– Я говорю о голой статистике, – объяснил он, вытерев рот тыльной стороной ладони. – Вы можете добиться успеха, но в данном случае числа против вас. – Благодарю, но я и сама это понимаю. Он поставил молоко на место, закрыл холодильник и прислонился к гранитной кухонной стойке. – Значит, вы остановили драку? – спросила Пайн. Майрон кивнул. – Ваш отец был пьян, – сказал он. – Майрон, пожалуйста, – взмолилась Бритта. По ее усталому голосу Пайн поняла, что женщина постоянно повторяет эти слова. – Но ведь так и было, – пожал плечами Майрон. – Одна дочь исчезла, вторая серьезно пострадала. Я бы и сам напился, – попытался смягчить свои слова Майрон. – Кто начал драку? – Мужчина по имени Барри Винсент. – И почему она началась? – Винсент обвинил вашего отца в том, что он на вас напал и имеет отношение к похищению вашей сестры. – Полагаю, не он один так думал. – Ваш отец никогда бы так не поступил, – решительно заявила Бритта. Пайн посмотрела на Майрона. – А что думаете вы? – поинтересовалась она. – Я думаю, что люди способны на все, – ответил он. – Однако я видел, как ваш отец вел себя с вами и вашей сестрой. Он вас обожал. Вы были его радостью и гордостью. Он очень напряженно работал и обеспечивал всю семью. Больше у него ничего не было. Я не могу представить, чтобы такой человек мог все разрушить. – Но в ту ночь он пил и курил травку, – напомнила ему Пайн. – Да, он пил и много курил траву, – подтвердил Майрон. – Я знаю, ведь мы не раз делали это вместе. Но в таких случаях он не становился агрессивным. Он просто засыпал. – Что и привело к тому, что он проспал ту ночь, – заметила Блюм. – Значит, тогда вас с ним не было? – спросила Пайн. Майрон не ответил, и Пайн посмотрела на Бритту. – Полагаю, в тот вечер нас не было дома, Ли, – ответила Бритта. – Следующий день я помню так, словно все произошло вчера. Но предыдущий вечер и ночь – нет. Я уверена, что мы куда-то уезжали. Пайн снова посмотрела на Майрона. – Вы можете что-нибудь добавить? Как мне кажется, у вас хорошая память, – сказала она. – Добавить нечего, – ответил Майрон. – Каким будет ваш следующий ход? Вы поговорите с теми, кто знал вашу семью и все еще здесь живет? – Да, – сказала Пайн. – В том числе, с Джеком Лайнберри. Насколько я поняла, вы с ним весьма успешно сотрудничаете. – Джек действительно зарабатывает много денег, но и у нас получается неплохо, – сказал Майрон. – Я специалист по компьютерам. А он занимается продажами и переговорами. Тут он на высоте. И всегда был таким. Даже в те времена, когда мы занимались добычей бокситов. – Значит, компьютерные алгоритмы? – спросила Пайн. – Точнее, автоматизированные программы торговли. Часть предназначалась лишь для того, чтобы эффективно перемещать крупные блоки инвестиций и снизить расходы. Ну а другая состоит в том, чтобы инвестировать через компьютерные программы и таким образом увеличить прибыль. Они называют это алгоритмической торговлей. Сложные математические формулы и сети сверхбыстрых компьютеров, позволяющих реализовать подобные стратегии. Если удается проследить правильные тенденции в движении финансовых рынков, даже малейшую рябь, можно получить серьезные деньги. Вот почему бо́льшая часть финансовых рынков автоматизирована. На самом деле это гонка на износ, если немного подумать. У нее повышенная рыночная ликвидность, но она также внесла свой вклад в «флеш-креш» [18] две тысячи десятого года. У компьютеров нет эмоций, поэтому, когда рынок падает, они позволяют нам вернуться назад быстрее, чем получается у людей. И все же это мошенническая система. – Вы хотите сказать, что мелкие игроки проигрывают? Он посмотрел на нее, и его густые брови дернулись. – На финансовых рынках мелкие игроки всегда проигрывают. Именно так устроена система, ведь ее создали крупные игроки. И они предпочитают держать золото подальше от толпы, иными словами, от всех остальных. – Вам приходится постоянно менять алгоритм? – Несомненно. Трофеи никогда не достаются тем, что почивает на лаврах. Они попадают к сверхбдительным. А так как практически у всех есть похожие алгоритмы, конкуренция очень высока. Всякий, кто знает, как программировать на языке «Питон», к примеру, может заниматься алгоритмической торговлей. Так что мне и моей команде приходится работать не покладая рук. Но именно по этой причине Бритта и я можем позволить себе такой дом. Специалисты моего уровня пользуются огромным спросом. И только из-за того, что люди становятся жадными и предпочитают использовать технологии против других людей. – Но вы же тоже человек. – Верно, однако, к примеру, пару лет назад «Голдман Сакс груп» [19] уволил около шестисот трейдеров и заменил их двумя сотнями компьютерных инженеров, в задачу которых входило сопровождать работу автоматических торгующих программ. Многие другие компании последовали их примеру. И речь не только о финансовом секторе, почти все сектора автоматизируются. Я вижу, что в будущем у людей появится много свободного времени. Вот только у них не будет денег, чтобы что-то делать. Миллиардеры Кремниевой долины знают, что это время приближается. Поэтому многие из них призывают к гарантированному доходу для каждого. Но они поступают так вовсе не из-за благотворительности, во всяком случае, большинство. – А почему тогда? – спросила Блюм. – Им необходимы люди, способные покупать дрянь, которую они производят, – ответил Майрон. – И что еще важнее, они не хотят, чтобы толпа перебралась через стены их поместий и всех прикончила. – Ну ладно, Майрон, я сомневаюсь, что до этого дойдет, – пыталась увещевать его Бритта. – Тогда ты окажешься неправа. – Вы работаете здесь или в офисе? – спросила Блюм. – Мой офис находится здесь. – А мы можем на него взглянуть? – поинтересовалась Пайн. – Зачем? Он не имеет никакого отношения к тому, что произошло тридцать лет назад. – Тут ничего нельзя знать заранее. – Я никого туда не пускаю, для меня это правило. – У всякого правила есть исключения. И в той среде, где вы проводите бо́льшую часть времени, с вами может случиться то, что невероятно в любом другом месте. Я была бы вам чрезвычайно признательна, если бы вы сделали для нас исключение. Может быть, ради прежних времен? Майрон заметно смутился, посмотрел на Бритту, потом пожал плечами, повернулся и вышел из комнаты. Бритта слегка задержалась, и Майрон повел Пайн и Блюм по гладкому коридору к уходившей вверх винтовой лестнице, сделанной из зебрано, с перилами из нержавеющей стали и прочной гладкой проволокой, натянутой между пролетами. Они подошли к двери второго этажа с включенной системой безопасности, над которой горел красный огонек. – Перед тем как войти, вам необходимо выключить телефоны, – предупредил Майрон. Пайн и Блюм недоуменно переглянулись, но обе выполнили его требование. Майрон наклонился к порталу и приложил к нему глаз. – Сканнер сетчатки глаза, – пояснил он, когда массивная дверь отъехала в сторону. – Вижу, – сказала Пайн. – И никакого каламбура, – язвительно добавила Блюм. Они оказались в помещении площадью не менее тысячи квадратных футов, имеющем форму прямоугольника. Окна отсутствовали. Пол под ногами был мягким и пружинистым. – Добро пожаловать в мир финансовых киборгов с легкой добавкой цифровой алхимии, – сухо сказал Майрон. Пайн прикоснулась к стене, и ей показалось, что она сделана из бетона. Когда она спросила об этом у Майрона, он подтвердил ее догадку и добавил: – Со слоем меди внизу, чтобы блокировать любые электрические сигналы. – Шпионы здесь, в округе Мейкон, штат Джорджия? – удивленно спросила Пайн. – Шпионы повсюду, – решительно ответил Майрон и показал на потолок. – Спутники опоясывают землю. Пайн обратила внимание на знак на одной из стен – странный набор цифр: 1, 3, 5, 7, 9, 7, 9, 5, 3. Он увидел, куда она смотрит, и улыбнулся. – Я люблю нечетные числа, но до определенного предела. – Ясно. На письменном столе размером с хороший обеденный стол выстроились в ряд огромные мониторы, но все оставались темными. Майрон показал белую пластиковую карту.