартин, чем ты занимаешься? — сказал он. — Пытаюсь снова наладить будничную жизнь. Это было самое правдивое из всего, что я говорил Дидрику за последние недели. Дидрик медленно покачал головой. — После всего случившегося, — сказал он. — Ты продолжаешь. Кой черт тебя подгоняет? На это я ему не ответил. Проклятие Люцифера нависало над моей семьей как дамоклов меч. Я поклялся ничего не говорить полиции и держал слово. А что меня вызвали на допрос, за это я вряд ли в ответе. — По-моему, есть очень простое решение проблемы с трупом в багажнике, — сказала Люси, когда на время наступило молчание. Дидрик вскинул брови: