— Вы там… это…осторожней, — пробормотал Макс — Конечно. Я всегда осторожен, ведь мне нужно беречь мою девочку. Пока! И обывательская, серая “вольво” скрылась в конце улицы. И Макс снова спать лег, устал после всей этой беготни, а тут так спокойно и тихо. Почему ему не сиделось в сантехниках! Теперь еще хуже все закрутилось, чем в первый раз, тогда из пистолета стрелять ему не довелось… * * * Витторио сказали, что выжил он только потому, что кто-то оказал ему профессиональную медицинскую помощь сразу после ранения, а когда его доставили в больницу, то в кармане пиджака торчал листок, где, по протоколу “скорой”, было указан возраст раненого, время ранения, проведенные мероприятия и введенные препараты, ориентировочный диагноз. Полиция не получила от него внятных показаний — когда возвращались из города, чёрный джип преградил дорогу "ферарри", люди из джипа начали стрелять, не успели развернуться, его ранили сразу, потерял сознание, ничего не видел ничего не знает. Кто эти люди, Витторио не знал — его образ жизни и прошлое подразумевали, что врагов много, но никто конкретный ему не угрожал… Кто убил этих людей, Витторио не знал тоже. Он действительно не видел. Экспертиза показала, что выстрелы производились, как из “Феррари”, так и с другой стороны от джипа. Точную марку третьей машины установить не удалось. Что за женщина ездила с ним в город, стреляла в джип, а потом доставила раненого в больницу, граф Витторио рассказывать отказался. — Это замужняя женщина и я не могу повредить ее репутации. Тем более, если выяснилось, что она спасла мне жизнь. Я имею право отказаться от дачи показаний. На фотографиях с камер возле больницы видно, что в "феррари" находилась женщина в красной одежде, платке, который скрывал овал лица, огромных солнечных очках и с, очень грубо накрашенным красной помадой, ртом — черты лица невозможно рассмотреть. Домашний персонал в доме Витторио затруднился опознать женщину с фотографии. Накануне была вечеринка, много было народу и с утра разъезжалось много… Из совсем новых людей приезжала только семья с детьми. Ничем не примечательный папа, тощая мама, мальчик побольше, взрослый уже юноша, и девочка с глупым лицом, никто из них, ну вот, ничуть не подозрительно выглядит. Машина у них такая простенькая, семейная… Марку не запомнили, много гостей было. Камер в доме графа Витторио нет — не любят его гости съемок… Прислуга виляла, наверняка связана соглашением о неразглашении, толку от них не было. Но “феррари”, на котором уехала женщина, не иголка, его не утаишь, да и женщину в красном привлечь за угон можно. — Это ее “феррари”, - благородно ответил Витторио, — я подарил даме автомобиль, подтверждаю официально. Что такого! — С какой целью вы с этой дамой были в банке? — Это очень важная для меня женщина, я дарил ей ценный подарок. — Какой? — Я имею право не отвечать. — Кто стрелял в людей из черного джипа? — Я не видел. Но, полагаю, я очень обязан этому человеку или этим людям. Как всегда. Уже не один раз он обязан этому человеку. Им обоим. Полиция ушла, оставив охрану возле палаты. Когда врачи разрешили, к Витторио повалили посетители. В основном, конечно, дамы. Но и мужчины попадались, полиция всех записывала. — Очередной кузен! — объявил дежурный полицейский, он раздражался тем, что выполнял функции дворецкого при этом подстреленном графе, но должен выполнять протокол, получать согласие на посещение, осматривать гостя и пациента до и после визита. Пригласил в палату брюнета средних лет, даже немного на Витторио похожего, и вышел прочь. — Ну, и наглец! — сказал Витторио кузену, — и хватило же совести в больничку прийти после того, что устроил! — Я не имею никакого отношения к нападению, но я очень старался помочь. Предупреждал ведь — не нужно самим ехать, так, нет! Романтики ему захотелось! Спасибо бы сказал, что я успел вовремя… Я тут вкусности всякие принес, в буфете на первом этаже купил, будешь? — Не буду я ничего есть из твоих рук! — Напрасно… Я сам тогда съем, ладно? А то времени нет даже поесть… Малышка сбежала с чемоданом. Испугалась того, что это я натворил — хотя это не я! — и сбежала, обозвав меня мерзавцем… Кофе будешь? — Нет. — …тут все теперь ищут этот чемодан. У нее могут быть неприятности. — Кто подставил? Твоя контора? — Говорят, что нет… Не знаю. Так вот, куда она поехала, что думаешь? — Мне откуда знать. Я без сознания был, ничего не видел, не слышал. — Полиции будешь это рассказывать… — Правда. Сказал ей только, когда джип увидел, кому она может “ферарри” за наличные продать. Вполовину, конечно… Машина заметная, по ней найдут, а бросить жалко. — Полиция тоже так думает. Но следа пока нет. Как сквозь землю провалилась. Давай согласуем, что полиции говорить… Можно я еще и твой кофе выпью? — Да пожалуйста!…У вас с ней серьезно? — Думал, что да. Столько вместе всего пережили… А потом она заявила, что тебя любила больше. Вообще оборзела — переспала по пьяни один раз и такое несет своим бесстыжим языком! Приятно, конечно, что девочка до сих пор помнит их молодые вздохи. Обидно, что он зря от нее отказался, раз она все равно в мутный мир попала. А сколько всего могли бы замутить вместе! — Чего не скажешь в сердцах, — благородно утешил этого Майки, — Ты лучше скажи — заплатят мне или нет? — Договаривались, что когда архив будет у меня в руках… Вот, когда будет, тогда и заплатят. Тебе тоже выгодно это фальшивое нападение, продать нескольким может захотелось, разберемся, что там стряслось и кто виноват… — Да уж, так себе многоходовочка. Не знаю, когда с кровати встану… — Тогда скажи, кто еще был заинтересован в архиве, от кого поступали предложения? Майки уже съел все, что принес, выпил две чашки кофе, почистил апельсины, что Виттори гости принесли, их сожрал… Вид у него был странный и неприятный, пришлось все рассказать, что ему надо… — Выздоравливай, — Майки сам вызвал полицейского, тот осмотрел все и разрешил выйти. Упаковки от еды Майки все с собой забрал, не хочет оставлять свои ДНК, псих, — Увидимся, — закрыл за собой дверь. Увидимся. Вот не очень-то хотелось бы. А вот малышку Лидию еще бы повидал, конечно… 2.5 Вот, черт! Научил прятаться, на свою голову! Все концы оборвала. Конечно, по тому адресу, что дал Витторио, никто на “феррари” не приехал, и Майки был совсем не один, кто там ее ждал. Ну, что она дура — так подставляться, конечно не приехала… Уж этому не мог не не научить. Перерыл весь кампус, с Марьям глаз не спускал, отвез ее в надежное место к родне, перетрусил родню — его малышка ловко спекулирует тем, что она — Аль-Адиль-Аддин, и паспорт у нее на это имя есть… Нашел “феррари” у одного в гараже — “уважаемая Айша просила приглядеть”. Хозяина гаража даже не смущали пятна крови в салоне — “грех отказать родственнику в помощи”. Пришлось самому возиться с этими пятнами, родственнику предъявил свидетельство о браке с Айшой, за подписью и личной печатью Аль-Адиль-Аддина, тот сразу начал кланяться “мужу уважаемой Айши”. Ну, и талантливая самозванка — что она им напела, чтобы стать “уважаемой Айшой”? Да неужели действительно подумала, что он мерзавец такой и устроил это нападение? Он не из обидчивых, но тут обидно… Ни на один канал связи не отвечала, хотя давно должна была сделать то, что должна… А если случилось что? Сдали нервы? В самом лучшем случае, снова опять нажралась какой-то дряни от страха, все сначала начнется… …Начальство вне себя, все ее ищут. И насчет него снова предписание “препроводить”. Препровождаться не собирался, но честно с начальством объяснился: — Я приманкой для нее не буду! — и гарантировал, что Марципановый Леденец не принесет вреда, сама вернет чемодан. Она ведь нестабильная — он предупреждал! — нападение напугало ее, скрылась, по протоколу, спасая ценный груз. Какие к ней претензии? Поймет, что опасности нет, сама придет… И что вообще это было за нападение, кто мог знать, куда и зачем Леденец и Витторио едут на том "феррари"? — Ваша работа? — прямо спросил у белобрысого, который воображал себя начальником. Белобрысый что-то начал блеять про то, что, типа, приказа на такую операцию не было — сейчас разбираются, утечка или нарушение коммуникации, проходит внутреннее расследование… Вот, скоты! Чуть не угробили его малышку своей некомпетентностью! Борзо им заявил, что не явится, пока не разберутся, не завершат расследование. И приманкой для своей малышки не будет… У Эльвиры прослушку сразу установил, все таки “контактное лицо номер один”. Но и Розочка знала, что он это сделает, поэтому с ведьмой на связь не выходила. В отличие от всех, кому был нужен чемодан… Вот, черт, ну и очередь! Что творится в мире! Решил эльвирино жилище использовать, как базу — удобно расположено, безопасно, да и эта отвратительная женщина в курсе всех мутных протоколов — задавать вопросов и общаться с полицией не будет. Сдвинулся с места, пошел по следу, но не нашел… Жива, все его объявления в сети прочитала — ответа нет. Понял, что времени терять нельзя, когда белобрысая скотина сказала: — Если вы отказываетесь быть приманкой, то, может, приманкой сделаем ее молодого любовника? — Какого из них? — спросил равнодушно. В досье же написано “не ревнив”, вот он и может так спросить. В досье написано, что сдержанный темперамент Майки и его старые травмы делают его сексуальную сферу весьма чувствительной, поэтому у Леденца может быть много любовников. — Того доктора, кто был директором госпиталя, где вы работали. Хоть он и далеко, но на него можно надавить, он женат, из очень консервативной семьи, а у вас наверняка есть доказательства их связи… Что там, кстати, у вас была за стрельба? Дуэль? — Типа того. Нужно было поддаться мальчику, все-таки он директор, — наблюдали за ними, в постель залезли, фу!…Какое, впрочем, “фу”, он бы сам так сделал — такая работа. — Так, что насчет того доктора? Начнем разработку? Данные показывают, что Леденец им очень дорожит… — Доктора я хотел приберечь для других целей, у него серьезные связи дома, — равнодушно ответил Майки, — но ладно, если Марципановый Леденец не появится в течении трех дней, то начнем. — Нет, начинаем сейчас. Или приходите сами, — теперь куратор равнодушным голосом говорил ему, что раз Майки не контролирует своего сотрудника, то служба справится с обоими и церемониться ни с кем не будет. — Я ее контролирую! — кричал Майки, — Даже, если не знаю, где она… И не знаю, где она, из-за вашей некомпетентности и проблем с коммуникацией… Дайте мне несколько дней, она сама придет, принесет извинения. Гарантирую, что не нанесет вреда. Потому, что она не делает того, что “нехорошо”, без моего указания… Дайте мне несколько дней! — Это вам не детский сад, Майки, — раздраженно сказал блондин, — вы отлично это знаете…