– А как же милосердие? – Это не милосердие, это мягкотелость, а она очень часто мешает торжеству справедливости, – выпалила Хольда и поджала губы. – Ладно. Где там твои вопросы насчет одержимых? Быстро задавай их – и пора начинать. – Я хотел спросить, почему мы ждали момента, когда у Безумного проявится суллема? Почему не выследили его раньше? Этот вопрос никак не давал Флинну покоя. Он понимал, что Хольда наверняка испробовала все способы поймать Безумного и что есть веская причина, почему она до сих пор не смогла этого сделать. И Флинн должен узнать эту причину. – Туман, – на выдохе ответила Хольда. – Он виноват. – Сизый туман Инферсити? – Да. Мы не знаем, откуда он берется, но он защищает всех одержимых. Не дает нам, посыльным Смерти, выследить их до того, как они проявят себя. Мы не можем запомнить их человеческий облик, не можем пойти за ними по пятам: они просто теряются в этом тумане, будто растворяются в нем. – А люди? Или, например, духовидцы? Они могут что-то увидеть? – Духовидцы видят чуть меньше, чем мы, а вот простые люди вообще слепы. Им кажется, что ничего необычного не происходит, – сказала Хольда, и ее глаза потемнели: карий стал почти черным, а янтарный – цвета меди. – В газетах Инферсити написали, что в приюте случилось короткое замыкание – и поэтому та несчастная сгорела заживо. Живые не увидели ни следов, оставленных Безумным, ни его суллемы. Но, – она опустила голову, – так, наверное, даже лучше. Если бы они знали правду, то в городе началась бы паника. – Понятно, – едва выдавил Флинн. Внезапно в его голову пришла интересная мысль, и он, сгорая от нетерпения, тут же ее озвучил: – А что насчет теней Властелина Смерти? – В смысле? – Хольда растерянно посмотрела на него. – Ну если одержимые бессмертны, то получается, что их Танаты так и не вернулись к Властелину Смерти. Разве он не может вычислить, какие именно Танаты потерялись по пути к нему? Если он выяснит, чьих Смертей не хватает, то мы узнаем имена одержимых. – Да, идея хорошая, – одобрила Хольда, но сразу же усмехнулась. – Только вот мы уже пробовали этот вариант. Властелин Смерти, увы, не настолько могущественный, чтобы понять, какие тени не вернулись к нему. Вселенная огромная, в ней умираем не только мы. Это то же самое, если бы у тебя спросили, сколько волосков у тебя выпало за день. Разогнавшееся желание Флинна хоть чем-то помочь мигом ударилось о бетонную стену реальности. Он так хотел быть полезным, но увы. – Это все вопросы на сегодня? – спросила Хольда, и Флинн молча кивнул. – Отлично, тогда приступим к главному. – Она обошла Фанабер и встала прямо перед ней. – Эй, вставай, для тебя работка есть. – Никакой реакции. – Эй, не прикидывайся глухой! – Она нагнулась и резко схватила Фанабер за плечо. Одержимая наконец-то вышла из ступора, подняла на Хольду глаза и что-то простонала. – Нет, ну ты только глянь на эту актрису. – Хольда цокнула языком, выпрямилась и глянула вверх. – Звезды, дайте мне сил. Флинн тоже обошел Фанабер и внимательно посмотрел на нее. Ее тело мелко дрожало, бледные губы тряслись, руки, сжатые в кулаки, вдавились в грудь, а в черных бездонных глазах поселился ужас. – Может, ей правда страшно? – спросил Флинн, рассматривая насмерть перепуганную девушку. – Никогда не верь одержимым, они еще те лживые твари, – сказала Хольда, немного сощурившись. Она с грозным видом нависла над Фанабер, прикоснулась к ее металлическому ошейнику и прошептала: «Хебель, отведи взгляд». Белая звезда, которая вдалеке вращалась вокруг своей оси, едва слышно загудела, и сияющий глаз на ошейнике погас, а затем послышался глухой щелчок и удар металла о невидимый пол. Фанабер оказалась на свободе. – Ну и чего мы ждем? – поинтересовалась Хольда, растягивая гласные. – Беги, Фанабер, беги, мой про́клятый ангел. Одержимая стала неуверенно подниматься и чуть не упала, но Флинн вовремя подхватил ее под локоть. – Не помогай ей! – рявкнула на него Хольда. – Флинн, не забывай, что перед тобой враг, пусть и в невинном обличье. Он отпустил Фанабер, и та пошатнулась, но все же устояла. Девушка затравленным взглядом посмотрела на Хольду; когда же она перевела глаза на Флинна, то в них отразилась благодарность. – Что ты с ней сделала, почему она так изменилась? – спросил он, глядя на посиневшие от холода ступни Фанабер. – Пару десятков раз пронзила ее Химерой, – ответила Хольда, параллельно пытаясь сосредоточиться на чем-то. – Ты только не думай, что она сразу перевоспиталась и стала такой покладистой и добренькой. Фанабер просто ослабла, вот и строит из себя невинную овечку. Выжидает, когда сможет исподтишка напасть, поэтому смотри в оба! Не ведись на ее милое, невинное личико, за ним скрывается истинная дрянь. – Я… я не дрянь, – подала голос Фанабер и опустила голову. – Кого ты хочешь обмануть? – жестко произнесла Хольда. – Ладно, Флинн, возможно, и повелся на твои уловки. Но что с него взять? Он парень, а они все не могут устоять перед чем-то красивым, пусть оно и кишит изнутри самыми мерзкими демонами. Но я‐то вижу тебя насквозь. – Она ненадолго прикрыла веки и сделала глубокий вдох. – Ну? Повторяю: чего мы ждем, Фанабер? Беги! – приказала Хольда. – Или ты хочешь, чтобы я тебя с близкого расстояния пронзила Химерой? Ты же знаешь, что будет только больнее. Глаза Фанабер округлились, она приоткрыла рот и вцепилась во Флинна взглядом, полным неподдельного ужаса. Наверное, искала спасения. Но Флинн лишь растерянно пожал плечами. Сердце его кричало, требуя помочь бедной девушке, но головой он понимал, что Хольда, скорее всего, права и Фанабер всего лишь умело притворяется. – Считаю до трех, – хладнокровно сказала Хольда. – Раз, два… Фанабер больше не колебалась: она развернулась и побежала, делая зигзаги, наверное, чтобы в нее было сложнее попасть. – Будь внимателен, Флинн, показываю всего лишь один раз, – продолжила Хольда. – Мысленно назови имя своего духовного напарника и попроси о помощи, а потом постарайся наполнить голову какими-то светлыми воспоминаниями. Думай о том, что приносило тебе счастье, или о том, что хорошего ты сделал в своей жизни. Или можешь представлять, чем бы еще ты мог наполнить свою душу, что бы ты еще хотел сделать для других. В общем, любые светлые мысли подойдут, главное, чтобы они были искренними. – Хольда сомкнула веки, и глазные яблоки под ними задвигались. Она притихла и, кажется, перестала дышать. – И всегда нужно действовать быстро. Правда, иногда сложно настроиться на нужную волну, особенно когда рядом беснуется одержимый, выплевывая во все стороны суллему, но нужно тренироваться. Если слишком медлить, то можно упустить момент, и либо придется заново выслеживать одержимого, либо пойдешь к Властелину Смерти за новым телом. – Она нервно хохотнула. – А куда попадаешь, когда новое тело рассыпается? – с волнением спросил Флинн. – Прямиком в резиденцию Смерти, но если не повезет, то… – То что?.. – Не сбивай меня, – сказала Хольда, нахмурившись. – Как-нибудь потом закидаешь меня своей кучей вопросов. – Светлые ресницы затрепетали, и по ее телу прошла волна дрожи. – Ты поймешь, когда будешь готов, как ты говорил раньше, «пальнуть» душой-напарником по одержимому. Ты почувствуешь, как по жилам потечет тепло, а перед глазами появятся золотые искры. Твоя душа наполнится восторгом и силой, и тебе будет казаться, что ты можешь сделать все на свете, что нет ничего такого, с чем бы ты не справился. Хольда опять замолчала, и ее губы медленно растянулись в улыбке. Она легким движением подняла руку, собрала пальцы вместе и, прикоснувшись к своей шее, достала из позвоночника, как из колчана, золотистую стрелу. Флинн, с благоговением наблюдая за всем происходящим, нутром почувствовал ту невероятную мощь, которая исходила от стрелы. Хольда наложила ее на невидимую тетиву, набрала в грудь воздух, отвела руку назад и на выдохе разжала пальцы. Мгновение – и болезненный вскрик Фанабер разорвал тишину древнего космоса. Одержимая схватилась за живот, обмякла и упала на прозрачный пол, точно тряпичная кукла. Стрела сделала круг и подлетела к Хольде. Она бережно взяла ее и вернула в свой позвоночник. – Иногда нужно несколько раз пронзить одержимого, чтобы он потерял силу. Хольда опустилась, подобрала лежавший у ее ног металлический ошейник и быстрым шагом направилась к Фанабер. Флинн последовал за ней. – Чем больше ты дашь «пороха» душе-напарнику, тем сильнее будет «выстрел». Я не жду, что у тебя сразу получится. Ты вон и с новым телом кое-как справляешься. Вечно падаешь, спотыкаешься, – произнесла Хольда, покосившись на Флинна. – Ты заметила, да? – смутился он и, пытаясь угнаться за ней, чуть не грохнулся на пол. – Тут только слепой не заметит. Приблизившись к Фанабер, она шире раскрыла ошейник, нагнулась и сомкнула его вокруг тонкой шеи девушки. – Хебель, посмотри на меня, – сказала Хольда. Белая звезда за их спинами загудела, и на ошейнике появился нарисованный сияющий глаз. Фанабер ахнула, перевернулась лицом вверх и с широко раскрытым ртом посмотрела на Хольду. Одержимая могла только тихо и протяжно стонать, но Флинн был уверен, что сейчас она мысленно посылает в их сторону проклятия. – Ни в коем случае не снимай ошейник, – предупредила Хольда. – Иначе будет то же самое, что и в прошлый раз. Фанабер хоть и ослабла, но пока ты не научился «стрелять», она с легкостью справится с тобой. Усек? – Усек, – быстро ответил Флинн. – Тогда оставляю тебя в чудесной компании нашей Фанабер, – сказала Хольда, похлопала его по плечу, развернулась и ушла. – Ладно, Фанабер, я знаю, что тебе все это не нравится, поверь, мне тоже. Но постарайся вести себя хорошо, – произнес Флинн, оставшись с ней наедине, и по ее взгляду понял, что хорошо вести себя она точно не будет. 17 Плохая Фанабер Больше трех часов Флинн пытался наполнить свою голову светлыми воспоминаниями и благородными намерениями, но в итоге от одного уха к другому бегали только невнятные, суетливые мысли. Сперва он думал о Кейти, но воспоминания о ней каждый раз тянули его в мрачную яму вины, где никогда не было и не будет ни единого проблеска надежды. Потом Флинн, хорошенько порывшись в памяти, нашел несколько приятных моментов из детства. Правда, они были покрыты толстым слоем забвения, поэтому выглядели неполными и тусклыми, как старое одеяло, выцветшее на солнце и побитое молью. Он изо всех сил старался вспомнить что-нибудь хорошее, связанное с матерью, но перед глазами постоянно возникали их вечные ссоры. Флинн так хотел попросить у нее прощения за то, каким никудышным сыном он был, но совершенно не знал как. Да, ей неизвестно, что он умер, но даже если ему как-то удастся встретиться с ней, она все равно его не узнает. Властелин Смерти сразу предупредил об этом. Хотя… Флинн ведь может послать ей письмо. Точно! Простое письмо, в котором он напишет, что с ним все в порядке, что он все осознал и просит у нее прощения. Что он больше не держит на нее зла и не винит в смерти отца. Ведь это была случайность. А еще он напишет, что решил попутешествовать по миру, но когда-нибудь обязательно вернется. Что-то в этом духе. Флинном овладело невероятное воодушевление, и в голову закралась мысль о том, что все получится, что сейчас ему наконец-то хватит духовного пороха! Он быстрым движением закатал рукав куртки – и!.. Ничего. Шешан так и остался в образе черной неподвижной татуировки. – Черт! – выругался Флинн. – Ты тоже хочешь сделать мне больно, да? – спросила Фанабер дрожащим голосом. Все это время она сидела на полу, прижав колени к груди, и внимательно изучала Флинна. – Нет, Фанабер, я хочу научиться ловить таких, как ты, – ответил он, ощутив неловкость. – Но ведь для этого тебе нужно сделать мне больно, – пролепетала она и уткнулась лбом в колени. – Ну да, но… – У Флинна внезапно заболела голова. – Прости, по-другому никак. – Разве не причинять боль – это так сложно? – Поверь, очень сложно, – прошептал Флинн, вспомнив, сколько раз сам делал другим больно. Не всегда осознанно, но… чужая боль меньше от этого не становилась.