– Да. – Но не с матерью. Почему? Он ведь знал, где мы жили. – Вероятно, решил сохранить это в тайне. – Но вы же дружили. – Это происходило уже после развода ваших родителей. Может быть, Тим больше не хотел, чтобы я с ней встречался. Я не знаю причины. – У меня складывается впечатление, что вы были с ней очень близки, – проговорила Пайн. – Я был очень близок с обоими, – твердо сказал Лайнберри. – Я уже говорил, что собирался предложить вашему отцу работу в моей компании. – Но он покончил с собой. – Да. Ужасно. Я не мог в это поверить. – А потом моя мать приехала в город, чтобы организовать похороны. Но вы с ней не встретились? – Она так и не связалась со мной. – И вы не дождались встречи с ней, когда она вернулась? Лайнберри пожал плечами и опустил глаза. – Тогда я еще только создавал свой бизнес. Летал по всему миру, находил новых клиентов, набирал персонал, искал новые ресурсы. Почти два десятилетия моя жизнь представляла собой настоящий водоворот. Я никогда не находился в одном месте более недели. К счастью, в дальнейшем мой темп замедлился. – Он улыбнулся, больше для себя, чем для нее. – Не следует забывать, что я уже совсем не так молод, как прежде. – Это происходит со всеми нами. Во всяком случае, с теми, кто еще жив. – Да, вы совершенно правы. Мне следует испытывать благодарность за все, чем я обладаю. Однако его последние слова не показались Пайн искренними. Когда «Астон Мартин» отъезжал от парковки, Лайнберри спросил: – Не хотите выпить по стаканчику на ночь? – Где? – Моя квартира совсем рядом. – Разве нам не пора возвращаться? – после некоторых колебаний спросила Пайн. – Ну, если мы почувствуем, что устали, то сможем остаться переночевать. У меня есть комната для гостей. Пайн бросила на него жесткий взгляд. – Но я ничего не взяла с собой, ведь не собиралась оставаться в Атланте. – У меня есть вещи, которыми вы сможете воспользоваться. Пайн отвернулась, она явно чувствовала себя неловко. – И вы сможете задать новые вопросы, если захотите. А я постараюсь на них ответить. Пайн повернулась к нему. – Тогда поехали. Глава 61 «Маленькая квартирка» в Бакхеде оказалась двухэтажным пентхаусом в почти новом небоскребе – с собственным лифтом, выходившим в прихожую. – Ладно, снова «ух ты», – сказала Пайн, когда Лайнберри провел ее в гостиную, откуда открывался великолепный вид на столицу Джорджии. Пайн подошла к стене, полностью состоявшей из окон, и выглянула наружу. – Разве у вас нет занавесок или чего-то в этом роде? Здесь все кажется слишком открытым. – Это специально обработанное стекло. Я могу смотреть наружу, но никто не видит того, что происходит внутри. – О, тогда все понятно. Но я сомневаюсь, что это дешевле штор. – Вы правы, – с улыбкой сказал он, снял и повесил на спинку стула пиджак. – Что бы вы хотели выпить? У меня полный бар. – На самом деле я бы предпочла «Амароне», если, конечно, оно у вас есть, – ответила Пайн. – Да, есть. Я еще в ресторане понял, что оно вам понравилось. Идемте, покажу вам винный подвал. Лайнберри провел ее по длинному, отделанному деревом коридору, свернул направо, и они остановились перед каменной стеной с двумя огромными деревянными дверями со стеклянным верхом. Он нажал на выключатель, за дверями зажегся свет, Лайнберри открыл одну из них и жестом предложил Пайн войти. Затем он последовал за ней и прикрыл за собой дверь. Пайн слегка поежилась. – В помещении около пятидесяти восьми градусов [42] и постоянный уровень влажности, – объяснил Лайнберри. – Здесь есть бутылки редкого вина, и оно испортится, если не поддерживать правильный климат. Пайн заметила, что кирпичи на потолке и полу выглядят новыми, в то время как деревянные балки потемнели от времени. Все столярные работы были сделаны настоящим мастером, каждая деталь, изгиб и шов выглядели идеальными. – Здесь все великолепно, у меня такое впечатление, что мы попали в Средневековье. – Примерно так я описывал задачу компании, которая провела здесь работы. Он открыл стойку с вином и окинул взглядом бутылки. – Думаю, эта подойдет. – Он достал бутылку и подержал ее перед собой. – Это не тот виноградник, чье вино мы пили в ресторане, но, полагаю, оно понравится вам больше! – Я вам верю. – В самом деле? – А разве существует причина, по которой мне не следует этого делать? – осведомилась Пайн. – Нет, но с того самого момента, как мы встретились в Андерсонвилле, я уловил в вас некое неоднозначное отношение, – заметил Лайнберри. – Не принимайте его на свой счет, – сказала Пайн. – Я со всеми так себя веду. Они пили вино, устроившись на затянутых тканью плетеных креслах из ивы, которые стояли около стеклянного столика на одной из открытых террас, окружавших квартиру с трех сторон. Теплый ветерок шевелил длинные распущенные волосы Пайн. Множество крупных растений в кадках, расставленных на террасе, отмечали маленькую площадку для гольфа, предназначенную для отработки удара патт. В небе было полно самолетов, направлявшихся в Международный аэропорт Хартсфилд-Джексон, и их разноцветные огоньки мигали вдалеке, точно цепочка воздушных рождественских огней. – Да, отсюда открывается впечатляющий вид, Джек. Вы выбрали превосходное место. – Пайн подняла бокал. – За действительно богатых и успешных, а также за симпатичного мужчину. – Она улыбнулась. – Но вы же знаете, что деньги далеко не всегда делают человека счастливым. – Да, конечно. Все, о чем вы говорите, не имеет никакого смысла, если вам не с кем это разделить. – Значит, вы так и не нашли своего человека? Лайнберри снова наполнил бокалы. – Нашел. Пайн медленно опустила свой бокал. – О ком вы говорите? – Я думаю, вы знаете, Ли. Она откинулась на спинку кресла. – Как долго вы влюблены в мою мать? – Просто возьмите сегодняшнюю дату и отнимите время, которое прошло с того момента, как я с ней познакомился. – Но она была замужем, с двумя детьми. – Вы думаете, что я впервые увидел ее в Андерсонвилле?