Часть 31 из 56 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глава 5
Пепел надежды
Вот уже почти неделю они жили в Возжаевке. Как им рассказали, до войны тут располагались воинские части и аэродром. Сам поселок в Судный день не бомбили, но первое время фон стоял высокий, и людям приходилось прятаться в убежищах. Но через несколько лет фон нормализовался, и постепенно здесь разрослось большое поселение. Сюда подтягивались и военные из близлежащих частей, и мирные жители.
В отличие от Комсомольска-на-Амуре, вояки здесь не захватывали власть и не издевались над простыми людьми. Руководство общины сумело грамотно выстроить социальную структуру, в которой каждый занимал свое место. Люди с оружием охраняли поселок и окрестные территории, мирное население занималось несложным производством и сельским хозяйством. Местная община состояла из административного центра – Возжаевки и раскиданных по округе населенных пунктов.
Михея, Леху и Вячеслава поселили в местном общежитии. В первые дни их мучили допросами и проверками – пропажа боевой группы в Известковом, от которой остался один Петр Алексеевич, наводила на подозрения. К тому же друзья узнали, что в окрестностях не так давно объявились разбойники-партизаны – жили они в лесных поселениях, изредка нападали на местные разведгруппы и тревожили мирных селян на дальних рубежах. Выполоть эту заразу никак не получалось – потрепанные группы налетчиков уходили одним им известными тропами и прятались в лесах.
– Ну, не живется людям спокойно, – ругался Леха, узнав про разбойников. – В Комсомольске людей в рабство загнали, в Биробиджане – дикари, тут – налетчики. Мишань, похоже, у тебя в деревне только райский уголок. Нет всей этой дряни.
– Да уж, – отвечал тот. – Только и в наш мирный уголок уроды забрались, иначе бы я с вами тут не сидел.
Волновали разбойничьи банды и Батю. Бригадир лелеял надежду добраться до родных краев и найти семью. На эту тему они почти не говорили. Только пару раз Вячеслав обмолвился про дом и близких. Боялся спугнуть призрачную надежду? А может, и не надеялся найти их живыми.
Много лет минуло с тех пор, как Батя попал в комсомольскую тюрьму. В нынешнее неспокойное время за такой долгий срок могло случиться что угодно.
За неделю друзья успели отдохнуть, привести в порядок себя, одежду и нехитрую снарягу. С каким наслаждением Мишка сходил в местную баню, почувствовав себя человеком, когда смыл всю грязь последних недель их путешествия. Их поставили на довольствие и даже обеспечили нехитрой работой – в местной общине никто не ел даром хлеб. Казалось бы – жизнь наладилась, да и чего еще могли желать люди, прошедшие через столько тягот и невзгод?
Но по ночам, когда Михей лежал с открытыми глазами, а в окно общаги косо падал лунный свет, глодала душу парня тоска. Нет, здесь он был всего лишь гостем. Настоящая жизнь осталась там, – за сотни и тысячи километров, за горами и лесами, за чужими землями, полными опасностей. И несмотря на то, что жили они в тепле и безопасности, Мишка не находил себе места. А глядя на Батю, парень понимал, что бригадир чувствует то же самое.
– Надо уходить, – как-то вечером перед сном сказал Вячеслав, словно прочитав мысли Михея.
– Надо, – кивнул Мишка, глядя на друзей. – Не могу больше, весь измучился. Все хорошо – и кормят, и жилье дали, и охраняют. А я каждую ночь дом во сне вижу. Сегодня мамка приснилась – сидит у кровати и спрашивает так грустно: когда же ты, Мишка, к нам вернешься?
– Понимаю вас, – ответил Эстет. – Мне-то чего, я – птица вольная. Где осяду – там и дом. Ни мамки, ни края родного.
– У меня у самого как шило в заднице, – бросил Батя. – Не могу тут больше.
– Оружие бы надо, снаряжение, припасы, – говорил Мишка. – Где брать будем?
– Ну, еду и снарягу можно попробовать у местных попросить, – размышлял Вячеслав. – А вот с оружием сложнее.
– Без оружия далеко не уйдем, – покачал головой парень. – Черт его знает, какие там дальше земли.
– Давай к старшему сходим, – предложил бригадир. – Попытка – не пытка. За спрос денег не берут.
Роман Витальевич Викулов – местный комендант в звании полковника, дико занятой человек, смог принять друзей только вечером следующего дня. Перед встречей они еще час ждали в коридоре штаба, пока наконец дежурный не позвал их в кабинет к начальству. Михей почувствовал, что волнуется – ведь от этого человека зависела их дальнейшая судьба.
Викулов говорил по телефону, когда они зашли. Разруливал очередную проблему и кого-то чихвостил. Друзья тихо сели на стулья у стены, дожидаясь, пока очередь дойдет до них. «Вот сейчас ему там настроение испортят, и как пошлет он нас», – тосковал Мишка. Последние дни на него напал какой-то пессимизм, все его раздражало и тревожило.
Даже Леха, радовавшийся условиям жизни в Возжаевке, стал слегка нервировать его. Парень не мог понять причину такого настроения и списывал все на тоску по дому. Но ему казалось, что здесь крылось и что-то еще.
От размышлений его оторвал стук положенной трубки. Комендант смотрел на них внимательно, но без излишней суровости.
– А я вас ждал, – сказал Викулов и улыбнулся. – Кажется, даже знаю, с чем пожаловали?
– Если знаете, можем мы тогда просить у вас помощи? – с места в карьер стартанул Михей.
– Уходить надумали? – комендант негромко постукивал ручкой по столу, глядя на парня.
– Да, – сказал тот. – В гостях хорошо, а дома лучше.
– Ну что же, мы никого не держим, – сказал Роман Витальевич. – Решили – отпустим. Какая помощь требуется от нас?
– У нас ничего нет, – ответил Батя. – Ни еды, ни снаряги, ни оружия с патронами. Так далеко не уйдем. Хотели попросить у вас. Знаю, бесплатный сыр только в мышеловке. Готовы отработать, если нужно.
– С едой – без проблем, поможем, – сказал комендант. – А вот с оружием сложнее. Вы же сами понимаете – боевое оружие все учтено. Я узнаю насчет охотничьего – возможно, ружья для вас найдем. И немного патронов. Я не привык оставаться в долгу у людей, а вы помогли нам вернуть локомотив. Хоть и пришлось вас помучить допросами, но сами понимаете.
– Понимаем. Вот за это спасибо, – склонил голову Михей. – Век не забудем.
– Ну хорошо, – сказал Викулов. – У нас через несколько дней отправляется разведгруппа до Шимановска. Думаю, найдем для вас места. И вам хоть не пешком идти, наши ребята вас подкинут. А дальше уж сами.
– Вдвойне спасибо, – улыбнулся Вячеслав. – А как там, за Шимановском? Зверье, радиация?
– На участке от Магдагачей до Сковородино фон повышен. Зверья особо нет, но попадается. Так что будьте внимательны. Дальше люди, в основном по деревням живут. Мы туда нечасто ездим, нам тут забот хватает. Как там сейчас – не скажу.
– А карту дадите срисовать? – попросил Мишка. – Чтобы, как котята, не тыкаться.
– Это без проблем, – кивнул Роман Витальевич. – Так, ну все, мужики. Будем считать, что вопрос решен. Отправим вас, скорее всего, в пятницу с нашими. По оружию завтра вам сообщат, по продовольствию – ближе к делу. А то у меня еще работы сегодня уйма.
– Спасибо вам, – хором сказали Мишка с Лехой. Батя в знак благодарности склонил голову. Через полчаса они были у себя в общежитии. Михей чувствовал, что его дурное настроение как рукой сняло. «Скоро опять в дорогу», – думал он, и чаще колотилось сердце. Приободрились и Батя с Эстетом. После ужина много обсуждали предстоящее путешествие. Бригадир забрал в штабе книжицу с картами и сейчас копировал их на бумагу. Леха внимательно следил за работой Вячеслава, изучая дороги чужого края.
– Слав, а ты где жил до Войны? – спросил Эстет, видя, что бригадир замер над картой и внимательно разглядывает ее участок.
– Чалдонка, – тихо сказал Батя. – Думали все в Могочу переехать, в поселке тяжеловато было. Да так и не успели.
– А это дальше Сковородино? – спросил Мишка.
– Да, еще километров триста, – ответил Вячеслав и, видя, что парень пристально смотрит на карту, спросил: – О чем думаешь?
– Смотри, – и Мишка указал пальцем на дорогу, идущую от Сковородино на север, к Тынде. Он дотошно изучил путь, которым их везли в комсомольскую тюрягу, и сейчас видел, что до его дома они могли добраться двумя путями. – Что, если нам с Лехой потом по БАМу двинуть?
– Вас ведь «комсомольцы» по нему везли? – спросил бригадир.
– Да вроде, – кивнул парень. – Люди в вагоне говорили. Там дорога по диким местам проходит. Может быть, там безопаснее будет?
– А с фоном там как?
– Кое-где фонило. Заставляли несколько раз надевать химзащиту. Один раз какие-то зверюги напали, вояки долго отстреливались.
– Михал Саныч, даже не знаю, – Батя пожал плечами. – Кто знает, где безопаснее. Может, и там лучше, а может – по Транссибу. Нижней дорогой пойдете – там и поселения, скорее всего, будут, и люди – тоже. Может, и попроще так. Хотя смотря какие люди.
– Вот задача, – почесал голову Мишка. – Как же быть-то?
– Давай у местных поспрошаем. Может, чего дельного посоветуют, – предложил бригадир. – Да и загадывать пока рано. Узнаем все про ту дорогу, а там на месте решим.
– Хорошо, – кивнул Михей, но с тех пор мысли о верхней дороге не оставляли его. «Что, если и правда по БАМу?» – мысленно спрашивал он сам себя. Местные ничем не помогли им. Дальше Тынды никто не ездил, и люди не знали, что там за места. Зато, как обещал комендант, их обеспечили провизией, снаряжением и оружием. На следующий день бригадира вызвали в штаб, откуда он вернулся в хорошем настроении. Друзьям дали два охотничьих ружья, а также боеприпасов для снаряжения патронов – гильз, капсюлей, картечи и пуль. А еще Батя принес старый дозиметр, патронташ, спальник и два вещмешка с вяленым мясом, самодельными консервами, сухарями и картошкой.
– Живем! – радовался Леха, изучая подаренные богатства. – От души, ей-богу.
– Вот это я понимаю, подгон, – улыбался Мишка. – Ай да вояки, не то что в Комсомольске.
В тот же вечер занялись изготовлением патронов и подгонкой снаряжения. К отбою накрутили несколько десятков, и бригадир довольно разглядывал ровные ряды боеприпасов.
– Не семь шестьдесят два, конечно, но тоже неплохо, – улыбался он.
Уже собирались ложиться спать, когда в дверь осторожно постучали. На пороге стояла Тайка.
– Привет, – тихо сказала девушка, глядя на Михея. – Можно к вам?
– О-о, какие люди, – пробасил Вячеслав. – Проходи, Таисия Батьковна. Давно тебя не видели. Как дела, как жива-здорова?
С того дня, как они приехали в Возжаевку, Тайку поселили отдельно от них, в женском бараке для несемейных. Пару раз они пересекались с ней в рабочее время, но нормально пообщаться не удавалось. Мишка хорошо помнил их последний разговор, после которого у него остался неприятный осадок и непонятное чувство вины. Он даже немного завидовал ей – ведь она вернулась в дом, где жила раньше. Парень вдруг понял, что скучал по Тайке, и, думая о предстоящем походе, чувствовал, что ему будет не хватать ее.
– Спасибо, хорошо, – ответила девушка. – Я тоже по вам соскучилась. Говорят, вы скоро уходите?
– Да, пора домой, – кивнул Михей. – Видишь, готовимся к дальнему пути.
– Вы обязательно дойдете, – уверенно сказала Тайка. – Я хочу, чтобы вы тоже вернулись домой.
– Твои бы слова – да главному в уши, – улыбнулся Эстет, показывая головой куда-то вверх.
Девушка рассказывала про жизнь в общежитии, расспрашивала друзей о предстоящей дороге. Михей отметил, что теперь Тайка выглядела намного лучше – исчезла болезненная бледность с лица, и не было той грусти в глазах, которую парень увидел в последнюю встречу. Быть может, она и правда была больна, а здесь нашла врача, который сумел помочь и излечить ее. Парень внутренне радовался за нее – хоть у кого-то теперь жизнь наладится. А у них еще все впереди.
– Я хотела спасибо сказать, – склонила голову Тайка. – Если бы не вы – может, меня и в живых уже не было бы.
– Да ладно, Таисия Батьковна, – улыбнулся Вячеслав. – Хорошо, что для тебя все закончилось. Живи счастливо и нас вспоминай. Глядишь – еще свидимся.
Перед сном Мишка лежал в темноте и смотрел в низкий потолок. «Интересно как судьба распорядилась, – думал он. – У каждого свой путь и свой конец дороги. Ромкин вот в тюрьме оборвался, Ванькин – в Смидовиче. Тайке повезло больше. А как же у меня повернется? Дойду ли когда-нибудь?»
Тихо сопел во сне Леха, негромко похрапывал Батя. А Мишка закрыл глаза, и ему снова виделась родная деревня. Тихая заводь Бирюсы и зеленые поля. Крики петухов и родной голос матери. Но он знал, что даже если когда-то доберется до своих краев, одну тоску он никогда не сможет выгнать из сердца. Память о том, кого он приговорил к смерти своей глупостью, не давала ему покоя. Михей знал, что за его свободу и этот путь домой заплачена высокая цена. И теперь ему жить с этим до самого конца.
book-ads2