– Я особо и не переживаю. – Мика хмыкнул и харкнул через дырку в зубах. Плевок ударился в перекладину строительных лесов, скатился, оставляя за собой мокрый след, будто бы от проползшего слизня. О, эта дырка в зубах! Предмет зависти Леонида и Штыка, когда те были еще детьми. Особенно завидовал Николай, который часто соревновался с Микой в силе и ловкости. Даже когда Мика проигрывал, он выглядел как победитель. Выпрямлялся в полный рост, цыкал и в сердцах сплевывал через дырку в зубах, словно бы отправлял в полет не сгусток слюны, а метательный нож. После чего пожимал мускулистыми плечами – мол, в следующий раз обязательно поквитаемся. Штык даже как-то пытался вырвать себе зуб, чтобы научиться столь же эффектному плевку. В итоге стало хуже – Николай занес себе инфекцию, а Мика взял манеру издеваться, предлагая выменять свою дырку в зубах на его шрам. – Ты не гони пргу. Народу и так хршо было, пока твой кореш не стал автритет аднистрации подрывать. – Кузнецов сильно волновался, хотя старался не подавать виду. Чита давно заметил: когда Павел начинал нервничать, что случалось крайне редко, то с перепугу менял обычную ленивую манеру разговора на пулеметный стрекот, проглатывая добрую половину гласных. Мика, по всей видимости, тоже замечал за Кузнецовым эту привычку. Едва он ощутил нервозность и неуверенность соперника, как подал незаметный сигнал своим, после чего оцепление пришло в движение. Быстро передавая за спинами ножи тем, кто еще не был вооружен, цыгане засеменили вперед мелкими, незаметными шажками, будто бы просто переминаясь на месте, разминая затекшие ноги. – Прекратите! Паша, как ты это объяснишь? Кристина, прорвавшаяся сквозь оцепление, остановилась, не дойдя до Кузнецова нескольких метров. Со стороны это выглядело так, будто цыгане окружили Павла под ее предводительством. – А чего я? – растерялся тот, будто бы увидев привидение. – Мика, спасибо, что остановили беспредел, расходитесь, – бросила Кристина через плечо и отвернулась, будто бы и не сомневалась в том, что ее приказ будет выполнен незамедлительно. – Отец тебя самого вздернет, – продолжила она распекать Кузнецова, – едва узнает, что ты натворил. Тот раскрыл рот, но тут же стушевался, принявшись разглядывать свои залатанные ботинки. Леонид усмехнулся. Бывший мент, а ныне палач и узурпатор едва ножкой не шаркал перед дочерью коменданта, признавая за ней силу. Кристина выбрала единственно верную тактику – ворваться на сцену быстро и неожиданно, и, не дав участникам стычки опомниться, поставить всех на место, сославшись на авторитет отца. Кузнецов повелся, а вот Мика… Чита разглядывал затылок цыгана столь пристально, что еще чуть-чуть – и в нем образовалась бы дыра размером с пулевое отверстие. С выходное пулевое отверстие. Тот, будто бы ощутив пристальное внимание к своей персоне, оглянулся и ожег Леонида пылающим от злобы взглядом. Чита обмер. Даже голова слегка закружилась. Он вдруг понял, что сейчас прольется кровь. В горящих глазах цыгана явно читалось намерение не отступать. Мика внимательно рассмотрел Леонида, увязав его появление на станции со столь же неожиданным появлением Кристины. Зацепил взглядом автомат в его руках, слегка приподнял бровь, удивившись – признал оружие Ежа. Усмехнулся и смачно харкнул через проклятую дырку в зубах. Мика оценил новых соперников и явно не признал их достойными. Цыгане держали взглядами Кузнецова и его людей, при этом косясь на своего предводителя. Мика не шевелился, стараясь не привлекать внимание Павла. Одним взглядом дал понять своим, что сейчас все начнется. – Станция в подчинении у Вегана. – Кристина решила зайти с козырей. – Я – жена офицера Империи. За неподчинение мне придется отвечать перед моим мужем. Ее голос звучал хорошо – властно и раскатисто. Подручные Кузнецова опустили пистолеты, а цыгане замерли, но лишь на долю секунды, отслеживая реакцию вожака. – У вас нет мужа, – процедил Мика. Леонид подался вперед, растолкал молодых цыган, отодвинул плечом старую цыганку. На него тут же наперли сзади, ухватили за рюкзак, попытались не то задержать, не то стащить рюкзак со спины. Чита вырвался и вышел в круг. Кольцов, глядя в пол, вышел из толпы вслед за ним, но, сообразив, что люди больше не напирают со всех сторон, поднял взгляд и остолбенел, увидев вооруженных людей в нескольких метрах от себя. – Расходитесь, – велела Кристина, обращаясь к толпе и по-прежнему избегая прямого контакта с цыганами. Леонид сглотнул шершавый комок слюны, задышал чаще. Дочь коменданта ошиблась. Сейчас уже надо было обратиться непосредственно к старшему. Заглянуть в глаза вожаку стаи, растерявшей остатки разума и всего того, что отличает человека от животного, действующей сейчас на чистых инстинктах. Заглянуть и дать понять, что ты – сильнее, что правда – за тобой, что это ты – хозяин стаи, волк-вожак, в то время как он – жалкий пес, решивший примерить на себя волчью шкуру. Тогда пес уберется прочь, поджав хвост. Иначе и быть не может. Потому что он не умеет вступать в драку с равным. Только нападать со спины, кусая за пятки, и отступать, если чувствует силу. Социальные роли, говорите? Что ж, Эдуард Власов, проверим вашу теорию. Чита шагнул вперед, оттолкнув испуганного Кольцова, сбросил тяжелый рюкзак на пол. – Пригляди. Ученый быстро кивнул. Нелепо взбрыкнув всеми конечностями сразу, подпрыгнул к рюкзаку, схватил его за лямку и оттащил в сторонку. Принялся вертеться, тыча в разные стороны стволом. Мика развернулся как раз в тот момент, когда подошедший сзади Леонид замахнулся на него автоматом. Цыган замер, не веря собственным глазам, и потерял несколько драгоценных секунд. Удар приклада заставил его покачнуться. Мика, взмахнув руками в попытке удержать равновесие, отшатнулся, но все-таки устоял на ногах. Громко закричала Кристина. Чита не разобрал ее слов из-за оглушающего биения собственного сердца. Мика бросился на Леонида со скоростью изголодавшейся крысы. В луче фонаря сверкнул длинный разделочный нож. Чита неожиданно быстро прицелился и дослал патрон – быстрее, чем успел подумать об этом. Впрочем, стрелять не стал, опасаясь, что пуля, пробив цыгана насквозь, может ранить стоящую за ним Кристину. В следующий миг Мика ударил. Ножом и кулаком другой руки одновременно. Чита не поддался на отвлекающий маневр. Дед неплохо в свое время погонял их со Штыком по рукопашке. И если в физподготовке и реакции Леонид уступал Штыку, то теорию он знал на отлично. Проигнорировав удар кулака, который Мика так и не довел до конца, Чита поднял автомат кверху стволом, заблокировав удар ножа, и вдавил спуск. Лезвие ножа со звоном скользнуло по ствольной коробке, а из ствола автомата на долю секунды вырвался сноп пламени, осветив искаженное злобой лицо цыгана и его проклятую дырку в зубах. Оглушенный выстрелом, прогрохотавшим над самым ухом, Мика на секунду зажмурился. Леонид успел опустить приклад автомата на лицо противника. Изо рта того брызнуло крошево зубов вперемешку с кровью. Цыган дико заорал. Леонид, для разнообразия, ткнул его коленом в пах, вновь взметнул автомат вверх и снова ударил прикладом, закрепляя успех – на этот раз по затылку согнувшегося перед ним противника. Мика коротко охнул и, словно бы сдувшись, опустился на пол. – Выборгская под властью Империи! – зычно выкрикнул Чита. – Неподчинение карается смертью! Две сотни пар широко распахнутых глаз, две сотни испуганных лиц с перекошенными ртами. Две сотни голов, в которых сейчас медленно и вяло, осмысляя происходящее, крутятся шестеренки. Две сотни рабов, солдат, рабочих. Они могут быть кем угодно, главное, чтобы все решили за них, сказали, что делать. Нет, Эдуард Власов, ты не прав. Истина куда страшнее. Нет никаких ролей, заданных способностями и умениями. Есть лишь человеческий пластилин. Несколько тысяч кусочков пластилина на все метро и, дай бог, с десяток творцов – офицеров, комендантов, генералов и лордов, которые могут слепить из пластичной массы все, что захотят. Впрочем, где гарантии, что Власов говорил правду? Он говорил то, что должен был услышать Леонид, но знал офицер Вегана гораздо больше. Чита понял это по его улыбающемуся лицу. Эдуард Власов с любопытством разглядывал Леонида, стоящего рядом с Кристиной в центре притихшей толпы. Убедившись, что его заметили, Власов кивнул парню, словно старому знакомому, и, подмигнув, скрылся столь же внезапно, сколь и показался. – Этого – в расход, – жестко произнес Чита и пнул лежащее тело, – остальных… по ситуации. Кузнецов несмело приблизился к Леониду, поглядывая на цыган. Те, уже успев попрятать ножи, пятились, организованно отступая, всячески выражая покорность и повиновение. – Мы уходим на Петроградку за комендантом, Кузнецов за главного, – оповестил толпу Чита и обратился к Павлу: – Любой, выступивший против администрации, лишается свободы. По законам Вегана. Кузнецов согласно закивал. Пластилиновый болванчик. Ему и в голову не приходило задать вопрос, с какой стати Леонид принялся распоряжаться. Едва Павел услышал про лишение свободы, как его глаза недобро сверкнули. Вот это уже лишнее. – За этих ответишь перед комендантом. С этого момента и до прихода коменданта – без самоуправства. Кузнецов быстро закивал. Шальной блеск в глазах потух. Он тут же принялся раздавать указания. Несколько его подручных отправились вслед за цыганами – проследить, чтобы те забились в свою нору. Остальные подняли тело цыганского вожака и понесли по направлению к туннелю, ведущему на Петроградку. Толпа потянулась прочь, распадаясь на небольшие ручейки. Люди расходились, скрываясь в домах, а то и заглядывая к соседям, если их хибарка была ближе, просто чтобы пересидеть тревожный момент. Подошел испуганный Кольцов. Чита забрал у него рюкзак, нашел глазами Кристину. Ни слова не говоря, зашагал вслед за Кузнецовым и его людьми, которые тащили тело цыгана. – Мы его убьем? – тихонько спросила девушка, когда они оказались в туннеле. Парень вздрогнул и обмяк. Взглянул на нее. Кристина тут же отвела взгляд, разглядывая бесчувственное тело цыгана. Леонид был благодарен ей за то, что она сказала «мы». Больше всего он боялся, что после его поступка Кристина изменит свое отношение к нему. Впрочем, она все еще не понимала. – Он уже мертв, – сказал парень, прокручивая в голове момент удара, и будто бы вновь услышал смачный хруст черепа под прикладом. Спохватившись, он тут же попытался переключить внимание девушки: – Я видел Власова в толпе. Надо уходить. И быстро. Дочь коменданта закусила губу, не в силах отвести взгляд от мертвого тела. Подошел Кольцов, неожиданно взял ее за плечи, силой отвернул от трупа. – Ваш друг прав, надо уходить немедленно. Станция и так пережила слишком многое за последнее время. Новых потрясений люди не выдержат. Та кивнула. Принялась отдавать распоряжения Кузнецову. Временный заместитель коменданта размеренно кивал на каждое слово. Леонид решил внести свою лепту. – Постойте здесь некоторое время. Если его дружки будут нас преследовать – стреляйте на поражение. Вряд ли цыгане решатся их преследовать, но вот Власов точно будет. Чем черт не шутит? Глядишь, Кузнецов по ошибке и откроет огонь по веганцу. – Держи, пригодится. – Кристина протянула Павлу вертикалку. – Лучше так. – Чита отдал тому автомат Ежа. Автомат у них и так есть, а вот вертикалка пригодится, чтобы перекрыть все рубежи обстрела. Да и в туннелях с дробью спокойнее. Глава 12. Новое знакомство Уходили молча. Кольцов, сперва взявший хороший темп и даже возглавивший их шествие, вскоре стал отставать. Леонид нехотя сбавил скорость, и не только из-за ученого. У него, еще после общения с Власовым в санузле, раскалывалась голова. Сейчас головная боль сменилась сильнейшим головокружением. Еще хотелось есть и спать. Да много чего хотелось: погреться у костра, махнуть стопку убойной сивухи, выговориться. Как же не хватает Деда с его житейской мудростью и Штыка с его злой иронией. Якорь бы обязательно все разжевал и разложил по полочкам. Раскритиковал бы Власова с его доморощенной идеологией. Социальные роли, за рамки которых человек не может выйти? Чушь несусветная. Может, еще как. История в помощь. Партизаны в годы Великой Отечественной войны, про которую Дед любил рассказывать. Женщины и дети, ни разу не солдаты, но научившиеся быть и солдатами, и мстителями, потому что кроме них, больше некому было. Еще он привел бы в пример конкретного исторического персонажа. Например, Жанну д’Арк, женщину-воина, сумевшую встать во главе целого войска. Штык, тот бы просто усмехнулся и, недолго думая, сказал бы, что вот он, Чита, наглядный пример тому, что нет никаких заданных природными талантами и способностями социальных ролей. И слепить из человека то, что тебе нужно, заставить делать подлости или слепо подчиниться – не так-то просто. Потому что есть у каждого внутри свой стержень. Душа, совесть – называй как угодно. Вот Чита, к примеру. Задохлик и книгочей, а сумел уйти от офицера Вегана, выдержал пытки, а теперь еще и человека убил. Легче от этих размышлений не стало. Леонида замутило еще сильнее. – Кто там? – раздался испуганный голос Кольцова. – Что? – Парень замер, прислушиваясь. – Кто-то в туннеле, – неуверенно ответил ученый. Луч его фонарика суматошно прыгал по стенам и полу, пытаясь сфокусировать сноп света на дальнем участке туннеля. – Показалось, наверное… – Убежденности в голосе не было. – Может, погасим свет? На всякий случай. Чита с удивлением посмотрел на ученого. Кольцов готов был продолжить путь в кромешной темноте или сам толком не понял, что предложил?