* * * В последний вечер перед выходом долго говорили о предстоящей дороге. К ней подготовились заранее – упаковали провиант и снаряжение, привели в порядок одежду, еще раз хорошенько изучили карту. Разведгруппа отправлялась на следующий день в десять утра, и друзья уезжали вместе с ней. Мишка решил подышать воздухом перед сном и отправился на улицу. Уже смеркалось, и на темнеющем небе зажигались первые звезды. Парень вдохнул вечерний воздух и вдруг услышал рядом осторожные шаги. Перед ним стояла Тайка. Но как разительно она изменилась с их последней встречи. Даже в сумерках Михей увидел, что девушке плохо. Снова тот же болезненный взгляд, бледное лицо, дрожащие руки. Она молча прислонилась к стене барака и смотрела на парня. – Что с тобой? – спросил тот. – Опять? – Да, – тихо ответила девушка. – Я думала, что вылечилась. Здесь хорошие врачи, и за полторы недели я забыла про чертовы приступы. Обрадовалась – все, стала человеком, буду жить нормальной жизнью. Дура! – Ты сейчас в обморок грохнешься. Пойдем к нам, – позвал ее Михей. – Нет, – отрезала она. – Не хочу, чтобы меня видели в таком состоянии. Они будут спрашивать, беспокоиться. Вам завтра в дорогу, не нужно вам это. – Тай, чего ты хочешь? – твердо спросил парень. – Уйти отсюда, – тихо ответила девушка. – Подальше от людей. – Почему? – Я боюсь, что могу сделать им плохо. – Эта твоя болезнь заразна? – вдруг осенило Михея. Так вот почему она всегда уходила, когда ей нездоровилось. Боялась, что может передать болезнь парням? Но почему только во время приступа? И что это за странный недуг? Не из-за него ли погибли те, про которых она говорила в ту встречу? А может, они теперь тоже…? – Считай, что так, – она вдруг встрепенулась, зацепившись за последнюю фразу парня. – Когда я в таком состоянии – мне лучше быть одной. Я думала, что излечилась. Но нет! Михей взял ее за подбородок и поглядел ей в глаза. – Как я могу тебе помочь? – спросил он. Девушка смотрела на него и молчала. Парню казалось, что в ее глазах он видит отчаяние. Мишка вдруг понял – она не знает, как ей дальше быть. Он напрасно ждал ответа от нее, она сама пришла за ответом. Жалость неожиданно кольнула его сердце. Ему хотелось помочь Тайке, но он не знал – как. – Я совсем запуталась, – покачала головой она. – И еще эта болезнь… Мне кажется, она медленно убивает меня. После каждого приступа мне все хуже и хуже. Потому я и хочу уйти. – Куда? – У меня не так много вариантов, – девушка смотрела на него пристально, и в ее глазах парень увидел просьбу. – Ты хочешь пойти с нами? – догадался вдруг он. Тайка молча кивнула. Они стояли и смотрели друг на друга, и каждый из них не знал, что сказать. – Я не против, – первым нарушил молчание Михей. – Но как мы сможем помочь тебе? Если ты пойдешь с нами – то ты можешь… – Так будет безопаснее для остальных, – перебила его она и отвернулась. – То есть ты беспокоишься за других, но как же мы? Тайка хотела что-то ответить, но не смогла и заплакала. Хотя это сложно было назвать плачем. Ее тело беззвучно вздрагивало, лишь изредка девушка тихо всхлипывала. Михей осторожно прижал ее голову к своей груди и почувствовал, что Тайка успокаивается. – Не надо, – попросил он. – Опять я фигню сморозил. Пойдем с нами, если тебе так нужно. Я завтра утром поговорю со своими и полковником. Надеюсь, они все поймут. А там увидим. Может, мы что-то сумеем придумать. – Я обещаю, что не наврежу вам, – твердо сказала она. – Просто отпусти меня, когда я попрошу снова. – Хорошо, – согласился парень. – Спасибо тебе, – она вдруг отстранилась и сжала его руку. А потом развернулась и пошла в темноту. В душе у Михея бушевал ураган эмоций. Он не мог до конца понять – зачем Тайка решила идти с ними. Парень еще какое-то время стоял и смотрел в темноту – туда, куда ушла девушка. В голове роилось множество вопросов, и ни на один из них он не находил ответа. Но что-то внутри подсказывало Мишке – так правильно, так нужно. Он вернулся в комнату, когда Батя с Лехой ложились спать. Молча разделся и, глядя на друзей, отчетливо сказал: – Тайка идет с нами. * * * Натужно гудел мотор, машина увозила их все дальше от Возжаевки. Четверых друзей посадили в закрытый тентом кузов военной «шишиги», и Мишка не видел дороги. Помимо них, в кузове ехали еще люди – шестеро бойцов разведгруппы с кучей снаряжения и оружия. Свой же скромный скарб путешественники держали на коленях. Тайка сидела напротив Михея и за всю дорогу посмотрела на него только один раз. Парень так и не смог разобрать, что означает ее взгляд. Быть может, она боялась того, о чем он спросил ее вчера? Полковник не расспрашивал Мишку, только пожал плечами и дал добро. Куда больше любопытствовали Леха с Батей, но Михей умолчал про болезнь девушки. Пытался отшутиться, сказал, что Тайка просто решила уйти с ними в чистые земли. Парень не был уверен, что все его объяснения друзья приняли за чистую монету. Но ему не хотелось пока рассказывать им о девушке все то, что знал он сам. «А там – посмотрим», – говорил он себе, засыпая в последнюю ночь перед новой дорогой. Их довезли даже дальше, чем обещал полковник. Друзья распрощались с разведчиками возле поселка со странным названием Ушумун. Отсюда оставалось около ста километров до Магдагачей – места, где, по словам коменданта, начинались грязные земли. Мишка только радовался такому раскладу – воякам всего полтора часа езды, а им лишние два-три дня не идти. Разведчики пожелали им удачи, и через несколько минут машина скрылась в облаке пыли. Они снова остались одни. – Ну что, в путь! – бодро скомандовал Батя и первый зашагал по дороге вперед. Михей молча кивнул Тайке и двинулся вслед за бригадиром. Они шли весь день. Пустынной была дорога – ни жилых деревень, ни людей, ни даже зверей. К вечеру порядком выдохлись и встали на ночлег в лесу, подальше от трассы. Батя проверил радиационный фон и, успокоившись, что тот в норме, принялся готовить бивак. – Такими темпами завтра в Магдагачах будем, – сказал бригадир за ужином. – Хорошо идем, – приободрился Михей. – Всю дорогу бы так. – Лучше бы всю дорогу как до этого, на машине, – мечтательно заявил Эстет. – Раскатил губу, – улыбнулся Мишка. На спины далеких гор спускалась ночь, и тишина заполняла долину. Потрескивали дрова в костре, а друзья все разговаривали, и каждый из них верил в хорошее. Караулить решили, как и раньше, по очереди, исключая Тайку. Ночь прошла спокойно, и напрасно Михей во время своего дежурства прислушивался к каждому шороху и представлял себе разные опасности. Вокруг костра шастали только ночные тени, рожденные пляской пламени, и никто не покушался на жизнь путников. Встали, как обычно, рано, еще в утренних сумерках. Солнце лениво, будто неохотно, поднималось из мягкой перины облаков на горизонте. День снова обещал быть теплым и ясным. Уже наступил июль, и погода не скупилась и щедро баловала теплыми и ясными деньками. Вновь взяли вчерашний темп и к вечеру надеялись прийти в Магдагачи. Но помня про грязные земли, Батя предусмотрительно предложил встать на ночевку чуть раньше. – Мало ли, чего там будет, – говорил бригадир. – Давайте-ка пораньше остановимся. Отдохнем хорошенько, а завтра махнем побольше, чтобы зараженный участок пройти. Вторая ночь тоже прошла спокойно, и утром друзья двинулись дальше. Старались идти быстрее, за Магдагачами фон немного вырос, но незначительно. Друзья натянули респираторы, и Михей тут же начал вспоминать крылатых чудищ из Хабаровска и ужасы Смидовича. Он все чаще посматривал на небо и крутил головой, но никто не спешил нападать на них. За эти дни они не встретили никого – ни зверей, ни людей. «И к лучшему, – думал парень. – Кто знает, какие еще сюрпризы готовит предстоящий путь». Ночевали в небольшом поселке Гудачи, стоящем на железной дороге. Здесь Михею впервые показалось, что он услышал далекий звериный вой. Он разбудил остальных, и с полуночи дежурили по двое, подключив и Тайку. Но и этой ночью никто не тревожил их, и следующим утром друзья зашагали дальше. Батя задал такой темп, что к вечеру парни и девушка выбились из сил. Здесь фонило чуть сильнее, чем вначале, но бригадир говорил, что радиация в норме. В конце концов им пришлось свернуть с дороги и выйти на «железку». Вечерело, и пора было становиться на ночлег. Батя приглядел у путей кирпичную будку, решили укрыться в ней, благо даже дверь закрывалась изнутри. Сегодня договорились, что спать будут все, и потому улеглись рано – когда на улице только начинало смеркаться. Мишка в темноте прислушивался к ровному дыханию девушки и думал о последнем вечере в Возжаевке. После того дня Тайка стала более молчаливой – меньше поддерживала разговоры и все чаще уходила в себя. А Михею оставалось лишь ждать. Здесь не было больших мегаполисов. Война прогнала из маленьких городов и поселков людей двадцать лет назад, и те ушли кто куда. Местность казалась унылой и пустынной – за несколько дней пути они не встретили ни единой живой души. Еще недавно – скорее всего, в прошлом году – здесь бушевали пожары, и на некоторых участках вместо леса бивнями торчали сухие стволы. Михей вдруг осознал, что они затеяли очередную игру со смертью. Неизвестно, какие опасности ждут их в этих краях. Парень понимал, что им слишком долго везло, и теперь удача может изменить им в любой момент. Он гнал дурные мысли, но тревога все равно забиралась в душу. Парень помнил, как в детстве страшно боялся смерти. Дед ушел рано, и маленький Мишка впервые тогда познакомился с костлявой и понял, что умершие уходят навсегда. А потом, когда подрос, он представлял себе, что вся жизнь – это постоянная игра со смертью. Но костлявая – сильный игрок. Она может иногда поддаваться, но выиграть у нее еще никому не удавалось. «Заигрались, – думал в темноте парень. – Эх, как бы еще продержаться и дойти». На следующий день Батя задал такой темп, что остальные едва успевали за ним. Решили, что сегодня пройдут Сковородино и выйдут к северной железнодорожной ветке, ведущей к Тынде. Именно отсюда «железка» заворачивала по карте вверх и выходила на БАМ. Уже после полудня фон стал снижаться, и друзья вздохнули спокойнее. Сковородино прошли вечером – бригадир нарочно выбрал дорогу, обходившую город с севера. Снова начинались чистые, безлюдные земли. Михей вдруг понял, почему Батя так торопится. Ведь он, как и сам Мишка, спешил в родные края. По прикидкам парня, до поселка бригадира оставалось чуть меньше трехсот километров, и пройти их друзья рассчитывали за неделю. С каждым днем Вячеслав становился все более беспокойным. Вечерами он все чаще задумчиво молчал. Михей мог только предполагать, что творилось в душе у бригадира. Ведь парень хотя бы знал, что его родной дом никуда не денется и близкие ждут и верят, что когда-нибудь сын обязательно вернется. А Батя все эти годы мог только гадать о судьбе близких. И оттого бригадиру приходилось тяжелее, нежели Михею. На шестой день пути миновали поселок Семиозерный. Михей удивлялся и не мог поверить, что они сумели преодолеть такое расстояние. Именно здесь они нашли на окраине дороги стреляные гильзы от автомата, и в их душах поселилась тревога. В кого могли стрелять тут, на пустынных землях? В зверей или, быть может, в людей? Оставалось только гадать. Вечером того же дня Мишка услышал, как бригадир перед сном тихо прошептал: – Три дня. Еще три дня. * * * На следующий вечер миновали Могочу. Отсюда дорога уходила на северо-запад, к поселку Бати. Именно здесь впервые дали о себе знать местные жители. Утром, в предрассветной тишине Михей отчетливо услышал звук далекого выстрела. Он так и не определил, с какой стороны стреляли, но друзья стали осторожнее. Все чаще они останавливались и прислушивались. Но никто больше не стрелял, и пустынной казалась дорога, ведущая их к дому. Последний день не шли, а буквально бежали. Батя словно обрел второе дыхание и шагал, позабыв про усталость. Тайка с Лехой регулярно отставали, на что Вячеслав злился и ругался. – Ну что вы как пеши-воши, – говорил он в сердцах, но уже через минуту успокаивался и давал друзьям отдохнуть. Михей прикинул, что в Чалдонку такими темпами они придут к вечеру. Вскоре бригадир все-таки сбавил ход, и Мишка понял, что Батя сам устал. Он даже сам предложил сделать небольшой привал. Друзья сидели в тени деревьев и пили прохладную воду из фляжек. Как назло, накапывал мелкий дождик. Ветер словно раздувал непогоду – вот еще час назад над головами висело ясное небо, а сейчас набежали тучи и поднялся ветер. – Правда не могу, – поделился вдруг с Мишкой бригадир. – Все, что можно, передумал уже. – Понимаю, Слав, – кивнул в ответ тот. – Погоди, еще немного. И слегка отдохнув, сорвались с места. Взялся было дождик, но вскоре будто раздумал и прекратился. Оставались последние километры. Незадолго до поселка железная дорога петляла, и бригадир предложил сократить путь. Из-за непогоды вечер наступил раньше, и Мишке казалось, что над землей висят сизые сумерки. Вот уже последнее зарастающее поле перед поселком, пойменная роща, а за ней – Батин дом. Вячеслав в эти дни столько раз рассказывал Михею про родные края, что парень уже стал отчетливо представлять местность. Мишка даже мечтал, что сегодня они будут ночевать в теплой избе. Бригадир натопит печь, его родные приготовят ужин, а потом все вместе они счастливо уснут под шепот дождя по крыше.