Очень хорошо. Уэбб аккуратно положил мобильник на стол, потому что любил аккуратность во всем. Потом пригладил волосы. И в этом тоже. «Очень хорошо», — сказал он Луизе Гай, потому что действительно так считал. Он хотел, чтобы обо всем, что произойдет до завтрашней встречи, первым делом докладывали ему. Если бы у него было даже одно-единственное умение… Впрочем, умений у него было воз и маленькая тележка, но самым лучшим среди них было и оставалось умение предотвращать неприятности. Например, в ту ужасную ночь, когда погиб Мин Харпер, Паук Уэбб узнал об этом одним из первых. Поэтому и прибыл на место происшествия раньше Джексона Лэма. Для предотвращения неприятностей требовалось точно рассчитать время. Он пешком отправился на набережную, сел лицом к темным музеям на противоположном берегу и на максимально возможный короткий срок погрузился в напряженные размышления. Стратегия на девять десятых заключается в реакции. Если слишком долго осмысливать ситуацию, то введешь себя в ступор. Он позвонил Диане Тавернер: — У нас проблема. — Харпер, — сказала она. — Ты знаешь. Она подавила смешок: — Уэбб, я, вообще-то, первый зам. А ты в лучшем случае мальчик на побегушках. Так что — да, я раньше тебя узнала о том, что Мина Харпера задавили. — Задавили? — Да, это такой глагол. Означает, что его сбила машина. — Я слежу за ситуацией. — Отлично, — сказала она. — Если его статус поменяется… — Я просто хотел сказать, что… — …дай мне знать, потому что в таком случае можно будет представить все в положительном свете: «Сотрудник МИ-пять воскрес». Это поможет привлечь новые кадры, правда же? Убедившись, что она наконец-то выговорилась, Уэбб продолжил: — Я просто хотел сказать, что побеседовал с Ником Даффи. Он первым прибыл на место происшествия. — У него работа такая. — И он считает, что все чисто. Без подвохов. Самый обычный несчастный случай. Молчание. А потом: — Он так именно и сказал? Слово в слово? На самом деле Даффи сказал, слово в слово: «Без тщательной проверки ничего утверждать нельзя. Но от погибшего разит спиртным, а вдобавок это не преступный наезд. Водитель не скрылся с места происшествия». — В общем-то, да, — сказал Уэбб. — Значит, так и будет записано в его рапорте. — Меня больше волнует время происшествия. Прямо перед встречей в «Игле»… — О господи, — вздохнула Диана Тавернер. — Уэбб, это же твой коллега. Ты с ним работал, помнишь? — Ну, не то чтобы бок о бок… — А не кажется ли тебе, Уэбб, что, прежде чем волноваться о том, как его смерть отразится на перспективах твоего служебного роста, тебе следует подумать, как это может отразиться на моей карьере? — Я уже все обдумал. За нас обоих. Если Даффи подаст рапорт, где это будет зафиксировано как дорожное происшествие, мы, разумеется, помянем Харпера добрым словом и сможем продолжить начатое. Но если в связи с его смертью возникнут какие-то вопросы, то все то, чем он занимался в последнее время, будут рассматривать под микроскопом. А если Роджер Лотчинг узнает, что Харпер втихую выполнял задание, которое мы поручили ему в обход ведущейся проверки… — Мы? — Я сделал учетную запись о нашем разговоре, — сказал Уэбб. — Как полагается. Я же обязан. А когда все сложится и Аркадий Пашкин станет нашим осведомителем, то всем в Риджентс-Парке и в Уайтхолле захочется объявить о своей причастности к этой операции. Особенно… ну, ты понимаешь. Его молчание красноречиво намекало на Ингрид Тирни. — Так что лучше с самого начала зафиксировать, кто именно проделал всю работу. В мобильнике отчетливо звучали размышления Дианы Тавернер. Уэбб прижал телефон к уху и взглянул в небо. Там не было ни одной звезды, но в Лондоне их и не бывает: погода и световые выбросы, вся эта тяжелая артиллерия, направленная городом в небеса, как правило, одерживают победу. Но это вовсе не означает, что звезд нет. — И что тебе надо? — наконец сказала она. — Ничего. Точнее, совсем немного. Один звонок. — Кому? — Нику Даффи. — Ты же сказал, что он удовлетворен осмотром места происшествия. — Да. Удовлетворен. Но нам нужно, чтобы он именно это отразил в своем рапорте, пусть даже предварительном. Чтобы до встречи в «Игле» ни у кого не возникло поводов для беспокойства. Молчание. — А когда мы проведем лучшую вербовочную операцию всех времен и… — Не увлекайся. — Она снова задумалась. — Ты точно знаешь, что смерть Харпера никак не связана с операцией? — Это несчастный случай. — А если выяснится, что это был очень грамотно подстроенный несчастный случай, связанный с операцией? — Ничего подобного. Пашкин еще не приехал. А если бы кто-то узнал о том, что он хочет к нам присоединиться, то устранили бы кого-нибудь другого, а не Мина Харпера. Он мелкая сошка. Винтик. — Ты имеешь в виду — слабак. — Он ведь даже и не знал, что именно происходит. Думал, что обеспечивает безопасность переговоров о поставках нефти. — Надеюсь, ты понимаешь, что если об этом станет известно, то беспокоиться придется тебе. И не только о Роджере Лотчинге. Может, Харпер и был слабаком, хромым коньком, но не забывай, кто заведует его конюшней. — Не волнуйся. Я действую осторожно, чтобы не наступить ни на чью любимую мозоль. — У Джексона Лэма мозоли как у слона. — В трубке послышался какой-то шорох: то ли она поудобнее взяла мобильник, то ли еще что-то. — Я поговорю с Даффи. Она положила трубку. И тогда Уэбб подумал, да и потом не видел причин менять свое мнение, что слоны, как известно, стареют и умирают. В одном документальном фильме показывали тушу дохлого слона у водопоя. Спустя несколько часов ее облепили мухи, потом налетели птицы и набежали гиены. После этого остались только ошметки. Да, в свое время Джексон Лэм был легендой, но то же самое говорят и о Роберте Де Ниро. Очень хорошо. Луиза Гай делает свое дело, и никто в Риджентс-Парке, за исключением Леди Ди, не знает об операции с Пашкиным. А послезавтра он, Джеймс Уэбб, станет кукловодом самого ценного агента, когда-либо завербованного Пятеркой. Самое главное, чтобы все двигалось гладко. 9 — Почему мы не двигаемся? — спросил Аркадий Пашкин. Центр города, пробки впереди, пробки позади, указатель, возвещающий о дорожных работах поблизости, и красный сигнал светофора, ясно видимый сквозь лобовое стекло. И правда, подумала Луиза, почему это мы не двигаемся? Такой вопрос задают только богачи. — Петр? — сказал Пашкин. — Пробки на дорогах, босс. — На дорогах всегда пробки. — Он обернулся к Луизе. — Нам нужен эскорт мотоциклистов. На завтра. — Эскорт предоставляют только членам королевской семьи, — ответила она. — И членам правительства. — Его следует предоставлять тем, кто в состоянии его оплатить. — Пашкин мельком взглянул Маркуса, будто оценивая его состоятельность, а потом снова посмотрел на Луизу. — Уж вы-то, с вашим богатым опытом, должны лучше разбираться в капитализме, чем мы. — По-моему, никого не удивляет, что вы так быстро этому научились.