Пайн посмотрела на открытые руки молодой женщины. Она уже заметила, что там нет следов иглы. Но было что-то… – Бет, – снова обратилась к ней Пайн. – Мы обе побывали на реабилитации, – выпалила Клеммонс. – Вы понимаете? Она была чистой. Некоторое время. А потом вернулась к прежнему. Я пыталась ее образумить, но она меня не слушала. Она все еще могла делать свою работу, но… – Может быть, в ее жизни появился мужчина, который пытался убедить Ханну все изменить, – тихо сказала Блюм, продолжая внимательно наблюдать за Клеммонс. – Совсем недавно. Тот, кто снова подсадил ее на наркотики? – Возможно. Но она ничего такого не говорила. – А она когда-нибудь заводила разговоры о браке? – спросила Пайн. Большие глаза Клеммонс широко раскрылись. – О браке? Нет, ничего похожего. А почему вы спрашиваете? – Просто отрабатываю все версии, – ответила Пайн. – Ханна не проявляла интереса к свадебным платьям или фате? – Нет, никогда, – покачала головой Клеммонс. – А вы знали, что у нее был ребенок? Клеммонс была ошеломлена. – Что? – прошептала она. – Господи, вы серьезно? – Это также стало известно после вскрытия. – Она… нет, никогда. Я понятия не имела. Господи, это так… – Ее голос дрогнул, и она принялась грызть заусенец. – А Ханна не рассказывала о своих родственниках, с которыми следовало связаться, если с ней что-то случится? – спросил Уоллис. – Нет, она ничего не говорила. Никто из ее семьи сюда не приезжал. И никакого ребенка, совершенно точно. – Мы можем посмотреть ее комнату? – спросил Уоллис. – Думаю, да. Она там. Клеммонс отвела их в спальню Ребане и вернулась в гостиную. Они втроем оглядели просторную спальню и смежную с ней ванную комнату. Пайн подумала о женщине, которая уже никогда сюда не вернется, потом ее мысли вернулись к текущим проблемам. – Ну, за дело, – сказала она. Глава 22 Час спустя Пайн сидела на кровати и наблюдала, как Блюм и Уоллис продолжают изучать вещи и жизнь погибшей женщины по имени Ханна Ребане. Уоллис вышел из ванной комнаты. – Ничего интересного, – сказал он, покачав головой. Блюм закрыла последнюю дверцу встроенного стенного шкафа и повернулась к Пайн. – У нее одежда от известных дизайнеров, туфли и сумочки, – отметила Блюм. – Настоящие, никаких подделок. – Но телефона нет, хотя зарядное устройство имеется, – сказала Пайн, указывая на встроенный в стену возле кровати маленький письменный столик, за которым из розетки торчала зарядка. – Если она взяла телефон, то почему оставила зарядное устройство? – спросил Уоллис. – Может быть, думала, что вернется раньше, чем оно ей потребуется, – ответила Пайн. – Если она собиралась ночевать дома, то не стала бы брать его с собой. В таком доме должны быть внешние камеры. Давайте просмотрим записи, чтобы выяснить, когда она уходила и приходила. И что еще важнее, кто был вместе с ней. Они вернулись в гостиную, где Клеммонс пила чай. Пока Уоллис ходил договариваться с охраной здания по поводу записей камер наружного наблюдения, Пайн и Блюм сели напротив расстроенной женщины. – У Ханны была машина? – спросила Пайн. – Нет. Как и у меня. Если мы собирались куда-то ехать, то пользовались «Убером» или «Лифтом», или брали машину в аренду. Обычно отсюда мы могли дойти пешком до любого места, которое нам требовалось. Вот почему мы выбрали именно этот дом. – Поколение миллениалов, – заметила Блюм. – Когда я в шестнадцать лет получила права, то сразу стала откладывать деньги на собственную машину. – Значит, если она отсюда уехала, то вызвала бы такси? – спросила Пайн. – Да. – Вы не видели ее телефон? – Нет. Наверное, она взяла его с собой. – А у нее был лэптоп, планшет или что-то в таком же духе? – Нет, только телефон. Она пользовалась только им. – Ну, мы можем проверить по ее счету, какое такси она вызывала, – сказала Пайн, бросив взгляд на Блюм. – И попытаться проследить ее передвижения по сигналу сотового телефона. – Она снова повернулась к Клеммонс. – А вы не беспокоились из-за того, что ваша подруга не вернулась домой? Не обратились в полицию, чтобы ее объявили в розыск? – Нет. Ханна и прежде исчезала на несколько дней. Три или четыре, потом она возвращалась живая и здоровая. – А она вам рассказывала, где была? – Нет, и я не хотела проявлять излишнее любопытство. – Она находилось под воздействием наркотиков, когда возвращалась? Клеммонс выглядела смущенной. – Я не знаю, – ответила она. – Вполне возможно. – Она исчезала на несколько дней регулярно, все время, что вы жили с ней, или это началось только в последнее время? – задала следующий вопрос Пайн. – Это началось в прошлом месяце – она уходила и проводила где-то ночи. Хотя могла совершенно спокойно приводить парней сюда. Я так делала, и мои приятели у меня оставались. Обычное дело. – Ханна не говорила о своих знакомых мужчинах? Вы не видели фотографий в ее телефоне? – Нет. – А в социальных сетях, «Фейсбуке», «Твиттере», «Инстаграме» или еще где-то? – Да, она ими пользовалась. Но не в последние шесть месяцев. Мы обе отказались от «Фейсбука». У нее есть «Инстаграм», только она уже давно не публиковала там ничего нового. – Она это как-то объясняла? – Нет, и я никогда не спрашивала. Некоторым людям просто надоедает постоянно этим заниматься. К тому же у нас не было огромного количества подписчиков, и мы не могли зарабатывать, публикуя там свои фотографии или что-то рекламируя. Нам далеко до семейства Кардашьян или чего-то похожего. – А у вас есть теория относительно того, что могло случиться с Ханной? Глаза Клеммонс наполнились слезами. – Нет, но я бы хотела знать, – ответила она. – Ханна была очень милой, и я не понимаю, почему кто-то захотел причинить ей вред. – Ну, возможно, даже к лучшему, что вы не понимаете людей, способных делать такие вещи, – твердо сказала Пайн. – Потому что это очень темное место. Слова Пайн заставили Блюм бросить на нее быстрый взгляд. – Ну да… наверное, – пробормотала Клеммонс, вытирая глаза. – Значит, если не считать того, что Ханна больше не хотела сниматься в фильмах для взрослых, когда вы с ней ужинали в последний раз, вы не заметили ничего необычного? – спросила Пайн. – Она была напряженной, рассеянной? Может быть, напуганной? – Пожалуй, нет. Мы поужинали, и все. Я удивилась, что она собиралась отказаться от такой выгодной работы, но вполне ее понимала. Я сама планирую заниматься этим еще пару лет, а потом пойду в медицинское училище. У медиков всегда есть работа.