– Ну уж нет. В прошлый раз, когда мы спорили, вы проиграли, но все перевернули так, будто все было наоборот. Нет, с меня хватит! – И вовсе все было не так! Ты, действительно, проспорил, а теперь так говоришь, чтобы не отдавать залог. Иржик в ответ только пожал плечами и снова принялся за работу, ясно давая понять, что разговор окончен. Но Шурка была не из тех, кто так просто сдается. Одарив флегматичного чеха на прощание недовольной гримасой, она, громко топая башмаками, прошла по лестнице на второй этаж, затем, застыв на секунду, прислушалась и, убедившись, что за ней не следят, прошмыгнула к черному ходу и скоро была в конюшне. Выйти оттуда на улицу не составляло ни малейшего труда, и девочка, довольно напевая, двинулась в сторону ратуши. Идти было недалеко, всего три квартала, и она быстро добралась до места, не забывая по пути глазеть на здания и прохожих. Дом, в котором проживала герцогиня с детьми, находился подле ратуши и формально хорошо охранялся. То есть у главного входа стояла бдительная стража и зорко смотрела, чтобы мимо них не пробрался злоумышленник. А вот черный ход, которым пользовалась прислуга, караулили куда менее тщательно, и юная принцесса уже неоднократно пользовалась этой прорехой в охраняемом периметре. Нужно было лишь дождаться возвращавшуюся с рынка или еще откуда прислугу и, увязавшись за ними, пройти мимо городских стражников, пока те заигрывали со служанками. Днем улицы города редко бывают пустыми, скорее наоборот, на них яблоку некуда упасть. Множество людей, занятых повседневными делами, снуют туда-сюда, создавая невообразимую толчею. Торговцы пытаются завлечь к себе в палатки покупателей, разносчики предлагают с лотков всякую всячину. Иногда устраивают представления уличные комедианты, и тогда вокруг них сразу же собираются толпы зевак. Ожидая оказии, Шурка привычно разглядывала прохожих, как вдруг взгляд зацепился за ничем не примечательного прохожего. Вроде бы обычный моряк, каких много в портовом городе, но что-то в его поведении показалось девочке неестественным. Она даже хотела проследить за ним, но тут показались идущие к дому слуги, и принцесса решительно двинулась вслед за ними, и думать забыв о подозрительном матросе. Привычно прошмыгнув в дом, девочка первым делом перевоплотилась в принцессу. То есть скинула плащ с капюшоном, сшитый из грубого сукна, и оставшись в нарядном платье, прямиком направилась к комнате, занятой детьми герцогини. Вообще, обычно у Карла Густава и Евгении были разные апартаменты, но дом Керкгофов это все же не герцогский дворец, так что волей-неволей пришлось потесниться. – Мария! – обрадованно воскликнул брат, увидев ее. – Я так давно не видел тебя, что очень соскучился, где ты была? – Ты же знаешь, я живу с матушкой в ее доме, – улыбнулась в ответ сестра. – А он далеко? – Вовсе нет. – Как я хотел бы побывать у вас дома и посмотреть, как вы живете. – Ничего особо интересного там нет, – пожала плечами Шурка. – А где Евгения? – Я здесь, – выбежала из-за ширмы самая маленькая принцесса Мекленбургского дома и вопросительно уставилась на нее. – А кто меня поцелует? – лукаво усмехнулась девочка и как бы невзначай поправила сверток. – А что там? – насторожилась Евгения. – Поцелуешь, покажу! – Вот еще! – Ну, как хочешь. Все же любопытство пересилило, и вредная Женька шагнула к сестре, потешно выставив вперед сложенные уточкой губы. Шурка звонко чмокнула ее и тут же принялась развертывать подарок. Едва кукла освободилась, раздался радостный визг, и малышка, получив вожделенную игрушку, бросилась благодарить сестру, одарив ее множеством поцелуев, объятий и других проявлений нежности. – Мария, ты – самая лучшая! – Я знаю, – скромно улыбнулась дарительница. – И впрямь очень красивая кукла, – сдержанно заметил держащийся чуть в стороне Петер. – Неужели вы сами это сделали? – Ну, не все, – пожала плечами Шурка, – но большую часть. – Что здесь происходит? – строго спросила вышедшая из-за ширм воспитательница принцессы Евгении – госпожа Мадлен Руге – высокая сухопарая шведка с постным лицом. – Мадам, посмотрите, какую куклу подарила мне Мария Агнесса! – радостно завопила ее подопечная, показывая подарок. – Ах, это вы, – поджала губы придворная, немного недолюбливавшая незаконнорожденную принцессу. Затем, посмотрев на игрушку, удивленно приподняла брови. – Весьма недурно! Где вы взяли ее? Язык Шурки так и чесался сказать: «Где взяла, там уже нет», но она пересилила себя и, лучезарно улыбнувшись воспитательнице, спросила: – Вам нравится? – Такие куклы посылают друг другу коронованные особы, чтобы показать новые фасоны нарядов! – Моя сестра сама сделала эту куклу! – отрезал Карл Густав. – Вот как? Что же, работа достойна всяческой похвалы. Ее следует показать ее королевскому высочеству. Кстати, она хотела видеть фройляйн Марту. Вы не подскажете, где она теперь? – Я здесь одна, – вынуждена была признаться Шурка, когда взгляды присутствующих скрестились на ней. – Но каким образом? – изумилась камер-юнгфрау. Госпожу Руге недаром выбрали воспитательницей юной принцессы. Помимо хорошей родословной и безукоризненной нравственности, эта достойная дама отличалась еще и способностью быстро соображать. Поэтому не прошло и нескольких минут, как принцесса Мария Агнесса оказалась перед светлыми очами герцогини Катарины и обер-камергера барона фон Гершова, хмурые лица которых не обещали юной госпоже ничего доброго. – Я правильно понимаю, что ваша светлость изволили убежать из дома? – поинтересовался Кароль. – Можно сказать и так, – обреченно вздохнула девочка. – А где была ваша мать? – На рынке. – Прекрасно, а что же, в доме вообще никого не было? – Только Иржик. – Кто это? – удивилась герцогиня. – Слуга моего брата, – ответил ей обер-камергер, еще больше нахмурившись. – А где сейчас ваш брат? – Командует патрулями в порту. – Это конечно же более важно, нежели безопасность принцессы! – в голосе Катарины послышался неприкрытый сарказм. – А как вы проникли сюда? – остался невозмутимым померанец. – Через черный ход, вместе с прислугой. – Час от часу не легче! – всплеснула руками герцогиня. – К нам что, кто угодно может войти? Я крайне разочарованна вами, господин барон! Надо было оставить шведскую охрану… – Там стояли городские стражники! – вдруг выпалила Шурка. – Они только и знают, что цепляться к служанкам, а на меня и внимания не обратили. – Это правда? – Да, ваше королевское высочество, – сдержанно отвечал фон Гершов. – Никоим образом не снимая вины с себя, я все же хочу заметить, что охрану следовало бы поручить исключительно вашему регименту. Они знают всех придворных и прислугу, а кроме того, более дисциплинированны, нежели молодые подмастерья, которых здешние бюргеры по очереди отправляют в караулы. – Что же, – голосом Катарины Шведской можно было морозить свиные туши на рынке. – Надеюсь, случившееся послужит вам уроком! И вы примете надлежащие меры… – И немедленно, – с поклоном отвечал ей померанец. – Ее светлость, пожалуй, сегодня переночует здесь. И потрудитесь передать фройляйн Рашке мое крайнее неудовольствие! Договорив, герцогиня величественно вышла, оставив принцессу наедине с Каролем. – Я вас подвела? – виновато спросила девочка. – И да, и нет, – пожал плечами тот. – Я говорил ее королевскому высочеству, что городские стражники не слишком надежны, но она не могла отказаться от их услуг по политическим мотивам. И магистрат, и Совет Шестнадцати могли обидеться, если бы охраной занимались только наши люди. – Но разве город не принадлежит мекленбургским герцогам целиком? – Все не так просто, ваша светлость. Лет пятьдесят назад ваши предки были вынуждены военной силой занять Росток и разрушить его стены. И хотя впоследствии все недоразумения были улажены, герцогскую крепость пришлось срыть, и с тех пор у вашего рода нет резиденции в городе. – Понятно. – Боюсь, что нет, принцесса. Надеюсь, вы не забыли, что совсем недавно на вас было организовано нападение? Этот разбой привел к гибели множества ваших слуг, и лишь по совершеннейшей случайности не пострадали вы сами! Конечно же, здесь в городе эти негодяи никогда не решились бы на нечто подобное, но все же опасность совсем не иллюзорна. – Вот черт! – вырвалось у Шурки. – Что, простите? – Я видела его! – Кого его? – Ну, этого, похитителя… Юленшерну! – Где? – напрягся Кароль. – Да на улице, перед тем как зайти сюда. – Хм, вы уверены?