– Это твоя свобода, моя храбрая девочка, – ответила Гюда и достала из кармана точно такую же бутылочку. Она одной рукой откупорила ее и, не сводя глаз с Хольды, осушила до дна. – Встретимся в Гельвалле, – улыбнувшись, произнесла Гюда и вскоре замертво упала. Факел коснулся пола, и масло, разлитое по всему дому, вмиг вспыхнуло. Пламя кругом обступило Хольду и начало пожирать все на своем пути: и мертвые тела, и стены, и окна. – Хельведа, за что?! За что ты нас так наказала? – Крик Хольды потерялся в оглушительном треске огня. Она дрожащими руками пыталась откупорить зеленую бутылочку, но у нее не получалось. В слезах, стекающих по ее лицу, отражалось неистовое оранжевое пламя. Флинн захотел схватить Хольду и выбежать из этого проклятого дома, но его руки прошли сквозь ее тело. В дом начали ломиться, и послышался возглас: – Откройте, немедленно откройте! Пламя уже подобралось к потолку, и Хольда завыла от безысходности. Она опять попыталась открыть бутылочку с ядом, но та выскользнула из ее рук и разбилась. Хольда с раскрытым от ужаса ртом села на пол и положила руки на осколки зеленого стекла. – НЕТ! НЕТ! НЕТ! Я не хочу сгореть заживо, не хочу!!! Будьте вы прокляты! Будьте вы прокляты! – надрывно прокричала она, глядя на дверь. – Проклинаю вас всех! Проклинаю!!! Флинн смотрел на все это, и его сердце разрывалось на части. Сзади него в огне уже исчезли стены, но он не чувствовал жара. Он чувствовал только ужас, который сейчас переполнял Хольду. Она, притихнув, лежала в самом центре дома. И когда пламя лизнуло ее босые ступни, она подняла голову и вскрикнула так громко, что у Флинна все задрожало внутри. Хольда вскочила, повернулась и вцепилась в него взглядом, полным страха и боли. И этот взгляд – Флинн был уверен в этом – будет преследовать его целую вечность. Неведомая сила вышвырнула его из дома, и он взмыл вверх, а после упал на землю. Придя в себя, Флинн увидел, что перед ним стояла Хольда, а рядом с ней мужчина в черной накидке с капюшоном. Они находились на холме, покрытом обугленными ветками и пеплом. Хольда невидящим взглядом смотрела перед собой, а вдали полыхал большой деревянный дом. – Ты умерла, – холодно сказал ее Танат. – Умерла? – переспросила Хольда и глянула на свои руки, испачканные сажей. На ее волосах сидели бабочки – те самые мертвоголовки. Они неспешно двигали крыльями, как будто намеревались вспорхнуть, но оставались на месте. – Да, – ответил Танат. – Сейчас ты забудешь день своей смерти. Но однажды, когда пройдешь последнее испытание в мире мертвых, ты все вспомнишь. Хольда опустила глаза и увидела поле, заваленное трупами, посреди которого развевался флаг с всевидящим оком. Мужчины, одетые в железные доспехи, ходили с копьями в руках и безжалостно добивали выживших. Она прикрыла веки, и пепел, падавший с неба, смешался с ее слезами – и те стали черными. – Нет! Я не хочу помнить этот день! Я хочу навсегда забыть его! Я хочу навсегда забыть свою смерть! – прокричала Хольда, запустив пальцы в темно-рыжие волосы. Бабочки вспорхнули и нимбом застыли над ее головой. Она посмотрела на серое небо, и черные слезы, скатившись по ее щекам, упали на выжженную землю. 23 Тайна, покрытая пеплом – Ты видел, ты видел?! Хольда стояла посреди своей комнаты и прожигала Флинна взглядом. – Ты видел, как я умерла?! – повторила она и, рассекая воздух, приблизилась к нему. Флинн только сейчас осознал, что воспоминания Хольды наконец-то отпустили его и он вернулся в древний космос. – Я… не… – Он хотел подобрать нужные слова, но они ускользали от него, как мираж в пустыне. – Как ты посмел, как ты посмел прикоснуться к чужой тайне?! – Лицо Хольды исказилось от гнева. Она грубо оттолкнула Флинна от шкафа, взяла в руки шкатулку, закрыла ее и прижала к груди. – Ты поступил подло, – сказала Хольда, выплевывая каждое слово. – Я не хотел, это вышло случайно, – начал оправдываться Флинн, мысленно желая провалиться сквозь пол и полететь прямо к черной дыре, чтобы сгинуть в ней вместе с терзавшим его чувством стыда. – Да, конечно! Ты случайно без разрешения зашел в мою комнату, случайно открыл шкаф, случайно достал шкатулку и, разумеется, совершенно случайно открыл ее! – прокричала Хольда. – В комнату меня впустила Гейша, а шкатулка сама вывалилась из шкафа! Я собирался положить ее обратно, но она сама открылась, а потом я попал в твое прошлое и… – МОЛЧИ! – завопила Хольда, бросила шкатулку на стол и закрыла уши ладонями. – Не смей мне рассказывать о том, что ты там увидел! Не смей! – Но почему? – растерялся Флинн. – Выметайся, немедленно выметайся из моей комнаты! Видеть тебя не могу! Она гневно посмотрела на него и, отняв ладони от ушей, бесцеремонно вытолкала его за дверь. – Хольда, извини меня, пожалуйста, извини! – крикнул он, зная, что она его слышит. – Это действительно вышло случайно! Я не хотел узнавать твою тайну! – Но все же узнал! Проваливай, пока я не вышла и не вмазала тебе! – прошипела Хольда. – Хольда, не злись, пожалуйста. – Флинн прикоснулся к красной двери. – Успокойся, я не виноват… «Тебе действительно лучше уйти», – послышался голос Шешана. – А тебя, предательница, я замажу черной краской! – рявкнула Хольда, наверное обращаясь к граффити. – Какое право ты имеешь впускать сюда кого-то без моего разрешения?! – Только посмей, Граф Л с тебя шкуру спустит, – смело ответила Одноглазая Гейша. Флинн, застыв возле двери, решал, что же ему делать. Внутри Хольды сейчас бушевала такая неистовая буря, что любые слова, сказанные им, унесет ветер гнева. Видимо, лучше послушать Шешана и убраться подобру-поздорову. Он развернулся, засунул руки в карманы куртки и побрел. Через пару десятков метров Флинн увидел Таната Хольды. Он бы его, наверное, и не заметил, если бы тот стоял к нему спиной (из-за черной одежды и волос Танат почти сливался с чернотой древнего космоса). – Что, решил переждать бурю здесь? – спросил Флинн, подумав, что Хольда настолько дерзкая и смелая, что могла бы запросто поколотить собственную Смерть. – Нет, я ждал тебя, чтобы поговорить, – произнес Танат и жестом показал Флинну следовать за ним. – Давай отойдем подальше, чтобы Хольда не услышала нас. – У тебя есть секреты от нее? – хмыкнул Флинн. Он пошел вслед за Танатом и вскоре поравнялся с ним. – Если быть точным, то всего один секрет, и она не должна узнать о нем. – Я ничуть не удивлен. Мой Танат тоже кое-что от меня скрывал. Очень важное, между прочим. Наверное, это какое-то негласное правило всех теней Властелина Смерти: хранить в карманах своих пальто кучу секретов. Готов поспорить, что вы уже саму хранительницу тайн – луноликую леди Сфинкс – переплюнули в этом деле, – сказал Флинн с легким презрением. – Это наш общий секрет с Хольдой, – ответил Танат. – Что-то я ни черта не понял. Если это ваш общий секрет, то как ты можешь его скрывать от нее? Белиберда какая-то! – Флинн достал из внутреннего кармана флягу и выпил немного «Живительного нектара», побоявшись, что сейчас его мозги рассыплются в звездную пыль от всей этой несуразицы. – Давай я расскажу все по порядку, с самого начала, – произнес Танат. – Хорошо, только, пожалуйста, выражайся так, чтобы я точно все понял, – попросил Флинн, ощутив тяжесть в ногах (видимо, его тело, которое уже намеревалось распасться, начало склеиваться). – Хольда умерла страшной смертью, – начал Танат, сцепив пальцы в замок. – Да, я знаю, – прошептал Флинн и вздрогнул; увиденное еще долго будет сниться ему в кошмарах. – Она попала в Чистилище, прошла все испытания, но во время последнего, когда ей пришлось вспомнить собственную смерть, что-то сломалось в ней. – Танат посмотрел на звезды над их головами и остановился. – Она восемьсот лет невыносимо страдала: ее душа горела. – Душа? Разве душа может гореть? – удивился Флинн и тоже глянул на звезды. – Я думал, что это ипокрианские выдумки. – Сгореть без следа – нет, не может, но огонь ненависти, который терзал душу Хольды, никто не смог погасить. Ни один психофор не был в состоянии ей помочь. Хольда страдала в Чистилище так сильно, как если бы попала в Лимб. Воспоминания иногда коварны и могут терзать человеческие души не хуже демонов. – Танат опустил голову и посмотрел на Флинна так, будто знал все его тайны. – Но однажды к ней пришел Граф Л и предложил сделку: он заберет у нее воспоминания о дне ее смерти, а она будет помогать ему соблюдать Великий Порядок. – То есть ловить одержимых? – уточнил Флинн, чувствуя себя неуютно из-за пристального взгляда Таната. – Да. Но если кто-то хотя бы намекнет о том, как она умерла, то все воспоминания вновь вернутся к ней. И тогда даже сам Властелин Смерти не сможет вырвать их из ее памяти. – Почему? – Потому что эти воспоминания уже несколько раз возвращались к ней, и с каждым разом они все глубже и глубже пускают корни. – Тогда зачем Хольда хранит их в шкафу? Могла бы оставить свою драгоценную шкатулку где-нибудь в резиденции Смерти или на пороге Лимба, например. Короче, там, где ее точно никто не найдет. – Она много раз пыталась избавиться от нее, но шкатулка каждый раз появляется в ее комнате вновь и вновь, – сказал Танат с отрешенным видом. – И даже великий Граф Л оказался не в состоянии как-то решить эту проблему? – Флинн недоверчиво покосился на Таната. – Он сказал, что в сделку входило только то, что он заберет воспоминания из ее головы, а не закинет их на другой конец Вселенной. – Тогда почему Хольда не заключит с ним дополнительную сделку? Ну, чтобы Граф Л нашел такое местечко, откуда ее воспоминания не смогут выбраться? – Потому что знает, что за такую услугу Граф Л попросит сделать нечто невообразимо сложное, – ответил Танат и снова посмотрел на танцующие в вышине звезды. – Настолько сложное, что она сто раз пожалеет об этом. «Интересно, что же Граф Л попросит у меня за то, что разрешил Тайло побывать в мире живых? – с легкой тревогой подумал Флинн но, вспомнив счастливое лицо друга, улыбнулся. – А, не важно! В любом случае это того стоило». Флинн на всю ночь попал в лапы кошмара. Ему снился один и тот же сон: он пытался вытащить Хольду из горящего дома. Подхватив ее на руки, Флинн бежал сквозь голодные языки пламени, а за его ноги обгоревшими руками цеплялись ожившие трупы. Он отбивался от них и бесстрашно продолжал свой путь. Оказавшись у двери, он сносил ее с петель и вылетал наружу. Флинн делал судорожный вдох и оглядывался: позади него валил черный дым и бесновалось неистовое пламя. Когда же он спускался с крыльца, Хольда исчезала из его рук и снова появлялась посреди дома, окруженная огнем. И Флинн никак не мог разорвать этот проклятый круг.