— Ты сердишься на него. — Он задумчиво поджал губы. — Ты с кем-нибудь беседовала? Наверное, это… поможет. Вот если бы в эти губы можно было впечатать кулак, то помогло бы наверняка. Но Луиза уже знала, что от нее ожидают других выражений скорби, поэтому солгала: — Да, беседовала. — И положенные отгулы взяла? — Да, сколько понадобилось. Целый день. Уэбб перевел взгляд на окна. Окна выходили в парк через дорогу; приближался полдень, поэтому в парке было много женщин с колясками и детишек, исследовавших газоны. Автомобильный выхлоп на дороге вспугнул стаю голубей, которые выписали в воздухе широкую восьмерку и снова уселись на лужайку. — Не сочти за нечуткость, — сказал Уэбб, — но я обязан спросить: ты готова снова взяться за задание? Он понизил голос. Строго говоря, собеседование проводилось для оказания психологической поддержки, но, кроме них, в кабинете никого не было, и Луиза сразу предположила, что Уэбб заговорит об «Игле». — Да, — сказала она. — Потому что если вдруг… — Со мной все в порядке. Да, я сержусь. Он совершил дурацкий поступок и вот… в общем, погиб. Так что да, я сержусь. Но готова выполнить задание. Я обязана выполнить задание. Мне это необходимо. Она решила, что такой эмоциональный всплеск будет в самый раз. Не хватало еще, чтобы он подумал, будто она зомби или, наоборот, истеричка. — Ты уверена? — Да. На его лице мелькнуло облегчение. — Что ж. Тогда… Это хорошо. Иначе пришлось бы все менять, а это не очень удобно… — Мне очень не хочется доставлять тебе неудобства. Паук Уэбб моргнул и продолжил: — В таком случае держи меня в курсе. Еще одна фраза из учебника, но уже из другого, где есть глава «Как уведомить подчиненного об окончании разговора». Уэбб проводил ее до двери. В коридоре ее встретят, отведут вниз, где отберут бейджик с именем посетителя и выставят вон, но все эти атрибуты изгнания, которые прежде метались в мозгу роем рассерженных пчел, теперь ее нисколько не задевали. Она по-прежнему обеспечивает охрану саммита в «Игле». Дело заметано. А это самое главное. Уэбб распахнул перед ней дверь и сказал: — Кстати, ты права. — В каком смысле? — Харпер выпил, а в таком состоянии ему не следовало садиться на велосипед. К сожалению, произошел несчастный случай, только и всего. Мы все очень тщательно проверили. — Знаю, — сказала она и ушла. Возможно, думала она, пока ее вели вниз; возможно, когда все это закончится и она выяснит, как и почему погиб Мин, и убьет тех, кто в этом виноват, то вернется сюда и вышвырнет Паука Уэбба из того самого окна, в которое он так любит смотреть. Если она будет в настроении. Пока Келли принимала душ, Ривер надел трусы и рубашку, а потом заметался по комнате, собирая разбросанную одежду. Как выяснилось, кое-что осталось на первом этаже. Например, ее блузка. Вообще-то, Келли заглянула на кофе. В гостиной валялась ее массивная сумка, содержимое которой рассыпалось по всему полу. Ривер поставил ее на диван, рассовал по кармашкам мобильник, кошелек, книгу в мягкой обложке и альбом для рисования. Альбом он все-таки пролистал: опушка леса, дорога на окраине деревни, группа людей на веранде за пабом. Лица у Келли не получались. А вот набросок церкви Святого Иоанна вышел неплохо, и еще один, кладбище, с хорошо прорисованными могильными плитами, заросшими высокой травой; потом еще несколько рисунков — деревня, вид с воздуха. Келли летала. На последней странице обнаружился не столько набросок, сколько нечто вроде плаката: стилизованный городской ландшафт с высоченным небоскребом, в который зигзагом бьет молния. Под ландшафтом виднелась неразборчивая надпись, старательно затушеванная. — Джонни? — Иду! Он принес блузку в спальню, где стояла Келли, завернувшись в полотенце. — Ты такая… — Очаровательная? — Я хотел сказать «мокрая», но «очаровательная» тоже подходит. Она показала ему язык. — Похоже, кто-то очень гордится собой. Он растянулся на кровати, любуясь тем, как она одевается. — Я не знал, что ты рисуешь. — Так, балуюсь. Ты залез в мой альбом? — Он выпал из сумки и раскрылся, — признался Ривер. — Ага. Только не говори, что у меня лица не получаются. Я знаю. Просто в нашей деревне без хобби никак. — А как же полеты? — Полеты — это не хобби. — Зеленые глаза серьезно посмотрели на него. — Это настоящая жизнь. Вот попробуешь — поймешь. — Может, и попробую. Когда следующий? — Завтра. — Она едва заметно улыбнулась, будто вскользь намекнула на какой-то секрет. — Нет, со мной завтра нельзя. — Она поцеловала его. — Мне пора. Надо подготовить паб к открытию. — Я попозже зайду. — Отлично. — Помолчав, она добавила: — Было очень мило, мистер Уокер. — Вот и я так думаю, мисс Троппер. — Но это не значит, что тебе позволено без спросу рыться в моих вещах, — сказала она, прикусив ему мочку уха. Как только захлопнулась входная дверь, Ривер позвонил Лэму. — О, наш агент ноль-ноль-семь! Ну как, разузнал что-нибудь? — Ничего. Тут сплошные тупики и недоуменные взгляды, — сказал Ривер, уставившись на свои босые ноги. — Если мистер Эл здесь и был, то сразу исчез. — Черт возьми. И где же он теперь? Прячется? Или еще что? — Если он здесь вообще был. Может, его нога тут и не ступала. Может, он отправился еще куда-то, а таксист не заметил. — А может, от тебя нет никакого толку. Там что, такая огромная деревня? Целых три дома и пруд с уточками. Ты коровник проверил? — А зачем ему понадобилось ехать сюда из Лондона, чтобы прятаться в коровнике? Тут и коровника-то нет. — Ривер заметил носок, повисший на карнизе для штор. — Он здесь не живет. Ни под каким именем. Гарантирую. — Ты так хорошо изучил местное население? — Ну, некоторый прогресс наметился. — Черт возьми, — вздохнул Лэм. — Ты с ними трахаешься. — Здешние жители либо пенсионеры, либо работают в городе или на удаленке. Много пустующих домов. Собираются закрывать школу, что явный признак… — Если бы мне была нужна передовица, я бы почитал «Гардиан». А что с полигоном? — Министерство обороны не любит, когда туда забредают посторонние. Но там же не испытывают секретное оружие. Это обычное стрельбище. — Которое когда-то было американской авиабазой. Мало ли какие игрушки хранились в их чуланах. — Ну, вряд ли сейчас там что-то хранится. — Но если обнаружатся доказательства присутствия игрушек, то это доставит много неудобств, — заметил Лэм. Тоже мне, знаток выискался, подумал Ривер и сказал: — Ага. — Он снял носок с карниза. — Поэтому я и звоню. Ночью пойду на полигон, проверю, что там и как.