Дверь открывается. Том передает ношу через порог. Мэлори принимает и попутно ощупывает запястье. – Молодец, – хвалит она. Том улыбается. Мэлори протягивает второе ведро и закрывает дверь. Том снова вешает толстовку на крюк. Очень просто схитрить, когда мама не имеет возможности на тебя посмотреть. – Левой-правой, – приговаривает Том. На самом деле он просто идет вдоль веревки, помахивая ведром. Том много раз слышал, как они носили воду в доме на Шиллингем-лейн – где он родился. Ходили по двое, обвязывались бечевкой. Олимпия говорит – Мэлори сама не осознает, насколько часто она рассказывает про жизнь в том доме. Только она что-то недоговаривает. Они оба с Олимпией замечали – на определенном моменте история всегда обрывается. Раз – и молчок. Конец мать даже рассказать не может, словно боится вновь пережить. Вот и колодец. Том в одной футболке, ветер обдувает голые руки. Том закрепляет ведро, крутит ручку. Ведро громко стучит железным боком по каменной стенке. Несмотря на грохот, удвоенный эхом, Том слышит слева от себя звук – примялась под ногой трава. И еще, кажется, слышит колеса. Похоже, кто-то толкает тележку. Том замирает. Ведро постепенно перестает раскачиваться. Здесь кто-то есть. Дышит. Эх, толстовка-то осталась на крючке… Еще шаг. Теперь слышно отчетливей – обувь. Сухая трава под босой ногой звучит совсем иначе, чем под твердой подошвой. Значит, человек. Том ничего не спрашивает. Не двигается. Еще шаг. Интересно, а Тома тоже заметили? Еще бы не заметить – после такого шума… – Кто здесь? – говорит мужчина. До Тома доносится шуршание – Олимпия так же шелестит, когда переворачивает страницы. У него что, книга? Тому страшно. Впрочем, его охватывает и радостное возбуждение. Гость! Все же Том не отзывается. Даже думает: не все правила Мэлори такие уж глупые. Том пятится. Он мог бы добежать до дома в два счета и вовремя остановиться. Слушает изо всех сил. – Можно с вами поговорить? Том отступает еще на шаг. Нащупывает кончиками пальцев веревку. Оборачивается к дому. Скрипят колесики тележки. А вдруг человек везет оружие? Том мигом оказывается у входной двери. Никогда еще он не проделывал путь от колодца с такой скоростью. – Подождите! – окликает незнакомец. Но Том уже стучит – пять раз, как условлено. – Том, это ты? – Я! Открывай! – Глаза закрыты? – Мама! Скорей! Мэлори отпирает, и Том забегает, едва не сбив ее с ног. – Что случилось? – спрашивает Олимпия. – Мама… – начинает Том, но стук обрывает его на полуслове. Дверь у них тонкая, старенькая. Мать давно насчет нее переживает – такая ни от кого и ни от чего не защитит. – Там мужчина, – опять начинает Том и чувствует, как мать предостерегающе постукивает его по плечу – это значит «молчи», Том знает. И знает, что Олимпия получила тот же сигнал. Том замолкает. – Здравствуйте! – говорят за дверью. – Я веду перепись. Том вспоминает, как тот шелестел страницами. Может быть, у него полная тележка книг… Мэлори не отвечает. – Я не хотел вас пугать, – продолжает мужчина. – Если вам сейчас неудобно, я приду в другой раз. Только вот непонятно, когда выдастся случай. Мать не отвечает. И не ответит, конечно. Что еще за «перепись»? Спросить бы Олимпию. – Я просто хочу поговорить, – убеждает мужчина. – Не знаю, сколько вас там… Вы не могли бы принять участие в опросе? Это могло бы спасти кому-то жизнь. Мэлори не отвечает. – Чего он хочет? – шепотом спрашивает Том. Мэлори сжимает его запястье – замолчи! – Понимаете, – продолжает незнакомец, – я собираю информацию. Истории разных людей. Многие пытались смотреть на тварей. Такое часто случается… А кто-то налаживает жизнь, и вполне успешно. Вы, например, знаете, что у нас пустили поезд? Мэлори молчит. А Тому ужасно хочется ответить. – Да, поезд. Прямо здесь, в Мичигане. А вы в курсе, что тварей стало больше? По нашим данным, их количество выросло втрое с момента нашествия. Вы, кстати, не отмечали большей активности в ваших краях? Мэлори не отвечает. Том еле сдерживается. Слова незнакомца его будоражат. Почему нельзя обменяться информацией? Узнать, что в мире делается? Почему нет? Ведь это могло бы улучшить жизнь. – По некоторым источникам, людям наконец удалось поймать тварь. Пытались, конечно, многие… Понятно, почему мать не отвечает. Она уверена, что незнакомец опасен. А после словосочетания «поймать тварь» она и вовсе обратится в камень. Похоже, уже обратилась… – У меня есть списки. И наблюдения. Много полезной для вас информации. Ну а взамен вы расскажете свою историю и тоже кому-то поможете. Прошу вас! Давайте поговорим! Мэлори не отвечает. – Информация на бумаге? – не выдерживает Том. Мэлори снова сжимает его запястье. – Да, конечно! – радуется мужчина. – Все записано. Материалы здесь, у меня. Том молчит. Мать сильнее вцепилась в руку, и он пытается ослабить хватку. – А вы не могли бы оставить их на крыльце? – вдруг спрашивает Олимпия. Том готов расцеловать сестру. Мужчина молчит, раздумывая. Потом произносит: – Я оставлю все, а взамен ничего не получу. Не очень справедливый обмен получается. И тут вмешивается Мэлори: – Добавьте нас в список тех, кто отказался с вами разговаривать. За дверью слышится вздох. – Вы уверены? – спрашивает незнакомец. – Я не так часто встречаю группу людей. Сами понимаете, в наше время безопасней поодиночке. Может, впустите меня на час-другой?.. Хотя бы скажите, как вас зовут! – Уходите! – Я уйду. Но поймите, я хочу как лучше. Важно, чтобы люди понимали, в каком мире живут.