Я вперилась глазами в список, соображая, как бы лучше его сфотографировать, чтобы Надежда не заметила. Однако она отложила тетрадь в сторону и вздохнула: — Кто из них в субботу, может, придет, спрошу… А то жалоба — это очень неприятная вещь, и директору лишняя головная боль, и ко мне вряд ли люди захотят записываться. Если выяснится, что я виновата в трагедии, боюсь, одним выговором не отделаюсь — придется мне увольняться… Да что же за день такой ужасный!.. К сожалению, список я сфотографировать не смогла, пришлось надеяться на свою фотографическую память. Надежда сидела молча, видимо, раздумывая над произошедшей неприятностью. У нее не было сегодня больше ни детских групп, ни индивидуальных учеников. Часа в четыре пришла эсэмэска на мобильный Чекулаевой. Прочитав ее, женщина повернулась ко мне и проговорила: — Похоже, Женя, у нас с тобой сегодня короткий день. У меня на шесть вечера и на семь пятнадцать были индивидуальные занятия записаны, но и те, и другие отказались. Так что проведем еще две группы, и можно будет собираться домой. Заболели все резко перед Новым годом. Ладно, я даже рада — что-то не то у меня состояние, чтобы занятия проводить… Глава 8 В тот злополучный четверг перед уходом из бассейна мне все же удалось сфотографировать список взрослых учеников Чекулаевой — Надежда отошла покурить, чтобы хоть немного успокоиться, а я развернула бешеную деятельность. Сфотографировала имя и фамилию пострадавшего Саши с мобильным номером его мамы Екатерины Ивановой, сделала снимок взрослой группы. Видимо, номера мобильных были только у индивидуальных учеников Надежды. Как я поняла, из группы взрослых только некто Коновалов Антон брал уроки у Чекулаевой, так как его номер я тоже нашла. Уже неплохо… Я прикинула, что за то время, которое я потратила на фотографии, Надежда успела только спуститься вниз и вытащить сигарету. Итак, у меня имелось еще несколько минут — пока Чекулаева выкурит ее, пока поднимется по лестнице, я надеялась, что успею провернуть еще одно важное дело. Не теряя драгоценного времени, я ринулась к тренерской Ирины Васильевой, в два счета открыла кабинет отмычкой и подбежала к столу. Извлекла оттуда нужную мне тетрадь, судорожно пролистнула страницы. Так, где же эта запись… Как назло, нужный лист не попадался на глаза. То и дело смотря на часы в мобильном телефоне, я перелистывала одну страницу за другой и наконец-то нашла нужную мне дату. Не вчитываясь в написанное, сфотографировала лист, после чего, весьма довольная собой, положила тетрадь на место. Вроде сделала все, что хотела, и у меня наметился просто огромный список дел на сегодняшний вечер и завтрашний день. Ох, не знаю, попаду ли я в бассейн в пятницу, но что-то подсказывало мне об отсутствии необходимости наведываться на стажировку. Посмотрим, как сложатся обстоятельства… Надежда задержалась, поэтому я успела и закрыть за собой дверь, и усесться на лавочку. Пока Чекулаева отсутствовала, я открыла получившиеся фотографии и принялась их изучать. Так, похоже, что-то уже начинает вырисовываться… Вернувшись, Надежда извинилась за столь продолжительное отсутствие. — Прости, Женя, что заставила так долго ждать, — проговорила она. — Не удержалась, выкурила сразу две сигареты. Совсем нервы сдают… — Вы успокойтесь, Надежда Викторовна! — постаралась утешить я женщину. — Может, все образуется! Вдруг и правда Саша приврал маме, а упал, потому что баловался, и вы ни в чем не виноваты? Дети любят приврать, потому что боятся гнева родителей, вот и Саша тоже правду не сказал… — Я тоже так думаю, — кивнула Надежда. — Только Саша-то все равно не признается, если он боится, что на него ругаться станут! А мама его — женщина пробивная, она своего добьется, и мне придется несладко. Я знакома с ней, дама высокого мнения и о себе, и о своем сыне, поэтому она и слушать никого не станет! Я думала ей позвонить, но сейчас что-то мне не хочется выслушивать то, что она мне начнет говорить… Она же и слушать меня не станет! — Подождите пока, — мягко посоветовала я. — Успокойтесь, сейчас приедете домой, постарайтесь не думать об этом. Ванну можете принять успокаивающую или что-то в этом роде… Может, само все решится, Саша признается матери, и та возьмет назад свои претензии! — Ох, больше все это походит на чудо, — вздохнула Чекулаева. — А чудес, Женя, увы, не бывает. Я в них не верю и тебе не советую… Чудес-то, понятно, не бывает. Вот только существует справедливость, а телохранитель Евгения Охотникова, пускай и не волшебница, не Дед Мороз с мешком подарков, но справедливость восстанавливать умеет и до истины всегда докапывается. Если уж мне поручили охранять тренера по плаванию, то я в лепешку разобьюсь, а выясню, кто и зачем подставляет Чекулаеву и делает все возможное, чтобы она уволилась с работы! Около шести вечера Надежда сказала, что на сегодня наш трудовой день закончился и можно собираться. Она уже позвонила мужу, и сейчас тот ждал ее на машине возле бассейна. Как обычно, я удостоверилась, что Надежда без приключений покинула здание спортивного комплекса и села в машину, и только после этого сама направилась к своему «Фольксвагену». Но, прежде чем завести двигатель, я вытащила мобильный из кармана и набрала номер матери пострадавшего Саши. Надеюсь, мобильный указан правильно, и мне не придется тратить время, чтобы найти телефон по базе… Ответили мне практически сразу — звонкий женский голос едва ли не прокричал в трубку: — Да, слушаю, кто это? — Здравствуйте! — вежливо начала я. — Вас беспокоит следователь Евгения Охотникова. Я занимаюсь расследованием дела о халатном отношении инструкторов по различным видам спорта к своим ученикам. В последнее время в нашем городе участились случаи, когда из-за невнимательности тренеров по фитнесу или другой физической деятельности люди получают травмы и даже увечья. Поступила ваша жалоба на инструктора по плаванию, некую Чекулаеву Надежду Викторовну, согласно которой по ее вине с ее учеником произошел несчастный случай. Если вина инструктора будет доказана, некомпетентного тренера уволят, а администрация бассейна будет обязана выплатить моральный ущерб пострадавшему лицу. Скажите, вы имеете претензии к этому инструктору? — Да, имею! — тут же оживился голос матери Саши, как я поняла сразу же. — Наконец-то хоть кто-то обратил внимание на беспредел, который творится у нас в Тарасове! Еще бы не имела — по вине этой тренерши мой сын сейчас сидит дома со сломанной ногой, в гипсе! Мальчик даже в школу не может ходить, в результате у него куча пропусков и неуспеваемость по всем предметам! А скоро праздники, так ребенок вообще, считай, без каникул остается! Ни новогоднюю елку не посетит, ни в кино не сходит! А все из-за этой Надежды Викторовны! — Простите, вы ведь — мама Саши, Екатерина… Простите, как вас по отчеству? — Екатерина Витальевна, — отозвалась женщина. — Екатерина Витальевна, мне бы хотелось поговорить с вами лично и с вашим сыном, чтобы записать протокол дела, — заявила я. — Удобно ли вам будет, если я подъеду в ближайшее время к вам домой или туда, где вам лучше побеседовать? — Мне-то удобно, — сказала Екатерина. — И конечно, если вы хотите поговорить с Сашей, то никуда, кроме как к нам домой, я вас пригласить не могу. Сын-то мой с гипсом сейчас, из дома не выходит. Первые две недели ему вообще особо лучше не тревожить ногу, чтобы осложнений не было… — Скажите, пожалуйста, ваш адрес! — попросила я женщину. — Улица Автомобильная, дом сорок семь, — незамедлительно ответила та. Я записала на бумажку название улицы, прикидывая, за какое время смогу туда добраться. Насколько я знаю, данная улица находится недалеко от спортивного комплекса — видимо, поэтому Екатерина Витальевна отдала своего сына именно в этот бассейн. — Вообще я очень разочарована в тренере Саши, — заявила мать пострадавшего ребенка. — Мне советовали Надежду Чекулаеву как опытного инструктора, вроде она мастер спорта. А на деле оказалось, что она — безответственный человек, раз во время ее занятия с моим Сашей произошел несчастный случай! Я очень, очень рассержена на нее и на администрацию бассейна, раз туда берут работать столь неопытных инструкторов! — Я вас понимаю! — ответила я. — Я вас уверяю, что сделаю все возможное, дабы восстановить справедливость! Поэтому мне так важно поговорить с вами, чтобы вы все мне рассказали про несчастный случай с вашим сыном! — Да, хорошо, что наконец-то кто-то стал заниматься установлением порядка в спортивных комплексах! Приезжайте, я все вам расскажу! Я попрощалась с Екатериной, настроила навигатор, который проложил самый быстрый путь до дома номер сорок семь на Автомобильной улице. Дорога заняла у меня от силы минут семь, и вскоре я припарковалась возле нового девятиэтажного здания, неподалеку от которого располагался круглосуточный супермаркет. Было уже темно, дорожка к дому освещалась неярким светом фонарей. Екатерина говорила, что их квартира под номером сто двадцать семь располагается на шестом этаже. Я набрала номер в домофон, и тот самый женский голос, который я слышала по телефону, поинтересовался, кто звонит. — Я с вами по телефону разговаривала, — сказала я. — Евгения Охотникова, я веду расследование… Раздался звук, оповещающий о том, что дверь открыта, и я вошла в подъезд. Просторный, чистый лифт доставил меня на нужный этаж, где уже была открыта дверь квартиры, в которой меня ждали. На пороге стояла высокая, статная женщина лет тридцати семи, одетая в темно-синий домашний халат и зеленые тапочки. Несмотря на то что одежда была предназначена для дома и должна была выглядеть уютной, женщина отнюдь не смахивала на типичную домохозяйку. Скорее она напоминала этакую бизнес-леди с железной хваткой, которой больше бы подходил деловой костюм, нежели домашнее облачение. Может, немалую роль играла ее прическа — гладко зачесанные волосы, забранные в строгий пучок, — которая придавала лицу официальность и строгость. Лицо было не накрашено, черты его выглядели жесткими и острыми. Екатерина в целом производила впечатление человека, который твердо знает, что хочет от жизни, и готов приложить все усилия, дабы добиться цели. — Вечер добрый! — поздоровалась со мной женщина. — Вы — Евгения Максимовна, так я понимаю? Проходите, сейчас я вам дам, во что переобуться… Мне выдали синие тапочки, очевидно, предназначенные для гостей. Я аккуратно повесила куртку на крючок для верхней одежды, стараясь не натоптать в до блеска вычищенном коридоре. Никаких половичков или ковриков в прихожей не было, только сверкал чистотой паркет, который наверняка мыли регулярно. Вообще у меня создалось впечатление, что в доме и вовсе нет ничего лишнего. Странно видеть такой порядок в квартире, в которой живет ребенок — обычно наоборот, дети в доме, значит, конец чистоте. Но, видимо, Екатерина придерживалась иного мнения… Она пригласила меня в столь же чистую кухню. Наверное, здесь недавно был произведен ремонт — мебель новая, ее было не так много, зато все предметы кухонного обихода буквально сияли новизной. Плита — настолько чистая, словно на ней и вовсе не готовили, стол застлан белоснежной скатертью, табуреты выполнены в тон, видимо, они составляли со столом единый комплект. Признаться, даже как-то неловко было входить в столь чистое помещение — словно заходишь в магазин, где продаются кухни. Екатерина предложила мне сесть на табурет, сама заняла место напротив. Я отметила, что ни чая, ни чего-то подобного мне не предложили. Конечно, станут тут из-за меня пачкать плиту или использовать электрический чайник… Я решила сразу перейти к делу. — Скажите, — проговорила я официальным тоном. — Вы знаете, как произошел с Сашей несчастный случай? — Да, он мне рассказывал, — кивнула женщина. — Саша выходил из бассейна, шел по полу, поскользнулся, не удержался и упал. Он подумал, что подвернул ногу, так как острой боли не почувствовал, кое-как поднялся и пошел в душ. А тренера в тот момент в бассейне не было. Возникает вопрос: почему инструктора нет на рабочем месте? И почему полы в бассейне не протирают, раз мой ребенок поскользнулся, получил серьезную травму и теперь не может ходить? А Саша, между прочим, на Новый год о лыжах мечтал. Вы знаете, я ведь купила ему лыжи эти, с ботинками. Думала, на каникулы мы с ним в лес выберемся, покатаемся вместе… И вот — пожалуйста. И лес, и каникулы, и отдых — все коту под хвост! Вот как я ему теперь лыжи подарю? Вместо того чтобы обрадоваться, ребенок расстроится! И вместо праздника будет у него сплошное разочарование! А кто виноват? Хваленая Надежда Викторовна Чекулаева! Да таких, как она, увольнять нужно, вот что я скажу! — Но я разговаривала с тренером, и она утверждает, что находилась в бассейне, когда детская группа заканчивала заниматься. Она отлучилась в туалет только после того, как все дети ушли в душ… — заметила я. — Ну да, конечно! — вскинулась Екатерина. — А Саша сам себе ногу сломал, да? Я же его внизу ждала, встречала! Смотрю — он еле идет, едва не плачет от боли. Сразу в травмпункт поехали — сделали снимок, а там — перелом! Слава богу, не такой серьезный, как мог бы быть, но все равно — не вывих, не растяжение связок, а именно перелом! Если бы он с лестницы упал, то это видели бы. И что, вы полагаете, Саша мне соврал? Да зачем это нужно ребенку?.. — Нет, что вы! — покачала я головой. — Это, конечно, ужасно, что ваш сын получил такую травму в бассейне! Ведь считается, что плавание — самый безопасный спорт, полезный для всех людей! — Именно! — подтвердила Екатерина с жаром. — Вы себе представить не можете, как я переживаю за Сашеньку! Бедный мальчик целыми днями как инвалид дома сидит, приходится репетиторов на дом нанимать, чтобы ребенок от программы не отстал. Шестой класс, там у них куча заданий, а я сомневаюсь, что он в этой четверти в школу придет! Я ведь работаю по будням, бабушка в другом городе живет, муж мой в Москве на заработках… Сашка целыми днями один сидит, а я не могу себе больничный позволить, иначе, на что мы жить будем? Пока Сашин отец вернется, это сколько надо ждать! Вы, кстати, про компенсацию говорили за моральный ущерб. Нам это очень кстати будет! — Да, я ведь веду ваше дело, — кивнула я. — Скажите, а могу я поговорить с вашим сыном? С Сашей? Он ведь дома, так я понимаю?