– Здравствуйте, мистер Лайнберри. Рада снова вас видеть, – сказала она. – И я рад тебя видеть, Венди. Спасибо. А это мой друг, миз Пайн. – Миз Пайн, – сказала Венди, с благоговением глядя на агента. Она сразу ушла, а Лайнберри принялся неспешно изучать карту вин, переворачивая одну страницу за другой на экране планшета. Но сначала он достал из кармана пиджака очки для чтения. – У вас есть какие-то предпочтения? – спросил он. – Италия, Франция, Аргентина, быть может, Напа или Сонома [41]? – До тех пор, пока предлагают что-то мокрое, меня все устраивает, – ответила Пайн. Лайнберри рассмеялся, сделал выбор на экране. Потом он убрал очки и откинулся на спинку стула – в этот момент появилась Венди с меню в руках. – Вино скоро принесут. Перелить его в графин? – В данном случае да. Оно должно немного подышать. – Хорошо, сэр. Она принесла два винных бокала на длинных ножках, теплый хлеб и вазочку с маслом и быстро ушла. – Мне кажется, она немного нервничает в вашем присутствии, – заметила Пайн. Лайнберри пожал плечами. – Я не знаю, в чем причина. Я не принадлежу к категории ослов, которые придерживаются исключительно высокого мнения о себе. – Будь это не так, я бы не приняла вашего приглашения. – Я веду себя с людьми так, как я бы хотел, чтобы они вели себя со мной. С уважением. – Я уверена, что мои родители это ценили. Он взял кусочек хлеба и обмакнул его в масло. – Мне бы хотелось думать, что так и было. – Здесь очень приятное уединенное место. Вы всегда ужинаете в этом алькове? – Я люблю уединение. – Интересно, шторы закрываются? – спросила Пайн, удивившись собственному вопросу. – Я не знаю. У меня не было случая проверить. – А что вы почувствовали, когда обнаружили тело моего отца? Ее вопрос оказался для Лайнберри таким неожиданным, что он едва не подавился кусочком хлеба, и ему пришлось сделать несколько глотков воды и откашляться. – Извините, – сказала Пайн. – Я крайне неудачно сменила тему. Он откинулся на спинку стула и вытер пальцы салфеткой. – Это было ужасно, Ли, если вы хотите знать правду. Я никогда прежде не видел мертвецов. Во всяком случае, в таком состоянии. И очень надеюсь, что больше не увижу. – Я не сомневаюсь. – Насколько я понимаю, на вашей работе, вы видите много… умерших людей. – К сожалению, да. – А со временем не становится легче? Пайн подумала о теле Фрэнки Гомеса. – Не факт. – Ну, возможно, так даже хорошо. Я хочу сказать, если вы станете нечувствительной к подобным вещам, это негативно скажется на вашей личности. – Тут я с вами совершенно согласна. Он бросил на нее внимательный взгляд. – Я не говорил вам об этом раньше, но вы выглядите прелестно. Вы очень красивы. – Благодарю вас. Он отвернулся, явно смущенный собственными словами. – Я… иногда мне трудно говорить такие вещи женщинам. Многие мужчины нередко переходят границы… Полагаю, вы часто встречаетесь с подобными вещами в своей работе. Ведь ФБР все еще мир мужчин? – Да. Но положение медленно меняется к лучшему. И нам нужно научиться избегать ситуаций, когда один человек делает комплимент другому без должного уважения. – Согласен. – Именно по этой причине я вам скажу, что вы выглядите весьма благородно. Он смущенно улыбнулся. – Хорошее слово, благородно. Должно быть, причина в седых волосах. – Мужчины выглядят благородно, а женщины просто стареют. – Еще одна несправедливость жизни, – заметил Лайнберри. Когда принесли и разлили вино, они чокнулись бокалами, и Пайн сделала осторожный глоток. – Ух ты, пробирает! – На лице Пайн появилось смущение. – Извините, я не знаю правильного термина. – Он правильный, если вы именно так восприняли вино. И, чтобы вы знали, прежде я и сам использовал подобные слова. – А что это за вино? – «Амароне» из Вероны, которая в Италии. Этот сорт винограда особым образом собирают и сушат, что приводит к появлению терпкости и необычайной интенсивности вкуса в созревшем вине. – Он смущенно улыбнулся. – Конец лекции. – Нет, мне очень интересно. Я бы хотела знать больше. – Вам нужно немного подождать, когда вино еще больше насытится кислородом. Тогда проберет еще сильнее! Они сделали заказ, и его доставили без лишней суеты и спешки. Владелец дважды к ним подходил, а в конце им даже не принесли счет. – Неужели вы ужинаете тут бесплатно, или есть какое-то другое объяснение? – У меня здесь личный счет. Это упрощает жизнь. – Понятно. – Если вы когда-нибудь окажетесь в Атланте и вам потребуется место, чтобы переночевать, у меня есть небольшая квартирка в Бакхеде. Пожалуйста, останавливайтесь там, если возникнет необходимость. – Вы очень щедры, – сказала Пайн, не глядя ему в глаза. – Это не пустые слова. Для меня будет честью, если вы примете мое предложение. Несколько секунд Пайн молчала, формулируя вопрос, который ей хотелось задать весь вечер. – Когда вы видели мою мать в последний раз? – наконец спросила она. Он сделал глоток вина, вытер губы салфеткой, поправил перед собой солонку и перечницу. – За день до того, как вы втроем покинули город. – Они вам не сказали, куда намерены уехать? – Нет. И должен признать, мне было… больно. – Но в конце концов вы восстановили отношения с моим отцом?