– У повелителя времени не нашлось времени. – Флинн еле сдержал рвущийся из груди смех. – Это так похоже на Эона. Он уже собирался вернуться за стол, как вдруг его внимание привлекла одна вещица – серебряная губная гармоника. На ее потемневшей от времени крышке было выгравировано дерево: вверх уходила раскидистая крона, густо покрытая листвой, а внизу причудливыми узорами переплетались корни. Флинн не понимал почему, но он не мог оторвать от нее взгляда, чувствуя себя слепцом, впервые узревшим солнце. Когда-то давно отец пытался научить его играть на гармонике. Они каждый вечер практиковались, а мама постоянно кричала, что ей надоел этот ужасный звук и у нее скоро голова от него лопнет. Но через месяц занятий Флинн уже неплохо играл на гармонике; во всяком случае, куда лучше, чем на пианино, на котором его заставляла бренчать мать. – Госпожа Эфония, – неуверенно заговорил Флинн, – а можно позаимствовать у вас вот эту вещицу? – Он взял в руки гармонику, и по его пальцам пробежал электрический разряд. – Какую? Я же отсюда ни черта не вижу, – суетливо расставляя тарелки по столам, сказала она. – Эту, – произнес Флинн, вытянув руку с гармоникой в сторону госпожи Эфонии. – А, эту хреновину, – сощурившись, проскрипела кухарка. – Бери. Я все равно не знаю, что это, поэтому ни разу и не использовала ее. Можешь даже не возвращать. Дарю. – Большое спасибо! – Флинна переполнила такая радость, будто он вернулся в детство и получил на день рождения долгожданный подарок. – Я, пожалуй, уже пойду, – сжимая гармонику, добавил он. – Ага, заходи еще. Во вторник будет овечий желудок с подливой. – Во вторник не смогу, – торопливо ответил Флинн, сглотнув горькую слюну. Его затошнило от одной только мысли об этом блюде. – Всего хорошего. Он шмыгнул в коридор и, не помня себя от счастья, помчался в сторону загробного суда. Ему так хотелось посидеть на его широкой лестнице и попытаться вспомнить, как играть на гармонике. Окрыленный, Флинн примчался на площадь Ангелов и заметил, что все статуи провожали его взглядом золотых глаз. Что это с ними? Раньше они не проявляли к нему такого интереса. Решив не засорять голову ненужными мыслями, Флинн дошел до края площади, лихо поднялся на середину лестницы и удобно пристроился на одной из мраморных ступенек. Он поднес гармонику к губам, но не успел извлечь из нее и звука, как кто-то навис над ним и до боли знакомый голос сказал: – Не думал встретить тебя здесь. Флинн поднял голову и увидел улыбающееся лицо Тайло. 15 Очень Страшный суд Флинн не поверил своим глазам, подумав, что Чистилище над ним подшучивает, разыгрывая очередной спектакль. Он вскочил на ноги и повернулся. – У тебя такое лицо, будто ты демона увидел, а не меня, – произнес Тайло, продолжая улыбаться. – Разве так встречают старых друзей? Но Флинн не смог ничего ответить: он хотел сказать так много, что все слова сбились в один большой ком и застряли в горле. – Эй, ты в порядке? – Улыбка Тайло погасла, и в его взгляде промелькнула тревога. Флинн еще несколько мгновений простоял с приоткрытым ртом, пытаясь не задохнуться под лавиной сошедших на него эмоций, а потом быстро засунул гармонику в карман штанов и заключил Тайло в самые крепкие объятия в мире. – Тай!!! – прокричал он. – Я так боялся, что больше никогда тебя не увижу! – О, ну наконец-то очухался, – посмеиваясь, сказал Тайло. – Я подумал, что ты навсегда окаменел от радости, и уже прикидывал, как бы тебя вниз спустить, чтобы поставить среди статуй. – Это ведь точно ты, а не игра моего больного воображения?! – спросил Флинн, немного отстранившись, но все еще крепко держа Тайло за плечи. – Да точно, точно я! Ай! Ты что, на радостях решил на мне побольше синяков оставить? Больно же! – пожаловался Тайло. – Прости. – Флинн разжал трясущиеся от волнения руки. – Но как? Почему я тебя вижу? Ты ведь больше не мой психофор. Или тебе опять разрешили повидаться со мной в обход правил? – Нет, я тут ни при чем, – ответил Тайло. Он взял Флинна за правое запястье и повернул так, чтобы стала видна татуировка на ладони. – Дело в твоем духовном зрении. Теперь ты видишь не только чужих Танатов, но и всех психофоров. – Откуда ты знаешь?.. – А ты что? Правда думал, что после твоей сомнительной сделки не пойми с кем я не начну собственное расследование? Плохо же ты меня знаешь! – Тайло неодобрительно качнул головой. – Я на следующий же день выяснил, что твою судьбу купил Граф Л и что ты стал посыльным Смерти. – Да ты, смотрю, детективом заделался, – серьезным тоном сказал Флинн, а потом сдавленно засмеялся. – Неужели ты решил, что я смогу спокойно спать, не зная, куда тебя занесло? – нахмурился Тайло. – Я же был твоей духовной нянькой! А хорошая няня никогда не бросит ребенка, которого ей доверили. – Если бы ты знал, как я скучал по твоему ворчанию. – Флинн притянул голову Тайло к себе и взлохматил его черные кудри. – А‐а‐а! Флинн, прекрати! Ты хоть знаешь, насколько сложно ухаживать за такими волосами, как у меня? – вырвавшись из его объятий, пробурчал Тайло и принялся приглаживать свою роскошную гриву. – Слушай, а где твоя шапка? – спросил Флинн. – Так непривычно тебя видеть без нее. – Здесь она, здесь. – Тайло похлопал по карману красной толстовки. – Почему снял? Ты же с ней никогда не расставался. Это ведь подарок твоей мамы. – Вот поэтому и снял. – Тайло моментально сник и посмотрел на свои кеды с нарисованными крыльями по бокам. – Тай, что происходит? – взволнованно спросил Флинн. Он отлично знал своего друга – тот никогда не расстраивался по пустякам. Значит, случилось что-то серьезное. – Скоро начнется судебное заседание, на котором я должен присутствовать, и… – Голос Тайло постепенно растворялся в тишине. Флинн так и не смог разобрать последние несколько слов. – А кого будут судить? Твоего нового подопечного? – Нет, меня вызвали в суд не в качестве защитника или свидетеля, а в качестве… – Кого? – Жертвы… – Тайло поднял зеленые глаза, и Флинн увидел в них боль всего мира. – Сегодня загробные судьи будут решать судьбу моего отца. – Ты не обязан идти туда вместе со мной, – сказал Тайло. – Тебе пора возвращаться в древний космос. – Нет, я тебя не оставлю, – возразил Флинн. Они стояли у двери зала заседаний: высокой, черной, с вырезанными на ней плачущими лицами. – А мы точно пришли туда, куда надо? – спросил Флинн. – Что-то я не помню этой двери. Или после суда надо мной ее успели поменять? – Эта дверь сама постоянно меняется, ведь ни один суд не похож на другой, – ответил Тайло. – М‐да, как и ни одна судьба не похожа на другую, – в задумчивости произнес Флинн и прислушался. Из-за двери доносились громкие голоса. – Кажется, мы опоздали. – Наверное, Эон перенес заседание в другую временную линию. Опять у него времени ни на что не хватает, – сказал Тайло и сжал тяжелую кованую ручку. – А тебе обязательно туда идти? – Флинн положил руку на плечо Тайло. – Судьи ведь и без тебя справятся. Зачем тебе переживать весь этот ужас заново? – Я должен. – В голосе Тайло прозвучала холодная решимость. – Не ради себя – ради мамы. – Он открыл дверь. Зал заседаний тоже полностью изменился: высокий арочный потолок, с которого вниз смотрели нарисованные чернокрылые ангелы, огромная люстра с багровыми свечами, чей таявший воск был в точности похож на кровь, и два ряда скамеек с восседавшими на них тенями. За судейским столом сидели знакомые лица. Сфинкс с полным безразличием смотрела вперед, но, видимо внезапно вспомнив, что она все же больше кошка, чем женщина, решила вести себя подобающе – и принялась вылизывать свою переднюю лапу. Эон выглядел старым, потому что за витражными окнами зала заседаний уже плескалась ночь (Тайло оказался прав: время суда действительно перенесли). Флинну всегда было интересно, как Эону не надоедало каждый час меняться. Каково это – просыпаться ребенком и засыпать стариком? Проживать целую жизнь за один день? А вот последнего судью Флинн едва узнал. Господин Аяк изменился так же сильно, как и сам зал заседаний, будто перенял его мрачность. От веселого старика в ярких нарядах не осталось ровным счетом ничего. Перед Флинном сидел угрюмый человек в черном похоронном костюме. Его седые волосы были зачесаны назад (и ни одна прядка не смела выбиться из этой идеально гладкой прически), в голубых глазах больше не горели озорные огоньки, а совершенно ровные губы, окруженные короткой бородой и усами, казалось, давно забыли, что такое улыбка. – О, психофор № 456, добро пожаловать! Я рад, что, несмотря на перенос заседания, вы все-таки успели, – прочистив горло, сказал Эон, затем нахмурился и строго спросил: – А вы что тут забыли, господин Морфо? – Пришел поддержать друга, – ответил Флинн. – Что ж, присаживайтесь тогда, мы через две минуты и сорок три секунды продолжим, – что-то черкая в документах на столе, пробормотал Эон. – А что за тени сидят на скамейках? – шепотом спросил Флинн, идя по проходу к свободным местам. – Это… это особые свидетели, – тихо отозвался Тайло. – Какие такие «особые свидетели»? – Ну… – замялся Тайло, – это демоны. У Флинна глаза полезли на лоб, и он не смог сдержать удивленного возгласа: – Демоны?! – Тише ты! – шикнул на него Тайло. – Да, демоны. Что тут такого? – Я почему-то не помню их на своем заседании, – опасливо оглядываясь, сказал Флинн.