– Я не хочу умирать, – сказала Хольда, едва сдерживая слезы, и уткнулась лицом в ноги Гюды. – Золотце мое, знаешь, что страшнее самой смерти? – Гюда заулыбалась. – Что? – глухо спросила Хольда. – Каждый день ждать ее, бояться, что она вот-вот настигнет тебя. Так что не думай о смерти. Мы ведь не знаем, когда именно война постучится в наши ворота. Вдруг Хельведа предупредила нас заранее, чтобы мы успели подготовиться к ней? Ты не думала об этом? Для богов время течет иначе. Что для нас год – для них лишь краткий миг, – успокаивала Гюда, продолжая гладить Хольду по волосам. Время остановилось, и стены быстро закрутились вокруг Флинна. Теперь он находился на крыльце дома, а впереди, вглядываясь в даль, стояли Хольда и Гюда. Он подошел ближе и внимательно посмотрел на девушку. В ее глазах была тревога. – Ты говорила, что время для богов течет иначе и война может еще не скоро постучаться в наши ворота. – В голосе Хольды послышались знакомые стальные нотки. – Но вот, смотри! – Она резким движением указала вперед. – Эти чужаки уже здесь! – Но мы все же успели возвести стену, – сказала Гюда, поправив серую шерстяную накидку, в которую была закутана. – Дерево не выстоит против их оружия! – Хольда стиснула зубы. – Ты видела, как их доспехи блестят на солнце? Видела, какие острые у них мечи? У них есть всадники и лучники! Гюда, наши мужчины и часа не продержатся – все погибнут! – С нашей стороны будут воевать не только мужчины, но и женщины. – И что это изменит? Разве то, что земля пропитается кровью не только наших мужчин, но и наших женщин! – Это покажет то, что мы готовы сражаться до последнего вздоха. – Гюда гордо расправила плечи. – Боги увидят, что мы остались верны им, не приняли веру чужаков, и всех нас примет в свои объятия Хельведа и отведет в Гельваллу. Там мы встретимся со всеми, кого когда-то потеряли здесь. Ты, Хольда, встретишь своих родителей, а я – своего сына и мужа. – Я не понимаю тебя, Гюда, не понимаю! Рассердившись, Хольда развернулась и зашла в дом. Гюда же осталась на крыльце и с безмятежным лицом посмотрела на небо. Все вокруг опять завертелось в водовороте красок и остановилось. Флинн оказался в большом деревянном доме, внутри которого сидели дети и старики. – Гюда, пропусти! – прокричала Хольда. На ней были кожаные доспехи, а в руках она сжимала тяжелый меч, который вряд ли бы смогла занести над головой. – Хольда, не сходи с ума, я не пущу тебя на поле боя, ты не умеешь сражаться, ты сразу же погибнешь, – сказала Гюда, заслонившая собой входную дверь. – Лучше погибнуть со всеми в бою, чем ждать здесь! – тяжело дыша, воскликнула Хольда. – Эти чужаки уже месяц держат нас в осаде, Гюда, месяц! И за этот месяц никто не пришел нам на помощь! Все остальные деревни либо сожжены, либо подчинились чужакам и приняли их веру. Нам никто, кроме нас самих, не поможет! Никто! Остались только мы, поэтому дай мне выйти, дай мне сразиться за наших богов! – Прекрати немедленно, глупая девчонка! – вдруг прорычала Гюда и силой отняла у Хольды меч. – Поверь, Хельведа всех нас заберет в свой час. Не торопи свою смерть. – Я не хочу медленно умирать от голода, Гюда, не хочу, лучше умереть быстро! – завыла Хольда. – А раньше ты вообще не хотела умирать, – заметила Гюда, и ее голос снова стал мягким, убаюкивающим. Она воткнула меч в деревянный пол. – Девочка моя, ничего не бойся. Мы еще не проиграли. – Проиграли, Гюда! Мы проиграли с самого начала, но не хотели признавать этого! – прокричала Хольда и упала на колени. – Гюда, – раздался слабый голос, – а что эти чужаки хотят от нас? – Они хотят забрать самое ценное, что у нас есть, Катла, – ответила Гюда, присев рядом с Хольдой. – Они хотят забрать наши жизни? – спросил мальчик, сидевший рядом с маленькой Катлой. – Нет, Ингви, они хотят забрать нашу свободу, – сказала Гюда. – А жизнь без свободы – хуже смерти, запомни это. Тьма упала откуда-то с потолка так быстро, что Флинн не успел удивиться, и вскоре зажглись свечи, озарившие все тот же большой дом. – Сейчас бы поесть, – пролепетала Катла. – Как хочется пирога с черникой. – А я бы согласился и на краюху хлеба, – вздохнул Ингви. – Эй, вы почему не спите? – поинтересовалась Хольда, переодевшаяся в белое платье. Она сидела на полу, поджав под себя ноги. – Мы кушать хотим, – захныкала Катла. – А вот если бы вы уснули, то кушать бы вам не хотелось, – сказала Хольда и, вздрогнув от холода, накинула на себя коричневое одеяло. – Когда я сплю, я вижу еду. И голод от этого только усиливается, – признался Ингви. – Спите! – полушепотом приказала им Хольда. Она встала и, обходя спавших на полу стариков и детей, подошла к Гюде, которая стояла у окна. – Ну? Что там? – тихо спросила Хольда. – Еще не знаю, сигнала не было, – ответила Гюда, вытянув шею. – Иди спать, Хольда, иначе совсем сил не будет. – Разбудишь, если будут какие-то вести. – Да, конечно. Добрых снов, Хольда. – Мои сны давно перестали быть добрыми, – прошептала Хольда, опустив голову. И тьма снова упала откуда-то сверху, и снова зажглись свечи, но теперь их слабые огоньки еле освещали дом. – Эй, просыпайтесь! – Голос Гюды нарушил сонную тишину. – Что случилось? Почему ты разбудила нас, Гюда? Неужели чужаки разрушили стену и ворвались в деревню? – спросил один из стариков. – Нет, стена на месте. Просыпайтесь же, просыпайтесь! У меня для вас хорошая весть! Мы победили! Победили! – воскликнула Гюда. – Как? Неужели? Это правда? Слава богам! Мы дали отпор этим чужакам! Мы защитили себя! – пронесся гомон от одной стены к другой. – Да, защитили! Война закончилась, все беды остались позади. Давайте же отпразднуем это! Давайте поблагодарим богов за то, что помогли нам. – Гюда взяла со стола поднос, наполненный лепешками, и начала раздавать всем подряд. – Эй, эй, не надо толкаться, хватит всем! – сказала она, когда дети, как голодные воробьи, налетели на поднос. Обеспокоенная Хольда, кутаясь в одеяло, подошла к Гюде и спросила: – Может, подождем наших воинов? Они ведь тоже голодны. Почему мы празднуем без них? – Они бросились вдогонку за отступающими чужаками. Не волнуйся, Хольда, к рассвету наши храбрые воины вернутся домой, – ответила Гюда, улыбнувшись. – На, возьми. Поешь, пожалуйста. Ты почти три дня и крошки в рот не брала. – Она протянула Хольде лепешку. Та с мрачным видом взяла ее и вернулась на свое место. Флинн пошел за ней и сел рядом, всматриваясь в лицо Хольды. Ему было так непривычно видеть ее без шрама. Интересно, почему она хранит эти воспоминания в своем шкафу? И что же ее так тревожит? Все вокруг неспешно ели, пили воду с медом, тихо разговаривали и благодарили богов за помощь, а Хольда смотрела на лепешку в своих руках и о чем-то думала. – Сестрица Хольда, ты не будешь есть? – спросила подошедшая к ней маленькая Катла. – Нет, мне что-то не хочется, – ответила Хольда, пожав плечами, и Катла большими глазами уставилась на лепешку. – Хочешь? Бери, съешь и мою порцию тоже. – А можно? – Для тебя, Катла, мне ничего не жалко, – сказала Хольда и, притянув девочку к себе, поцеловала ее в щеку. – Бери. Только обещай, что поделишься с братом. Он тоже очень голоден. – Ингви, Ингви, смотри, что у меня есть! – воскликнула Катла и поспешила к брату. Хольда вяло улыбнулась и, поежившись, прислонила голову к стене. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Флинн опять оказался в объятиях тьмы, но в этот раз ее прогнали не огоньки свечей. У входной двери стояла Гюда и держала в руках пылающий факел. Ее светло-голубые глаза, наполненные грустью, как будто ничего не видели и одновременно видели все. Казалось, что она смотрела туда, куда ни один смертный не может заглянуть. – Гюда? – позвала ее Хольда, босиком стоявшая посреди дома. Женщина встрепенулась и кинула на Хольду испуганный взгляд. – Х… Хольда? Почему ты еще тут? – В смысле «еще тут»? А где я должна быть? – Там же, где сейчас все наши. В Гельвалле, – отрешенно ответила Гюда, снова мыслями устремившись куда-то далеко. – Я тебя не понимаю, – дрогнувшим голосом сказала Хольда и попятилась. Она с опаской осмотрелась по сторонам, ахнула и прижала ладони ко рту. Одеяло упало к ее ногам. В доме все были мертвы. Все, кроме Хольды и Гюды. – Что ты наделала?! – прокричала Хольда. – Я сделала то, что обещала, – прикрыв глаза, прошептала Гюда. – Мы проиграли, Хольда, проиграли. Когда наши смелые воины и прекрасные воительницы собирались на битву, я пообещала им, что если они проиграют, то их дети и родители не попадут в плен. Я поклялась именем Хельведы, что чужаки не получат то, чего желают настолько сильно, что готовы убивать за это. Они никогда не получат нашу свободу. – Лепешки… Ты отравила их, да? Ответь мне! – потребовала Хольда, и в ее глазах отразилось пламя факела. – Да, они ушли счастливыми, они думали, что война закончилась. Но она действительно закончилась. Для нас. Но не для них. – Гюда обернулась и посмотрела на дверь. – Они идут за нами, Хольда, я уже вижу их разъяренные лица. Скоро они ворвутся к нам, но найдут лишь пепел. – Она подошла к Хольде, что-то достала из кармана своего платья и вложила в ее руку. – Выпей это скорее, выпей… – Что это? – дрожащими губами спросила Хольда, глянув на маленькую бутылочку из темно-зеленого стекла.