Он захлопнул за собой входную дверь и прошёл в гостиную, совмещавшую в себе кухонную зону. Воспоминания бурным потоком снова овладели мыслями Романова, и он поставил чемодан рядом с диваном, а дорожную сумку положил на журнальный столик, где кроме пару журналов ничего не было. Андрей снял с себя пиджак и бросил его на кресло, стоявшее чуть в стороне от дивана и ближе к панорамному окну. Его рука взяла с барной стойки пульт управления телевизором и указательный палец нажал на кнопку «питания». Жидкокристаллический экран «ожил» на новостном канале, где в специальном репортаже показывали разрушенную виллу премьер-министра Италии. Общественность ожидала возвращения «борта № 1» и кульминации траурных дней, которые должны были закончиться похоронами президента и нескольких его погибших советников. Романов залез на барный стульчик и, пододвинув к себе металлическую пепельницу, взял с полочки бутылку бурбона и чистый стакан… Рим. Дворец Медицинский персонал лазарета аккуратно перекладывал тело Сандры с металлического лежака на каталку, стараясь, не упустить гипотетически возможную улику, случайно оставленную убийцей или пособником предателя внутри дворца. «Первый» стоял в коридоре изолятора с растерянным и одновременно задумчивым выражением лица и смотрел, как криминалист занимается изучением камеры, где умерла синьорина Вальбуэна. Её тело фельдшер накрыл белой простынёй и ждал разрешения отвезти труп в анатомичку. Бронированная входная дверь в изолятор открылась и в узком коридоре показался силуэт Аделины, проходящей сквозь полумрак. Её походка говорила сама за себя. Суперсолдат даже и не сомневался, что огребёт отборных ругательств, оказывавшихся бы подчас обиднее любых нецензурных выражений. — Что вообще происходит, чёрт вас дери?! — с негодованием в голосе, произнесла синьорина де Монтенье, видя, как каталку с телом Сандры выкатывают из камеры в коридор. — Вам, тупым олигофренам, даже нельзя охрану важного подозреваемого поручить! — посмотрев на безжизненное синеватое лицо синьорины Вальбуэна с засохшей пеной на губах, добавила Аделина. — Я понятия не имею, что здесь вообще произошло, синьорина де Монтенье! Дежурный утверждает, что в изолятор никто не заходил, но, правда, этот придурок заснул на посту, — с виноватым голосом, описал ситуацию «Первый». — Порой мне кажется, что я нахожусь в детском саду для недоразвитых кретинов, умеющих только слюни пускать после дозы психотропных и пытаться сожрать бумагу для рисования! — зайдя в камеру, где работал криминалист, поделилась своими соображениями Аделина. — Что-нибудь нашли? — Пока нет, синьорина де Монтенье! Признаков использования какого-либо яда, на данный момент, мной не найдено. Соответственно, цианид можно исключить! — сделал предварительное заключение криминалист в белом одноразовом костюме с респиратором на лице. Суперсолдат вошёл в камеру вслед за Аделиной и остановился в двух шагах от неё, направив свой взгляд на металлический лежак. — Скажи «Первый», что ты видишь на картине, висящей в моём кабинете? — не отрываясь от осмотра камеры и не производя лишних движений, спросила синьорина де Монтенье. — Сложно сказать! Я не силён в живописи… — А я у тебя и не спрашиваю про технику мазка! — с усмешкой на лице, уточнила Аделина. — Вижу мёртвого Христа после распятия и людей рядом. Они испытывают чувство горечи и желания понять, почему произошло так, а не иначе, — немного задумавшись и вспомнив картину «Снятие с креста», висевшую в кабинете синьорины де Монтенье, ответил суперсолдат. — Убого мыслишь, мой дуболомный друг! В этом и есть отличие большинства, видящих лишь обёртку, от меньшинства, способных увидеть истину. Я вижу на этой картине только предательство и его последствия! Удел истины в том, чтобы оставаться всегда рядом, но быть при этом невидимой глазу. — Что вы этим хотите сказать? — сосредоточенно спросил «Первый». — Сандра лишь вершина айсберга! Думаю, что мы прозевали не только «солиста», поющего «а капелла», но и «оркестр» с невидимым дирижёром, — ответила Аделина и вышла из камеры. — Как только будут готовы результаты вскрытия и основных экспертиз, немедленно ко мне! — Как прикажите! — кивнув головой, коротко произнёс суперсолдат. — Подумай хорошенько над моими словами! — добавила синьорина де Монтенье и энергичным шагом, цокая каблуками туфель, направилась к выходу из изолятора. «Первый» резко выдохнул и со злостью врезал кулаком по стене коридора… Рим. Посольство США. Резидентура Работа в оперативно-аналитическом зале шла полным ходом с задействованием всех возможных ресурсов, как для поиска пропавшей Анджелины Стивенсон, так и над расследованием теракта. Старший аналитик Зак Кларенс, взявший на себя временное руководство резидентурой, встал со своего рабочего места в кабинке и направился к агенту Доггерти. Ему было страшно взвалить на себя такой тяжёлый и ответственный груз, но выбора у него не было. Зак зашёл в кабинку к Сайрусу, где своё временное пристанище нашёл агент Мэтьюс, и отдал папку-скоросшиватель с распечатками внутри. — Босс, может выпишешь нам новую кофемашину, пока у тебя такие полномочия? — с иронией бросил вслед Кларенсу агент Доггерти. — Да, только вычту её из твоей зарплаты! — ответил Зак, чья тощая фигура высокого роста исчезла в своей кабинке. Сайрус сел поудобнее на офисном кресле и открыл перед собой на рабочем столе папку-скоросшиватель с распечатками. Яркий свет светодиодной настольной лампы лёг на листы бумаги. — Сэр, номера сгоревшего фургона настоящие, — протянув Диллону лист с распечаткой, произнёс Доггерти. — Да, но только хозяин этих регистрационных знаков, как уже год скончался от инфаркта. Скорее всего, фургон куплен в даркнете или с рук у какого-нибудь ростовщика, в которых здесь недостатка не имеется, — просмотрев распечатку, добавил Мэтьюс и положил локоть левой руки на подлокотник офисного кресла. — Попробуем найти этот фургон на улицах города. Другого выбора на данный момент у нас нет! — пододвинув к себе поближе клавиатуру стационарного компьютера, добавил Сайрус и «разбудил» монитор, стоявший на столе, от «сна». Агент Доггерти вошёл в городскую систему безопасности и получил доступ к записям уличных камер наблюдения. Он забил в поисковике регистрационный номер фургона и принялся ожидать ответа в виде ссылок на фото-видеоматериалы с центрального сервера «макаронников». Синий «кружок» состояния загрузки стал крутиться на экране монитора, от которого у Диллона болели глаза из-за контраста с полумраком кабинки агента Доггерти. Мэтьюс взял со стола кружку с кофе и поудобнее расположился на офисном кресле. Он сделал два больших глотка, допив своё «американо», в корне отличавшееся от арабики в отеле. — Так, а вот и наш фургон! — потерев руки, произнёс Сайрус, открыв «галерею» со снимками. — Похоже, у нас есть несколько затемнённый профиль лица водителя этой колымаги, — скопировав изображение профиля мужчины в программу для обработки графических файлов, добавил Доггерти и запустил софт. — Когда будет готово изображения для поиска по базам? — вытащив из кармана худи таблетницу с необходимыми ему лекарственными препаратами, выданными врачом лазарета, спросил Диллон. — Скоро, сэр! — достав из-под стола пластиковую бутылочку с водой и протянув её агенту Мэтьюсу, ответил Сайрус. — Спасибо! — коротко поблагодарил оперативника Диллон и, вскрыв бутылочку с водой, запил лекарства. — Изображение, конечно же, оставляет желать лучшего, но большего с этого снимка не вытянуть! — поместив изображение профиля в поисковик баз данных: МВБ, ЦРУ, АНБ и ФБР, добавил Доггерти… Рим Недопитый холодный чай исчез в сливе кухонной мойки и кружка попала под струю тёплой воды. Оставлять грязную посуду перед работой для Дэмиена являлось нехорошей приметой, хотя, при этом, он не относил себя к суеверным людям, считая подобное поведение невежеством. Однако, многолетний «ритуал» брал своё. Грилиш поставил кружку в сушилку над мойкой и опустил ручку смесителя. На кухне пахло табачным дымом, а открытое окно не в силах было изменить ситуацию. Духота на улице и отсутствие признаков на какой-либо ветерок, сводили с ума, но привычка Дэмиена к жаркому климату, добавляла ему очков выносливости в общую копилку опыта. Поздний вечер плавно опускался на «Вечный город». Красочный багрянец на небе пророчил скорое наступление ночи, где среди снов и иллюзий в коротком мгновении кошмара, приходит отрезвление и познание истины. По крайне мере, для Грилиша это было именно так, но всё это, по-прежнему, отдаляло его от скоротечного счастья. Он прошёл в коридор и, взяв в руки с пола сумку и объёмный пластиковый кейс, покинул квартиру, ставшую для него, своего рода, пристанищем надежды. Дэмиен закрыл входную дверь на ключ и, по привычке, установил «контрольку». Этот старый, как мир трюк, оставался верным помощником в виде доброго страхового агента, которого в природе никогда не существовало. Указательный палец правой руки нажал на кнопку открытия магнитного замка двери и Грилиш вышел на улицу из подъезда. Он прошёл несколько шагов и, сняв спортивное купе «Шевроле» с сигнализации, уложил сумку и пластиковый кейс в открывшийся багажник. Необъяснимая атмосфера покоя, словно, сказочным невидимым туманом окутала его, заставив увидеть прекрасное в будничном. Дэмиен закрыл багажник и сел на водительское кресло спорткара. Он запустил двигатель, включил фары и загорелась подсветка приборной панели. Лёгкое напряжение перед очередной неизвестностью сковало грудь, напомнив ему о том, что человек несовершенен и склонен к беспокойству. Пальцы правой руки дотронулись до включения стереосистемы и из динамиков донеслись первые тяжёлые аккорды «хэви-метала». Мотор спорткара взревел и автомобиль взял с места, собираясь влиться в городской трафик… Рим. Дворец Холод анатомички всегда вызывал у «Первого» чувство бесконечности и перед глазами виделась цикличность и хрупкость человеческой жизни. Суперсолдат, как правило, не примерял нечто подобное к себе и своим «братьям по крови», но не мог отрицать очевидность того, что также смертен, как и все люди. Яркий дневной свет светильников резал его усталые глаза, бегающие среди стен, обложенных плиткой цвета морской волны и чёрного кафеля на полу. Тишина и пустота короткого коридора анатомички окутала «Первого», и он зашёл в секционную, где над телом Сандры заканчивал работу врач лазарета. Трупный запах ударил суперсолдата в нос, что не очень способствовало процессу переваривания, съеденного не так давно ужина.