Романов всегда опасался крайностей, ибо они, никогда не приносили ему ничего кроме бури. Он сделал глоток односолодового виски из хрустального стакана, сидя за накрытым белой скатертью столом на мягком стуле. Открытая бутылка вина и два бокала стояли в стороне от горящих свечей в фигурных бронзовых подсвечниках на столе, сервированном на две персоны. Ваза с виноградом смотрела на Андрея, продолжавшего небольшими глотками пить виски. Он понятия не имел, когда придёт Анджелина и это его не тяготило. Нет! Дело было не в их профессиях, а в том, что время — самый лучший регулятор любых возможных процессов. Чуть слышный стук в дверь отвлёк Романова от раздумий и он, допив виски, встал со стула. Пустой стакан коснулся белоснежной скатерти на столе, а лёгкий ветерок коротким порывом залетел в открытую балконную дверь. Андрей подошёл к двери и плавно нажал на дверную ручку. Анджелина устало улыбнулась ему, стоя в коридоре, и в следующее мгновение оказалась в его объятиях… Подмосковье. Домодедовский район Создание нового образа — процесс творческий, дотошный, где цена ошибки всегда предельно высока. Не всё в этой жизни можно оплатить злоключениями и принесёнными жертвами. У судьбы всегда и на всё собственное мнение, которым она никогда не спешит делиться. Решетов стоял у зеркала над раковиной и прилаживал накладку на челюсть, с целью изменения прикуса согласно «легенде». Он в очередной, уже бесчисленный раз, посмотрел на фотографию в новом паспорте, закреплённом в углу зеркала с помощью канцелярской прищепки, и продолжил воссоздавать новый образ. Аккуратная, но достаточно объёмная эспаньолка, отлично легла на подбородок и вокруг губ. Последним штрихом стало наложение контактных линз, изменивших цвет глаз. Приятным бонусом на этот раз можно было считать отсутствие серьги в ухе, брови или носу, как у телка в коровнике. Однако, без «толерантной» особенности в новом образе обойтись было невозможно и ей стала укладка причёски с помощью лака. — Где же я оставил свою косметичку?! — добавив характерное выражение лица под данную фразу, произнёс перед зеркалом Сергей и тут же в сердцах категорично сплюнул на пол. — Что сказать?! Красота! Даже влюбиться можно! — зевнув, поделился своим мнением Громов и продолжил пить чай с бергамотом, сидя за кухонным столом. Скучный футбольный матч, транслировавшийся в записи по телевизору, разбавляла игра «эрудит» и обрывок судоку, найденный в сортире. — Ну, как бы, да! Только джинсов-стрейч не хватает и обтягивающей дизайнерской футболки, — надев очки с минимально-возможными диоптриями, добавил Решетов. — Злачные места всегда были в помощь разведчику! — Это вы о борделях, Михаил Иванович? — обернувшись к Громову лицом, с улыбкой спросил Сергей. — И бордели тоже! — выложив на игровом поле слово и на мгновение задумавшись, ответил полковник. — Присядь, на дорожку! Решетов сел на стул за кухонный стол и вытащил из пачки сигарету. В его мыслях пробежала короткая тоска, исчезнувшая среди тёмных углов комнаты. Он закурил сигарету, принявшись застёгивать на себе рубашку с коротким рукавом. Внезапно Сергей почувствовал, будто, всё это происходит не с ним, а с кем-то другим… С человеком, о котором он ничего не знал, но всегда узнавал по наплевательскому отношению к себе! В этом мире далеко не каждый готов, вслепую поставить на кон всё, что имеет, не думая о том, что, скорее всего, неизбежно проиграет. — Такси вот-вот должно подъехать. Пора! — сделав глоток горячего чая, сказал Михаил Иванович и посмотрел на циферблат своих наручных часов. Он встал из-за стола со стула и протянул Решетову руку. — Дороги способны, как убивать, так и исцелять! Однако, самое главное, когда ты задыхаешься от дорожной пыли и не видишь, что там впереди, продолжать идти! Удачи! И спасибо! — Берегите себя! — пожав руку, коротко сказал Сергей, и надев на себя ветровку, взял в левую руку дорожную сумку. Он вышел на крыльцо и посмотрел в ночную неизведанную даль. Стук в груди отбивал тревожный ритм, но Решетов не поддавался ему. Ночь — это особое время, способное уровнять и примирить оба антипода живущих внутри человека, найдя нужные для этого примеры. Сергей вышел с территории участка, закрыв за собой калитку, и медленным шагом побрёл к дороге. Звук двигателя автомобиля становился всё слышнее. Свет фар осветил Решетова, чья фигура скрывалась среди ночной темноты. Такси остановилось около Сергея, и он сел на заднее сиденье, захлопнув за собой дверцу. — Доброй ночи! В «Шереметьево»! — произнёс Решетов и одёрнул брючину светло-серых брюк. Он расположил рядом с собой на сиденье дорожную сумку и такси тронулось с места, направившись по дороге к трассе… Рим. Дворец Центральный холл постепенно пустел. Члены Совета Синдиката неспешно разъезжались по своим виллам и квартирам. Седаны представительского класса покидали территорию у дворца, выезжая из открывшихся высоких кованых ворот. «Первый» поднялся по ступеням лестницы и оказался в центральном холле, где на кресле сидел синьор Ривейра, пребывавший в собственных раздумьях и воспоминаниях. Суперсолдат не мог уснуть! В эту ночь ему не помогали: ни молитва, ни лекарства, затуманивающие разум. «Первый» продолжал думать над той информацией, которую удалось получить от «гостя» изолятора на допросе. Лоренцо сделал глоток виски из хрустального стакана и закурил кубинскую сигару. Жестом руки он подозвал к себе суперсолдата, увидев в его лице озадаченность и опустошение. — Маурицио, принеси, пожалуйста, кресло для нашего «центуриона», — выпустив табачный дым изо рта, с лёгкой улыбкой на лице произнёс синьор Ривейра. «Первый» подошёл к Лоренцо, ослушаться которого не мог позволить себе никто в этом дворце за очень малым исключением. Он сел на кресло рядом с синьором Ривейра и приготовился слушать то, что ему собирались сказать. — Один мой преподаватель в университете любил говорить: «Выражение человеческого лица может рассказать о нём больше, чем он сам знает о себе». Понимаешь, к чему я это сказал?! — Не имею возможность знать этого, Синьор! — уважительно и сдержано ответил «Первый». — Хм… Ладно! Спрошу напрямую! Что за «гость» у нас в изоляторе? — сделав глоток виски из стакана, спросил Лоренцо с хитрой улыбкой посмотрев на суперсолдата. — Личность пока мной не установлена. Он назвал себя Паскалем Фератти, но в нём есть что-то от англичанина. — У тебя с собой видео допроса? — выпустив табачный дым изо рта, спросил синьор Ривейра. — Да, Синьор! — вытащив из кармана тактических брюк песочного цвета смартфон, ответил «Первый» и тут же разблокировал экран. Он запустил видео файл и передал гаджет в руку Лоренцо. Синьор Ривейра внимательно посмотрел видео, стараясь критично оценивать всё сказанное «гостем» на допросе. Непроницаемость лица Лоренцо сменилась на задумчивость во взгляде, будто, в его памяти всплыли какие-то воспоминания, где прошлое напомнило о себе. — Этот человек не похож на швейцарца или француза, итальянца или немца. Он точно англичанин! — А, что вы думаете о некой Изабелле Конте? — с интересом спросил «Первый», стараясь не запутаться в собственных версиях и предположениях. — Не так важно, что думаю я! Главное, что предпринял ты! — жёстко и критично, добавил синьор Ривейра. — Я пока собираю информацию, Синьор, — с лёгкой растерянностью отчитался «Первый». Внезапно, необъяснимым образом, суперсолдат почувствовал, что синьор Ривейра знает намного больше и не собирается делиться этим ни с кем. — Дам тебе один совет! — допив виски и отдав пустой стакан своему телохранителю, начал Лоренцо. — Порой, мы долгие годы ищем то, что давно нашли. Люди слишком любят хитросплетения историй, забывая о том, что в большинстве случаев всё просто, как дважды два! — закончил синьор Ривейра и, опёршись на трость, встал с кресла. — Что вы этим хотите сказать, Синьор? — понимая, что запутался в собственных мыслях и рассуждениях, спросил «Первый». — Хм… Вот видишь! Ты уже проиграл! — выпустив изо рта табачный дым, с иронией улыбнулся Лоренцо и направился к парадному выходу в окружении своих двух телохранителей. Суперсолдат убрал смартфон обратно в карман тактических брюк и, опустив на мгновение голову, бросил ненавистный взгляд на спину синьора Ривейры… Подмосковье. Аэропорт «Шереметьево» Цикличность жизни вызывала у Решетова всегда приступы тоски. Так было и сейчас! Он с грустью смотрел в дверное стекло такси, подъезжавшего к аэропорту, понимая, что в очередной раз оставляет здесь и сейчас ещё одну частичку себя. Однако, нет ничего ужаснее, чем осознание того, что тебя нигде не ждут! Седан жёлтого цвета подъехал к терминалу и Сергей, быстро расплатившись с таксистом наличными, вылез из машины. Он захлопнул за собой дверцу и, сжав в левой руке ручку дорожной сумки, посмотрел на циферблат наручных часов. Решетов резко выдохнул и спокойным размеренным шагом направился к входу в вестибюль. До начала регистрации на рейс до Цюриха оставалось чуть меньше сорока минут. Он глубоко вдохнул широкой грудью воздух, желая, может в последний раз, ощутить этот далёкий от экологической чистоты, но родной запах. Было не так важно, что здесь воняло разнообразным транспортом! Родина — прекрасна везде: что среди девственной природы, что в огромном мегаполисе! Просто, чтобы это понять, нужно многое пережить на чужбине! Сергей прошёл регистрацию на рейс, где у стойки перекинулся парой фраз с девушкой администратором на чистом немецком языке, между делом сделав ей комплимент на французском. Пройти паспортный контроль не составило особого труда. Сомневаться в «отличном качестве» документов, сделанных для полковника Громова, не имело смысла. Технической стороной этого секрета Михаил Иванович никогда не делился, предпочитая сохранять анонимность для своих верных профи. Решетов занял своё место в аэробусе в эконом-классе «Swiss Air» и, пристегнувшись, стал ожидать взлёта. Он посмотрел в иллюминатор и увидел предрассветное небо, провожающее его в дорогу красивым заревом. Аэробус взмыл в небо и начал набирать высоту, взяв курс на Западную Европу… Рим. Отель в центре города Свечи продолжали гореть на столе и на прикроватных тумбочках. Ночь, прошедшая без сна, но давшая так много любви и тепла, похоронила на время тревоги и неизвестность. Андрей лежал с Анджелиной, продолжая смотреть друг на друга, чувствуя, что для настоящей любви не существует никаких препятствий. Человеческое счастье — оно простое, но нужно в определённый момент не пройти мимо него! Фитили свечей продолжали пульсировать. Восковые слёзы стыли, замирая на подсвечниках среди полумрака спальни. Страстные объятия и горячие поцелуи, сводили их с ума от потока чувств. Сплетение рук и её разомкнутые губы, ожидающие ласкового касания. Его горячее дыхание, её трепет и пальцы оставляющие следы на коже. Рука Андрея скользнула по её груди, коснулась щеки, а горячий поцелуй заставил сердце Анджелины биться ещё сильней.