— Возвращаемся, — ответил подполковник. — К берегу идем без палок, чтобы ни скрипа, ни шороха. Метель скроет нашу лыжню, но та же метель весьма на руку нарушителю, судя по тому, как раскочегарился буран, может он появиться и сегодня ночью. Глава 8 ШЕСТЬ ИЛИ СЕМЬ ЧУРЕКОВ В ТАМДЫРЕ? Воронцов понимал сложность положения, не столько своего, сколько капитана Гребенюка. Капитан командовал заставой, но сам решения не принимал. Руководил операцией подполковник Аверьянов, да еще вместе с консультантом по следопытству майором Ковешниковым. Что говорить, опыт — великое дело, особенно когда речь идет о старых историях, старых врагах. Но ведь и его, Воронцова, за четыре года пребывания в училище тоже чему-то учили?! Начальников в этом поиске было явно с избытком, исполнителей тоже хватало… Майор Ковешников и сам сотни раз участвовал в поисках, многими руководил сам, во многих выполнял те задачи, какие ставили перед ним старшие командиры. Наверняка он и здесь не собирался ограничиваться ролью наблюдателя, но пока воздерживался от советов, чтобы не травмировать и без того уязвленного капитана Гребенюка. И Воронцов и Ковешников лишь наблюдали, как, командуя подразделениями, Аверьянов четким и ровным голосом отдавал приказания по телефону. Гребенюк доложил по радио, что застава развернута. Стали поступать доклады и от других командиров. Погода все портилась, заставляя ждать нарушения границы в любую минуту. Разгулявшийся норд зашел с северо-запада, нагнал еще больше туч и стал швыряться такими зарядами, что вся округа укуталась сплошной снежной мглой. — Видимость — ноль, — сказал Аверьянов. — Условия для нарушителя идеальные, для нас самые тяжелые… Главное — перехватить его еще до подхода к берегу, не дать выйти к транспортным магистралям. — Через море-то и на лыжах сейчас идти неуютно, — сказал Ковешников, видимо вспомнив свой выход на лед. — Море не все замерзло. Только в Финском и Ботническом заливах, — ответил подполковник. — «Его» могут высадить с подлодки у кромки льда: чистая вода от нас всего в двадцати — двадцати пяти километрах… Ветер с северо-запада, нам в лицо, под острым углом к берегу. Нарушителю — почти попутняк. Снег лупит вглухую. Только дурак не воспользуется такой погодой. Подполковник вызвал по радио начальника заставы: — Петр Карпович, рассредоточь резервную группу в маскхалатах полукругом от высокого берега до наряда в торосах. Держи наготове лыжный десант лейтенанта Друзя, чтобы отсечь нарушителя, если появится, со стороны моря. — Аверьянов посмотрел на часы: — Мы выезжаем встречать заслоны на шоссе. В мембране глуховатый голос капитана Гребенюка: — Понял вас, товарищ Двенадцатый. Майор Ковешников, видимо посчитав, что и в такой буран может пригодиться его искусство следопыта, сел вместе с подполковником и двумя радистами в вездеход. Нырнул вслед за ними и Воронцов. Через несколько минут машина была на шоссе. Аверьянов развернул на коленях карту и стал методично отдавать приказания командирам машин — кому какой занимать участок, в каком направлении в каком квадрате блокировать лес. Сам, руководствуясь картой, занял место в непосредственной близости от оцепленного района. С ревом моторов, не сбавляя скорости и не останавливаясь, прошли мимо вездехода тяжелые, крытые брезентом военные машины с солдатами, в руках которых Воронцов рассмотрел сквозь завесу мельтешащих снежинок автоматы и лыжи. Один за другим поступали доклады от командиров машин о готовности подразделений. Наблюдавшие за Аверьяновым Воронцов и Ковешников не могли не оценить ту оперативность, с какой подполковник взял под контроль огромный район. Метель, как назло, все усиливалась, снег сыпал не переставая. Щетки стеклоочистителя едва успевали сметать его с ветрового стекла, на которое тут же садились все новые хлопья мохнатых снежинок. Такой снегопад заставлял опасаться, что заслоны, рассредоточившись от берега в глубину погранзоны, могут не увидеть нарушителя, настолько плотной была метель. Но кто может поручиться, что пойдет он точно на островок, где спрятан рюкзак, а не в каком-нибудь совсем другом направлении? Отворачиваясь от ветра и напряженно прислушиваясь, Воронцов мысленно перебирал в памяти события прошедших суток, сопоставляя и сравнивая самые незначительные эпизоды, встречи, разговоры, вспоминая лица людей, реплики, интонации, жесты… Если в Средней Азии действовала целая группа, чтобы переправить через границу Аббаса-Кули, то и здесь наверняка должны быть пособники, и встречающие нарушителя, и отвлекающие на себя внимание. Где они могут быть? На каком направлении? Обязательно ли в районе островка? Или рюкзак оставлен лишь для отвода глаз? Алексей видел, что эти же вопросы мучили и подполковника Аверьянова. Но ему непонятно было, о чем думал сохранивший невозмутимое спокойствие майор Ковешников. Вел он себя так, как будто все происходившее не очень-то его касалось. А между тем драгоценные минуты летели одна за другой. Метель все усиливалась. Ветер швырял и швырял в стекла машины пригоршни снега, выл и свистел в невидимых щелях. — Как считаешь, Яков Григорьевич, — спросил Аверьянов. — Пойдет ли он в такой страшный буран? А может быть, уже прорвался через оцепление? — Может, и так, — ответил Ковешников. — Скажу только, что всегда говорил мой первый начальник заставы старший лейтенант Карачун: «Думай за нарушителя. Ему надо быть хитрее нас с тобой: жизнью рискует». Считаю, товарищ подполковник, что такая погода для него — сущий подарок. Должен пойти. Только все мне чудится: мы его здесь ловим, а он возьмет и махнет за полсотни километров отсюда? — А рюкзак в торосах? — Для отвода глаз можно и тещу в торосах оставить… Аверьянов вызвал по радио капитана Гребенюка: — Кто у тебя на ПТН? — Старший сержант Таиров с командой. — Предупреди: снегопад создает помехи. Если нарушитель действительно идет в нашем направлении, он уже может быть в секторе локатора. Какие наряды в районе обрыва? — Вдоль берега патрулируют дозоры с собаками. — Боюсь, что собаки едва ли смогут работать: очень сильный ветер, снег следы заметает. Докладывай мне каждые десять минут. — Есть, товарищ подполковник. Аверьянов не исключал возможности появления нарушителя в любой точке блокированного района, но офицеры, контролирующие все направления, по-прежнему ничего не могли доложить. — Капитан Леднев! — подполковник вызвал по радио начальника соседней заставы. — Тщательно обследуйте еще раз весь свой участок, ждите команду. Выезжаю на ПТН Гребенюка. Вездеход тронулся с места. Снег все валил и валил, замедляя движение. Включенные фары, казалось, упирались короткими желтыми столбами света в трепещущую на ветру белую стену. И непонятно было, как водитель находит дорогу в этой воющей и свистящей снежной круговерти. Воронцов отлично понимал тревогу подполковника. По опыту он знал, что бывают ситуации, когда и техника и быстрый маневр не могут обеспечить успех, если непогода разыграется не на шутку. В трубке раздался голос начальника заставы: — Товарищ подполковник, докладывает капитан Гребенюк. У дальнего мыса на льду Таиров засек цель. Движется со скоростью пятнадцать-шестнадцать узлов. Направление совпадает с направлением ветра. Лейтенант Друзь доложил, с лыжниками отсекает цель со стороны моря. — Вот он! — воскликнул подполковник. — Наконец-то! И хоть нарушитель появился не совсем там, где его ожидали, шел он все равно к островку параллельно линии берега, с северо-запада на юго-восток. — Растолкуй мне, сынок, что у вас называется «узлом»? — спросил Ковешников у Воронцова. — Морская миля в час, — ответил Алексей. — А на кой черт вам этими «узлами» мозги завязывать, когда есть нормальные метры? — Так принято. Застава у нас приморская. — Лишь бы на других не похоже было, — сделал вывод Ковешников. — Пятнадцать узлов и без двигателя внутреннего сгорания, — заметил Аверьянов. — Какая сила его так прет?.. Свяжите-ка меня с командиром аэросаней. Передав лейтенанту Друзю координаты нарушителя, Аверьянов предупредил, что тот, если заметит оцепление, может повернуть обратно. Не исключена попытка прорыва через заслон. — Разверните лыжников цепью и преследуйте скрытно. В случае если потребуется увеличить скорость, цепляйтесь на буксир за аэросанями. Рацию держать на приеме. Ждите команду… А теперь срочно на ПТН, — сказал подполковник. — Только на экране РЛС можно увидеть всю картину. С трудом выехали на дорогу, по которой уже прошел снегоочиститель. Вот и знакомый остов ветряной мельницы, показалась заснеженная березовая рощица, за рощей выросло белым кубом здание ПТН. Часовой в тулупе, занесенном снегом, доложил, что прибыл майор Фомичев. Все офицеры, участвующие в операции, кроме капитана Гребенюка, были в сборе. Войдя в помещение, подполковник сбросил с себя шапку и куртку, попросил майора уступить место возле экрана. Тот доложил подполковнику курс, пеленг, скорость движения, расстояние от берега — все данные нарушителя. С некоторым сомнением добавил: — Не пойму только, что его там подгоняет?.. Вот посмотрите, эти импульсы — лыжники группы лейтенанта Друзя. Тоже не стоят на месте, вовсю нажимают. А нарушитель уходит и даже от аэросаней. Достаточно хорошо разбираясь в значении импульсов на экране, Воронцов все же подумал, как частенько говаривал капитан Гребенюк: «Мало ли что здесь все видно, кто куда движется. Там-то, на льду, ничего не видно!» Можно под самым носом у лыжников или у аэросаней прошмыгнуть, и — поминай как звали! Если нарушитель сохранит свою скорость, его никакие лыжники не догонят. Это могли бы сделать аэросани, но, как назло, нарушитель уже вошел в полосу торосов. В помещении ПТН наступила тишина. Слышно было лишь гудение вентиляторов передатчика. Все напряженно смотрели в затылок подполковнику Аверьянову, приникшему к экрану. Тем громче раздался его четкий размеренный голос: — Всем слушать внимательно! Деменчук, измените курс саней на пять градусов к северо-западу. Осторожнее, впереди торосы. Друзь, разверните лыжников по оси с юго-запада на северо-восток. Дистанцию держите в пределах видимости. Номера лыжников: к югу — первый, к северу — последний. Будьте внимательны: нарушитель замедляет ход! Ефрейтор Калабухов! Вашей группе бросок на лыжах в направлении островка. Выйти на двести метров левее. Там вероятна встреча с нарушителем. Стрелять лишь в случае крайней необходимости… Затаив дыхание, Алексей слушал заполнившие комнату голоса: неведомого командира аэросаней Деменчука, лейтенанта Друзя, возглавлявшего группы лыжников, старшего наряда в торосах ефрейтора Калабухова, начальника соседней заставы капитана Леднева, других офицеров. Командиры подразделений, блокировавших берег, молчали, но Алексей знал, что и их радиостанции стоят сейчас на приеме, а сами они готовы в любую минуту выполнить волю подполковника.