Я тоже так подумал. Особенно когда Дидрик сказал, что он работал над чем-то “секретным”. Может, Фредрику хотелось получить подтверждение моей заковыристой истории? — К кому он мог обратиться? — спросила Люси. — Да к кому угодно. Я назвал ему все имена. Люси скрестила ноги. — К кому угодно. К кому угодно из тех, с кем говорил ты сам. Тебе понятно, что́ это означает? Конечно. Это означает, что убил его один из тех, с кем я встречался в последние недели. В Швеции или в Техасе. Кошмарный сценарий. — Надо выяснить, что он делал после наших встреч, — сказал я. Как бы подытоживая. — Много чего надо выяснить, — сказала Люси. Опять-таки подытоживая. Чуть больше недели назад она вконец выбилась из сил. Теперь батарейки перезаряжены, однако усталость по-прежнему совсем близко к поверхности. Тут зазвонил мой телефон. Мадлен. — У меня есть имя, о котором ты просил. — Отлично! Мой возглас заставил окружающих посетителей обернуться. Я взял себя в руки. — Но фото Мио добыть не удалось. Невольно я ощутил разочарование. Но преобладало не оно. Я снова подумал: как такое возможно? Как полиция могла искать по всей стране ребенка, не имея его фотографии? — Мы можем увидеться? — спросила Мадлен. Я быстро взглянул на часы. — Я как раз обедаю. А потом еду на похороны. — На похороны? — переспросила Мадлен. — Кто умер? — Слишком многие. В пять тебе удобно? Страх возник невесть откуда. Машинально я начал озираться по сторонам. Люси перехватила мой блуждающий взгляд и нахмурилась. Я оставил ее без внимания. За мной наблюдают? Можно быть уверенным, что телефон не прослушивают? Или из-за меня жизнь Мадлен тоже в опасности? * * * От одной смерти к другой. В американских фильмах на похоронах всегда полно народу. В действительности зачастую бывает иначе. Мы, люди, не настолько популярны, как воображаем. И в самом деле — сколько народу, как нам кажется, должно бы прийти на наши похороны? Все давние секс-партнерши? Забытые и брошенные. Растоптанные. Или все дальние родственники, которых даже не знаешь по именам, а потому совершенно ими не интересуешься? В тот миг, когда вышел из машины неподалеку от церкви, где должна была состояться панихида, я решил подготовить список людей, которые будут присутствовать на моих похоронах. Если в ближайшем будущем мне суждено умереть, пусть в церкви соберутся те, кем я дорожу. У меня не было ни малейшего желания привлекать к себе излишнее внимание. Поэтому я заранее решил не заходить в церковь, если народу придет очень мало. Либо провожающих будет очень много и я смогу затеряться среди них, либо нет. Н-да, тут не затеряешься. Я издалека узнал Жанетту Роос. Она на дух меня не выносит и, если заметит, наверняка поднимет жуткий хай. Я спрятался за большим толстым деревом. Они выбрали церковь подальше от центра, в Накке. Что связывало их с этим местом, я не знал, но был благодарен, что и церковь, и кладбище, и парковка утопали в зелени. Мне не хотелось без нужды попадаться на глаза, а спрятаться здесь было несложно. Марион, сестра Бобби, подошла к церкви с другой стороны. Кивнула матери и прошла мимо. Я пытался напомнить себе, в какой обстановке она росла. Какая грубость ее окружала. Но безуспешно. Не знаю, сколько раз в месяц я не принимаю протянутую руку мамы. Она просит всеобъемлющих отношений между матерью и сыном, а я говорю “нет”. Но только всеобъемлющим отношениям. Я согласен на их половину. Жанетта была сломлена. Я прекрасно видел даже из своего смехотворного укрытия. Она стояла рядом с молодой женщиной, которая время от времени поглаживала ее по спине. Священник пока не появился. И вообще народу мало. Группа молодых парней, четыре-пять человек, стояла чуть поодаль. Один из них покосился в мою сторону. Элиас Кром. Сердце застучало быстрее, я отступил подальше. Прятаться за деревьями вообще-то не для меня. Когда я снова выглянул, все уже вошли в церковь. Кроме Элиаса. Он стоял у притвора, курил. Рука у него дрожала. Потом он затоптал окурок и направился ко мне. По-настоящему серьезные игроки знают, когда нужно сдаться. Я именно таков. Понял, что выдал себя. А потому вышел из-за дерева и стал ждать Элиаса. — Что вы здесь делаете? — спросил он. Загнанные люди выдыхаются быстро. Элиас выглядел так, будто несколько лет кряду бежал сломя голову. — На панихиду пришел, но, похоже, идея была плохая. — Народу чертовски мало, — сказал Элиас. — Вам лучше там не появляться. Я кивнул. — Что за женщина стояла рядом с Жанеттой? — спросил я. — Малин. Подруга Бобби. — Мне необходимо с ней поговорить. Можете это устроить? От удивления он вытаращил глаза: — Я оказал вам достаточно услуг. — Мне? Вы, случайно, не путаете меня с Бобби? Ведь это он, а не я упросил вас под видом его самого пробраться ко мне в контору. — Я не пробирался. — Да какая разница. Мне необходимо поговорить с девушкой Бобби. Я дам вам номер телефона, сможете передать ей? Он помотал головой и попятился. Дрожа всем телом. Я шагнул вперед, схватил его за плечо: — Что стряслось? Почему вы так нервничаете? Элиас несколько раз сглотнул, прежде чем ответить. Взгляд метался по церковному двору, не поймаешь. — Кто-то следит за мной. Не то чтобы постоянно, но почти. Не успею перевести дух, а этот гад опять тут как тут. Не знаю, что ему нужно, не знаю, кто он. Но думаю, все это для меня плохо кончится. Как для Бобби и для Дженни. Тщательно подбирая слова, я тихо сказал: — Я понимаю, вы мне не доверяете. Но все равно прошу вас об этом одолжении. Иначе конца не будет. Можете мне поверить. — Вам вернули дочку? Его слова ударили точно пощечина, хотя он явно ничего такого в виду не имел. — Да, с ней все в порядке… Но… ее вернули только на время. Понимаете? Я должен решить еще кой-какие вопросы. Например, выяснить, кто убил Бобби. Элиас провел руками по волосам. Волосы были сальные, а ногти с черной каемкой. — Не хочу я в это впутываться. Извините, но так уж получилось. Сегодня я пришел сюда только ради Бобби, а теперь пора и о себе подумать. — Так ведь я о том и говорю! — воскликнул я, громче, чем рассчитывал. — В одиночку вам с этим не справиться. – “С этим”? С каким таким “этим”? Ничего не понимаю, я просто хочу жить, как раньше! Повысь он голос еще немного, наверняка бы разбудил покойников от вечного сна. Я и сам начал обшаривать взглядом кладбище и окрестности. Ни души кругом. Но едва ли можно поручиться, что никого из нас не преследуют. — Помогите мне поговорить с девушкой Бобби, — сказал я. — Помогите, и больше я вас не побеспокою. Согласны? Он потер лицо, несколько раз моргнул. — Ладно. О’кей. Он сунул руки в карманы брюк. — А теперь идите в церковь, — сказал я. — Не то они начнут вас искать. — Сейчас пойду. А почему вам так важно поговорить с девушкой Бобби? Мне совершенно не хотелось распространяться об этом, и я ответил коротко: — По-моему, Бобби сумел добыть кой-какую информацию об исчезновении своего племянника. И, возможно, что-то оставил. Например, фотографию Мио. Элиас опять моргнул. Наверно, веки воспалились.