— Ты так говоришь, будто наличие свидетелей входило в чьи-то планы, — заметила Тувессон. — Тогда зачем съезжать с набережной прямо в Северной гавани? — А почему ты думаешь, что это место было выбрано специально? Ведь тот, кто сидел за рулем, не мог предусмотреть, что я начну погоню. Если бы не я, он, может быть, поехал куда-нибудь в другое место. Да, кстати, как насчет машины? — Тувессон повернулась к Муландеру. — Сейчас ее поднимают наверх и скоро должны отправить сюда. — И когда, по-твоему, ты сможешь начать осмотр? — Как только тепловентиляторы сделают свое дело, на что, вероятно, уйдет завтрашний день и бо́льшая часть выходных. — О’кей. Надеюсь, это даст ответы на некоторые вопросы. — Тувессон обернулась к Лилье. — Я увидела в твоем календаре, что у тебя назначена встреча с некоей Ильвой Фриден, муж которой исчез. — Да, но я могу встретиться с ней в обед, чтобы не отнимать времени… — Хорошо. И как только закончишь, присоединяйся к Утесу и Хуго, которые отвечают за сбор материалов о Петере Брисе. — Она повернулась к ним. — Нас интересует фирма, частная жизнь, отношения в семье, интересы, друзья и всё вплоть до банка, которым он пользовался. Ведь кто-то из его окружения наверняка заметил, что он умер два месяца назад. И поправьте меня, если я ошибаюсь, но ведь это он придумал игру «Улитки-убийцы». Утес и остальные кивнули. — Фабиан, а ты займешься вот чем. Она достала связку ключей и кинула ее через всю комнату Фабиану. — А от чего они? — Понятия не имею. Но я бы начала с его квартиры на Садовой улице. По словам Косы, ключи лежали в пиджаке Брисе. Надо отдать ей должное, Тувессон показала себя как настоящий руководитель. До финишной черты она едва доковыляла, но уже обошла их на несколько оборотов. Давно Фабиан не видел ее такой собранной, как сейчас. Может быть, ей нужно именно такое следствие, чтобы отвлечься от бутылки. — Хорошо, тогда все знают, что им делать. Тувессон залпом допила кофе и повернулась к двери. — Извините, но мы разве закончили? — Утес развел руками. — Не хочу занудствовать, но если Брисе был мертв, как утверждает Коса, и машину вел кто-то другой, ты или кто-то из свидетелей должен был видеть… — Именно… — Тувессон встретилась с коллегами взглядом. — Я совершенно забыла. — Что? Тувессон показала свой мобильный. — Хотите верьте, хотите нет, но вчера мне удалось снять короткий эпизод и выложить его на сервере. — И ты говоришь об этом только сейчас? — Муландер пультом включил проектор на потолке и стал искать снятое Тувессон видео с помощью беспроводной клавиатуры и мышки на столе. — Вот он. На экране появилось дрожащее изображение — все от панели управления и мусора на пассажирском сиденье до ног Тувессон и разбитого зеркала заднего обзора, валявшегося на полу. Потом дрожание усилилось. Тряслось уже не только изображение — все ходило ходуном, словно машина мчалась на пределе возможного. — А звука нет? — Нет. Наверное, я случайно убрала звук или что-то в этом роде, — сказала Тувессон. И тут наконец на экране появился красный БМВ, который теперь оказался на опасно близком расстоянии от капота вибрирующей «Короллы». Но все смотрели не туда, а на водительское сиденье БМВ и бритую голову, торчащую над спинкой сиденья. Через несколько секунд кадр застыл, и ролик закончился. Фабиан понятия не имел, о чем думали остальные. Но сам он не мог не вздохнуть с облегчением — было совершенно очевидно, что за рулем действительно сидит живой человек. До этих пор он сомневался абсолютно во всем и очень хотел вернуться в исходное положение и расставить все по местам с самого начала. Чтобы удостовериться, где верх, а где низ. И что машиной по-прежнему требуется управлять. — Если хотите знать мое мнение, то мне кажется, что это сам Брисе, — Утес кивнул на застывшее изображение, которое Муландер уже начал обрабатывать. — Или кто-то другой с такой же бритой головой и в таких же очках в роговой оправе, — произнес Фабиан и допил свой кофе. — Ты считаешь, что кто-то переоделся в Брисе. — У Лильи был такой вид, будто она утверждает, что существует летающие тарелки. — Я просто хочу сказать, что сейчас мы можем быть уверены только в том, что за рулем сидит человек, похожий на Петера Брисе. — Послушайте, люди добрые, возможно, я нашел объяснение. — Муландер принялся откручивать ролик назад кадр за кадром. — Вот смотрите. — Он увеличил расплывчатый кадр, на котором под углом был виден водитель в полупрофиль. — Вы видите затемнение на шее? — Он направил лазерную указку на шею водителя, где действительно виднелось какое-то темное пятно. — Разве это не ремень безопасности? — Тувессон сделала шаг вперед, чтобы получше рассмотреть. — Нет, вот оно уходит вниз, — показал Муландер лазерной указкой. — По-моему, это галстук, — сказала Лилья. — Да, вполне может быть, — отозвался Муландер. — Но мое предположение, что это водолазный костюм. — Водолазный костюм? — Именно. Вероятно, у него на заднем сиденье лежат также ласты, маска и кислородный баллон. Если это так, чисто теоретически он мог выйти из машины под водой и скрыться по дну моря. — Ты это серьезно? Муландер кивнул. — А Петер Брисе? — спросил Утес. — Тогда где он? — Предположительно в багажнике. Я бы, во всяком случае, положил его туда. Ведь под водой можно без проблем достать его и посадить на водительское сиденье. В комнате опять воцарилась тишина. Конечно, некоторые вопросы удалось прояснить. Если версия Муландера подтвердится, значит, Брисе убили. Но кто тогда преступник? И какой смысл во всех этих тщательных приготовлениях после смерти жертвы? И вопрос, который затмевает все остальные: почему никто не заявил о пропаже Брисе, если он мертв уже целых два месяца? В кармане завибрировал мобильный — каждый день Фабиану приходило напоминание о том, что у Теодора началась перемена и пора звонить сыну. Пусть даже для того, чтобы обменяться парой ничего не значащих слов. Он дал себе обещание, которое не нарушил со времен случившегося летом 2010 года. Этот раз будет первым. 10 В отделении полиции Хельсингёра Иб Свейструп откинулся на старый скрипучий стул, изучая через грязные очки для чтения распечатанное фото окровавленной женщины на пешеходной улице. — Да, вид у нее, без сомнения, устрашающий из-за всей этой крови. Кстати, где ты нашла фото? — На Ютубе, — ответила Дуня. Она четко видела, как ее начальник изо всех сил пытается понять, что такое Ютуб. — Вот как. Да, именно. Вот оно что. Вся эта новая техника — нечто невероятное. Сам я никогда с этим не расстанусь. — Он отложил распечатку и показал свою старую нокию. — Здесь все, что мне требуется, и немного сверх того. Текстовые сообщения, сигналы и календарь. Все, что только пожелаешь. К тому же телефон никогда не разбивается, а зарядки хватает почти на целую неделю. Именно последнего стало не хватать Дуне уже через сутки после того, как она сменила своего старого верного помощника на айфон. Но сейчас она хотела поговорить не об этом. — Как мы будем действовать дальше? Она посмотрела начальнику в глаза, хотя знала, что он этого не любит. — Как нам действовать дальше? Да, у вас с Магнусом закончилась утренняя смена, и как только вы напишите рапорт, то можете ехать… — Я имею в виду расследование. Как мы с ним поступим? — Именно, ты думаешь о пистолетах, которые она прихватила. Да, хорошего тут мало. Как ты понимаешь, у меня нет другого выбора, кроме как подать заявление, и тогда ваш рапорт, разумеется… — Естественно, мы составим рапорт. Я думаю о том, что с ней произошло. Откуда вся эта кровь? — Дуня показала пальцем на окровавленную футболку женщины. — Это явно не ее кровь. На женщине не было ни одной раны. Но что-то определенно произошло, так ведь? — Так. К сожалению, мы должны проработать эту гипотезу. Делом займется следственная группа, и я, конечно, передам им вот это. — Свейструп показал распечатанную фотографию женщины. — Ты ведь не Сёрена Уссинга с Беттиной Йенсен называешь следственной группой? — А кого еще мне так называть? — Иб… — Дуня не смогла сдержать вздох. — Я прекрасно понимаю, что ты несешь ответственность и принимаешь решения. Но если позволишь мне сказать, то… — Дуня… — Свейструп снял очки, склонил голову набок и достал из запасников свою самую теплую улыбку. Эта улыбка Дуне обычно нравилась. В отличие от очень многих коллег, Иб Свейструп был теплым и приветливым человеком. Но теперь эта улыбка вызвала у Дуни сильное раздражение, так что у нее зачесалась голова. В этой улыбке виделась лишь снисходительность. Словно начальник — терпеливый отец, а она — капризный ребенок, который клянчит сладкое. — Я могу понять, почему ты проявляешь такую личную заинтересованность, — продолжил он и кивнул в знак подтверждения своим словам. — Ведь твое табельное оружие сейчас находится неизвестно где.