– Разумное решение, – сказала Блюм. – Так ваша жизнь будет иметь больше смысла. – Надеюсь, вы меня не осуждаете, – нахмурившись, проговорила Клеммонс. – Я бы могла солгать и сказать вам «нет», но все постоянно судят решения других людей, – сказала Блюм. – А моя мать вообще была королевой по этой части. – Вы говорите как моя мать, – вздохнула Клеммонс. – Я бы вполне могла быть вашей матерью. Уверена, что она хочет, чтобы вы были счастливы и вам не грозила опасность. Я уже не говорю о том, что карьера медсестры безопаснее жизни актрисы, снимающейся в фильмах для взрослых, – достаточно посмотреть на статистику. – Но там платят очень хорошие деньги. – Конечно, Бет. В этом все дело. Но разве вы не хотели бы помочь ребенку выздороветь, вместо того чтобы помогать кончить взрослому актеру? – Вы очень прямой человек. – Я прожила достаточно долго, чтобы понимать, когда требуется вежливость, а в каких случаях прямота дает необходимый результат. И я желаю вам всяческой удачи. Пайн и Блюм встали, и Пайн протянула Клеммонс визитку. – Если вам придет в голову еще что-то, пожалуйста, дайте мне знать, – сказала Пайн. Клеммонс посмотрела на визитку. – А вы сообщите мне, если сумеете найти того, кто это сделал? – спросила она. – Мы сообщим, – обещала Пайн. Она наклонилась, чтобы завязать шнурки, бросила загадочный взгляд на Блюм, и они ушли. * * * В вестибюле они встретились с Уоллисом, который выглядел взволнованным. – У них действительно есть камеры наблюдения, – сказал он. – Я сказал, что мы хотим посмотреть записи за интересующий нас период времени. Здесь имеется небольшая комнатка, где мы можем на них взглянуть. Я спросил консьержа, приходил ли к Ребане какой-нибудь мужчина, но он сказал, что у нее не бывало гостей. Его слова подтвердил дежурный охранник. Я поручил им задать тот же вопрос своим коллегам. Ну, и нам нужно поговорить с соседями. Они направились в комнатушку, расположенную в конце вестибюля, где за пультом управления сидел охранник в форме. Уоллис дал ему временные параметры, и тот загрузил записи. Они стояли у него за спиной и смотрели на оживший монитор. Через час Пайн первая заметила нужное место на записи. – Вот, Ребане выходит из двери, остановите запись, пожалуйста, – попросила она. Охранник нажал на клавишу, и изображение на экране застыло. Уоллис посмотрел на время, отображенное на мониторе. – Вероятно, это было в тот раз, когда ее соседка провела ночь у своего парня, – сказал он. – Теперь давайте посмотрим, что произошло потом, – предложила Пайн. Охранник снова нажал на клавишу, и все молча наблюдали, как Ханна Ребане выходит из здания, вскоре она исчезла из поля видимости камеры. По пути она никого не встретила. – Она одета так, словно направляется на свидание, – заметила Блюм, которая, не отрываясь, следила за Ханной. – Дизайнерское платье, сумочка и дорогие туфли. Уоллис удивленно на нее посмотрел. – И вы сделали такой вывод, посмотрев на запись? Впечатляет. Блюм повернулась к нему. – Просто нужно знать, на что обращать внимание, детектив, – заметила она. – К тому же в ее шкафу висят только такие платья. Они долго просматривали записи. Однако Ханна Ребане так и не вернулась домой. Глава 23 Было уже довольно поздно, когда они, погрузившись в собственные мысли, молча ехали обратно в Андерсонвилль. Пайн смотрела в окно на пейзаж, который видела много лет назад, в детстве. Это была красивая местность: открытые поля перемежались большими сосновыми и дубовыми рощами. И все же здесь царило уединение, из чего следовало, что ничто не могло помешать криминальной активности. И в ту ночь в Андерсонвилле ничто не помешало преступнику. Уоллис высадил их у «Коттеджа» и обещал выяснить, нет ли других камер наблюдения рядом с многоквартирным домом, где жила Ханна Ребане, которые могли заснять что-то, имевшее к ней отношение. – Кроме того, что нужно опросить соседей, – сказала ему Пайн, – вам также следует отправить в квартиру команду экспертов, чтобы они проверили отпечатки пальцев и другие следы. – К Ханне мог кто-то приходить в те дни, когда Клеммонс отсутствовала. И если отпечатки есть в системе, вы его сразу найдете. Ну и еще проверьте ее сотовый телефон и кредитные карточки – возможно, удастся отследить места, где она за что-то расплачивалась. – Да, вы совершенно правы, – сказал Уоллис. После того как он уехал, женщины вошли в пустой зал для завтраков и сели за столик напротив друг друга. – Ну? – спросила Блюм. – Ты поверила Клеммонс? – спросила Пайн. – Конечно, нет. Я никогда не верю тому, что мне говорят, пока не получаю подтверждение. Правило ФБР. Однако ты, наверное, имела в виду нечто вполне определенное? – Она солгала относительно наркотиков. – И ты ее в этом уличила. – Нет, я имела в виду, что она сама принимает наркотики. – Я не совсем поняла. – Она делает себе инъекции между пальцами ног. Я заметила следы, когда наклонилась, чтобы завязать шнурки. – Должно быть, ты заподозрила, что она наркоманка, если решила проверить. – Ее напряженность сегодня была естественной, но мне показалось, что она избыточна и усилена химией. – Но ее зрачки не были расширены, я посмотрела. – Да, они были крошечными. Из чего следует, что она сидит на опиатах, вроде оксикодона, либо на морфине или героине. – Тогда удивительно, что она могла нормально с нами разговаривать. – Полагаю, у нее уже выработалось привыкание. Может быть, она что-то приняла непосредственно перед нашим приходом. – Как печально. – Кроме того, я нашла флакон с налоксоном [25] под подушкой Ребане, – добавила Пайн. – И ничего не сказала детективу Уоллису. Почему? – Интуиция. Мы находимся на чужой территории, Кэрол. Я бы не хотела раскрывать все карты. Уоллису уже известно, что Ребане снова начала принимать наркотики, ему нет нужды знать про налоксон, чтобы в этом убедиться. – Ну, и что будем делать теперь? – Нам придется подождать, пока Уоллис раздобудет новые улики. Будем надеяться, что кто-то из соседей Ханны видел таинственного незнакомца. – Ты не сомневаешься в том, что он существует? Клеммонс даже не уверена, что у Ребане кто-то был. – При прочих равных, изменения в ее поведении, желание перестать сниматься в фильмах для взрослых, замкнутость и рассеянность, все указывает на то, что Ханна Ребане попала под чье-то влияние. И сама Клеммонс считает, что Ханна была к этому склонна. Хищники ищут именно таких людей. – Но…